В значительной степени американские «лексингтоны», в случае их постройки, оказывались «заложниками обстоятельств», и при частичной потере хода (от неполадки в двигательной установке, подрыве, подтоплении их мягких оконечностей) или в условиях ограниченной видимости могли стать лакомым куском для любого вражеского корабля, несущего артиллерию калибром 12" и выше. Совершенно нет оснований сомневаться в уровне подготовки американских инженеров, создававших проект «Лексингтона» под руководством такого известного кораблестроителя, каким был главный строитель флота Д.У. Тэйлор. В известном смысле итоговый проект американского линейного крейсера, видоизмененный в процессе разработки четыре раза, был образцом инженерной мысли. Однако именно проектное задание, твердо ориентировавшее конструкторов на 33,5 уз и восемь 16"/50 орудий, низвело броневую защиту "Лексингтона" до более чем скромных пределов и обрекало его на конструктивные недостатки, уже сведшие в пучину во время минувшей войны несколько британских линейных крейсеров.

Катастрофы линейных крейсеров Гранд-Флита в Ютландском сражении послужили хорошим уроком для британского флота, который в проекте «Джи-3» сделал гигантский рывок в отношении совершенствования типа тяжелого артиллерийского корабля. Однако и англичанам, вложившим много усилий в свой послевоенный проект, не вполне удалось приблизиться к типу «идеального линейного судна» — всему виной, как это часто бывало, стали ограничения по размерениям, тоннажу и стоимости, вытекающие из плачевного состояния британской экономики и общественно-политических умонастроений, прямо влиявших на выделение дополнительных ассигнований.

Концептуально и технически британский проект практически не имел слабых мест. Он представлял собой тип линейного судна с весьма высокими скоростными характеристиками, который во всех своих частях — и в компоновке, и в артиллерии, и в системе защиты, и в двигательной установке, являлся выдающимся шагом не только для Королевского флота, но и для всего мирового линкоростроения вообще. Однако на уровне оттенков основных составляющих конструкции он все же доступен для определенной критики (именно в отношении примененных проектных решений), обусловленной его новаторской тактико-технической концепцией.

Возможно, единственным недостатком в части бронирования следует считать полное отсутствие защиты носовой оконечности, остающейся безбронной вплоть до первой 16" башни. В бою это грозило тем, что хотя бы 1–2 попадания в незащищенный нос и затопление здесь значительных внутренних объемов были чреваты целым букетом самых неприятных последствий — нарастанием дифферента, снижением скорости, ухудшением качеств использования артиллерии, понижением характеристик маневренности и, в итоге, к риску потери корабля вообще.

Следует отметить, что для быстроходного линкора, такого, как «Джи-3», вопрос «мягкого» носа в контексте его превосходных тактических качеств приобретает совершенно иную окраску, нежели для его более тихоходного «эскадренного» собрата. В ходе боевого столкновения этих двух разновидностей линкора подтопление носовой оконечности для него не имело бы таких серьезных последствий, как для его быстроходного противника. В самом деле, при наличии на театре у одной из сторон соединения быстроходных линкоров, противник, обладающий тихоходными кораблями и лишенный, таким образом, возможности выбирать условия боя, будет вынужден маневрировать ими в массе. Поэтому победа в сражении для инициативной стороны будет достигнута только при условии хорошо продуманной тактики боя, которой в первую очередь является фланговый охват. При наличии быстроходных тяжелых единиц он мог быть произведен гораздо меньшим их числом, нежели у тихоходного противника. Однако для одного из быстроходных линкоров, имевшего несчастье получить в подобных условиях разрушение его небронированного носа, дело могло обернуться не очень хорошо. С носом, полным воды, неспособный ни держать места в строю, ни поддерживать по-прежнему высокую скорость своего соединения, он имел перспективу быть оставленным перед строем неумолимо приближающегося многочисленного неприятеля, и, в итоге, повторить судьбу «Рюрика» или «Князя Суворова». Такова проблема мягкого носа у быстроходного линкора, которая могла быть парирована устройством пояса по ватерлинии из поверхностно-упрочненных тонких плит, защищающих от фугасных снарядов с мгновенным взрывателем.

Компоновочные решения 16" сверхдредноутов послевоенного поколения отличались большим разнообразием, поскольку корабельные инженеры всех флотов при решении проблемы создания наиболее эффективных конструкций проявляли значительную гибкость и выдвинули немало новаторских идей. В проекте японского линкора «Тоза» (1919) линейное расположение котельных отделений сменялось частично эшелонированной компоновкой отсеков ТЗА и погребов боезапаса кормовой группы 16" башен, что существенно уменьшало их уязвимость от подводного взрыва. Американский «Лексингтон» (1919) отличался традиционным с «Теннеси» (1916) взаиморасположением отсеков: турбогенераторы в центре, котлы отнесены к бортам, электродвигатели гребных валов в корме. Британский флот в проекте «линейного крейсера 1921 г.», вся артиллерия которого была сосредоточена в носовой половине, применил линейную компоновку — погреба боезапаса, котельные отделения и отсеки ТЗА располагались последовательно, что обеспечивало для данного случал наивыгоднейшие условия распределения бронирования.

Еще одним спорным моментом в отношении правильного определения наступательных характеристик «Джи-3» может служить характеристика его скорости полного хода. При выработке условий для проектирования Советом Адмиралтейства, ответственным за тактическое задание на проект и корректировку предложенных затем инженерами технических решений, были выдвинуты жесткие и необычайно высокие требования по скорости — 32 уз нового корабля должны были стать ответом на 33,5 уз «Лексингтона», прямо рассматривавшегося британскими адмиралами как вероятный противник. Между тем, опыт проектирования тяжелых артиллерийских кораблей уже ясно показывал, что увеличение скорости до пределов свыше 30 уз вызывает необходимость резкого повышения мощности для добавления каждого дополнительного узла, и необходимое для подобного минимального приращения количество механизмов (в основном котлов) требовало значительных дополнительных объемов корпуса с броневой и конструктивной защитой. Фактически, в подобном случае вес механизмов начинал «пожирать» статью нагрузки, отведенную на защиту, приводя к созданию корабля с заниженными оборонительными характеристиками. Расчеты показывают, что при ориентировании на 30-узловый полный ход (т. е. при понижении его на 4 % против первоначального варианта, некритичного в тактическом отношении) потребовалось бы лишь 120 тыс. л.с. вместо запланированных для 32 уз 160 тыс. л.с, что давало возможность на четверть сократить котельную установку, сэкономить не менее 10 м длины корпуса и около 2000 т водоизмещения — более чем достаточный резерв для устройства противофугасного горизонтального и поясного бронирования в носу, а также проведения ряда мер по совершенствованию общей компоновки.

Проекты японских линкоров программы «8–8» создавались на базе британских технологических заимствований и взвешенных тактических доктрин, к которым специалистов Императорского флота привели как собственная практика 1904–1905 гг., так и свежий боевой опыт учителей-англичан, давший обильный материал для развития взгляда на конструкцию типа тяжелого корабля ближайшего будущего. Первый же проект линкора программы «8–8» стал для японского флота крупным шагом вперед. Оконченный разработкой весной 1916 г., он сочетал в себе артиллерию нового поколения («Нагато» стал первым в мире 16" линкором), улучшенный тип защиты и значительные нововведения в части двигательной установки (тонкотрубные котлы, из них 2/3 нефтяные, и турбозубчатые агрегаты Гихон). Концептуально он возвещал о приходе в японский флот типа быстроходного линкора, которому следовали во всех остальных сериях программы «8–8».[226]