Строение походило на загон для скота с маленькими слуховыми оконцами и рядом труб на крыше.

Рамон продолжал крепко держать Анну, пока Каплан открывал замок. Наконец дверь поддалась, и в нос ударил сильный запах аммиака. Теперь Анна в точности знала, каких животных здесь держали.

Слепой ужас вновь придал ей сил, и она вырвалась из цепких рук здоровенного индейца. Но Рамон с размаху ударил Анну по голове, и она упала на колени.

– Только не порежь ей руки ремнем, Рамон. Давай, тащи внутрь.

Только в самых кошмарных снах Анна могла представить себе подобное. Они прошли через всю лабораторию, заполненную какими-то склянками. На другом конце этого огромного помещения Каплан задержался на секунду, чтобы включить генератор. Наконец генератор ожил, и повсюду вспыхнул неоновый свет.

Началось какое-то всеобщее шевеление и шуршание. Анна увидела повсюду клетки с сотнями мышей.

– Ничего не касайся, – предупредительно посоветовал Каплан. – И не издавай никаких глупых звуков. Посмотри на моих малышек.

Рамон подтолкнул Анну. Она заметила у Каплана тяжелый охотничий нож на поясном ремне.

В глубине помещения воздух становился все теплее и тяжелее. Они прошли через лабораторию и вошли в узкий коридор. По обе стороны находились клетки, закрытые стеклом, и Анна уже знала, что она увидит.

В клетках был насыпан гравий или песок. Большинство из них предназначались только для одной змеи. Но были и такие, где лежало по две и по три. Обитательницы клеток шевелились при звуке шагов.

Каплан одобрительно покачивал головой из стороны в сторону, заглядывая к каждой своей любимице. В полумраке Анна даже успела заметить странную улыбку, исказившую уродливый рот старика.

– Малышки, мои милые малышки, – не переставая повторял он.

От страха Анна почувствовала, как одеревенела ее спина, и поэтому шла, словно марионетка, крепко сжав при этом челюсти и держа руки по Швам, чтобы даже случайно не коснуться ни одной клетки со змеями.

– А это мой особый друг, – пояснил Каплан, проходя мимо одной из клеток. – Crotalus tigris. Тигровая гремучая змея. Самое непостижимое создание из всех. Пожалуй, я внес больший вклад в науку, чем остальные ученые, вместе взятые.

Каплан поднял решетку и засунул руку внутрь, чтобы достать свою любимицу. Анну словно отбросило назад.

Змея обвилась вокруг руки хозяина. Каплан начал внимательно вглядываться в маленькие черные глазки. Показался раздвоенный язычок.

– Да, да, мой особый друг, моя особая малышка, – с нескрываемой радостью шептал Каплан.

Хвост поднялся вверх, и послышался характерный звук. От неожиданности Анна прижалась к Рамону.

– Боишься? – поинтересовался Каплан. – Не стоит. Она сейчас спит и вполне довольна жизнью. Потрогай-ка.

Старик поднес змею к самому лицу Анны. Анна буквально вцепилась в халат Рамона и в ужасе закрыла глаза.

Кожа у змеи была очень холодной. Анне даже показалось, что она ощущает, как шевелятся у нее на голове волосы.

– Прекрасное создание, – продолжал шептать старик. – И очень на тебя похожа.

Анна с замиранием сердца ждала, когда эта тварь вопьется в ее плоть. Наконец Каплан сжалился и убрал змею. Анна увидела, как ее мучитель поместил змею обратно в клетку, и они продолжили обход.

– Посмотри, – и старик приоткрыл еще одну заслонку. – Это Crotalus ruber, или красный бриллиант. Ну разве она не прекрасна?

И Каплан вновь начал любоваться очередной своей любимицей.

– Пожалуйста, уберите это, – взмолилась Анна.

– Не обижай ее. Она здесь только гостья, – прошептал своей любимице старик и убрал змею обратно в клетку. – Я готов отдать жизнь за моих малюток. Раньше, как и все люди, я ненавидел змей, но потом переменился.

И словно в подтверждение своих слов Каплан склонился над клеткой, чтобы лучше рассмотреть красавицу. В клетке по соседству находилось сразу три змеи.

– Насколько я понял, тебя совершенно не интересует моя исповедь. Но с момента моего чудесного преображения я начал по-настоящему изучать этих малышек, превратив мое исследование в самую настоящую религию. Ты хоть знаешь, сколько древних культов было посвящено этим красавицам? Нет, не знаешь, потому что даже не можешь подняться над банальной ненавистью и отвращением.

– Змеи выводят меня из себя, – тихо призналась Анна.

– Это из-за невежества. Посмотри, эта молодая леди беременна.

Старик, открыв еще одну клетку, достал оттуда толстую змею. Он поднял ее над головой и уставился прямо на живот мерзкой рептилии.

– Смотри. Ты даже можешь видеть, как у нее в животе шевелятся сразу десять детенышей. Великолепно, не правда ли? Яд у малышки такой, что им можно убить целую лошадь. – Каплан положил рептилию на место. – А теперь я покажу тебе здешнюю королеву.

Змея из другой клетки действительно поражала своими размерами. Она была пяти футов длиной, толщиной с руку Каплана и украшена по всей спине черными ромбами на белом фоне.

– Crotalus atrox. Ты знаешь латынь? – спросил Каплан, любовно держа тяжелую гадину.

– Нет, – ответила Анна, словно загипнотизированная.

– Конечно, откуда. Ведь ты современное дитя, а следовательно, невежественное. «Atrox» означает «ужасная».

Голова змеи была больше, чем кулак ее хозяина, и, когда она начала шевелить хвостом, характерное громкое пощелкивание вызвало ответную реакцию во всех соседних клетках. Наигравшись вдоволь и этой красавицей, Каплан скомандовал Рамону:

– Веди!

Здоровяк подтолкнул Анну сзади, и они все трое двинулись назад в лабораторию. Анна была вне себя от страха. Рамон развязал ей одно запястье и свободный конец кожаного поводка затянул на железном кольце, прикрепленном к одной из скамеек. Затем он грубо толкнул Анну на стул.

Каплан по-прежнему нес в руках огромную змею. Он радостно улыбался чему-то.

– Готово? – спросил старик у индейца.

Рамон завел свободную руку Анны ей за спину. От неожиданной резкой боли Анна вскрикнула. Теперь она не могла даже пошевелиться, хотя прекрасно уже знала, что собирается сделать в следующий момент Каплан.

Старик коснулся пальцем шеи женщины и нащупал пульс:

– Около ста шестидесяти ударов. Прекрасно.

Затем старик поднял голову змеи и заставил ее раскрыть пасть. Все ее тело начало извиваться, а хвост вновь угрожающе затрещал.

Анна ясно увидела смертоносные клыки, в два дюйма длиной. Каплан поднес голову змеи к левой руке Анны, продолжая удерживать порывы тела мощной гадины.

Анна изо всех сил пыталась оказать сопротивление и брыкалась как могла. Но Рамон буквально пригвоздил ее к месту.

– Нет! Нет! – кричала Анна в отчаянии.

– Пожалуй, она самая ядовитая из всех, – тихо произнес Каплан, полностью поглощенный происходящим. – Уже два года, как я откармливал малышку, чтобы использовать в своих экспериментах. Скоро тебе представится редкий случай самой убедиться в силе этого яда.

И старик направил змеиные клыки так, что они легко впились в руку Анны в области вены.

Анна издала вопль ужаса и отчаяния.

А старик продолжал шевелить головой змеи, пытаясь вонзить отравленный клык как можно глубже в вену. Дикая, непереносимая боль обожгла всю руку, словно в нее вбили два острых гвоздя. Когда клыки достаточно глубоко угнездились в плоти, Каплан начал методично надавливать на голову змеи, закрывая при этом глаза от садистского удовольствия. Таким образом яд через клыки должен был поступить в вену. Отчаяние охватило Анну, она сдалась наконец, и голова ее безжизненно упала набок.

Она вдруг потеряла ощущение реальности. Создавалось впечатление, будто этот кошмар происходит не с ней, а где-то на экране телевизора. Как сквозь сон, Анна услышала довольный голос Каплана:

– Малышка поделилась всем, что имела. Запасники пусты.

Затем он убрал змею от руки Анны и смотрел прямо в морду своей любимой рептилии.

– Я причинил тебе боль, моя красавица? Прости. Ты хорошо потрудилась, моя королева.