– Нет, будет сражаться в горах. Говорит, что не пустит итальянцев в горы.
– Дай бог!
– Да здравствует король!
– Дай бог ему здоровья!
Кто-то, войдя в камеру, угрюмо сообщил:
– Итальянцы захватили Дуррес.
– Да ты что?
– Наша армия разбита, король бежал!
– Куда? В горы?
– Нет, совсем сбежал. И министры тоже.
– Так я и знал, что он удерет.
– Да уж, на это он мастер! Как дело туго, так деру дает!
– Сукин сын!
– Итальянцы направляются к Тиране. Сегодня к вечеру будут здесь.
– Значит, все.
– Надо сказать надзирателям, пусть открывают!
– Начальника надо потребовать.
Заключенные сгрудились у двери.
– Эй, Алюш, давай открывай!
– Вы что, собираетесь нас итальянцам оставить?
– Разойтись по камерам!
– Селим, эй, Селим! Открой!
– Да не откроют они без приказа!
– Где начальник тюрьмы?
– Кто-то приехал! – крикнул заключенный, наблюдавший в окно за улицей.
Незнакомый офицер с группой жандармов прошел прямо в кабинет начальника тюрьмы.
– Кто это?
– Не разглядел.
– Разговаривает с начальником.
– Теперь нас освободят, это точно. Вон и надзирателя позвали.
Надзиратель вскоре вышел.
– Ну как, Алюш, привезли приказ?
– Тихо! Открывает!
Но надзиратель и не думал открывать.
– Позовите господина Хайдара Кочи, – приказал он.
– А кто его зовет?
– К начальнику!
– Хайдар Кочи! Где Хайдар Кочи? Его к начальнику!
Хайдар удивленно переглянулся с Хаки и адвокатом.
– Тебя к начальнику вызывают, – позвал кто-то от двери.
– Зачем?
Он не спеша поднялся и неторопливым шагом направился к выходу. Хаки, Лёни и адвокат молча пошли за ним следом, гадая, в чем дело.
Толпившиеся у двери расступились, пропуская Хайдара.
– Кто меня вызывает?
– Начальник.
– А зачем?
– Не знаю, господин Хайдар. Приказано привести.
– Господин Хайдар, скажи там начальнику, пусть открывают!
– Да, пускай нас выпустят отсюда!
Щелкнул замок, заскрежетала первая дверь. Хайдар оказался меж двух дверей.
– Отойдите, закрываю.
Надзиратель закрыл дверь и надел Хайдару наручники. Потом открыл вторую дверь, Хайдар вышел в коридор и остановился, ожидая, пока надзиратель закроет и ее.
Надзиратель пошел впереди и уже поднял было руку, чтобы постучаться в дверь кабинета, но дверь вдруг резко распахнулась. На мгновение растерявшись, Хайдар попятился к стене. Прямо на него шел офицер в расстегнутом мундире, сопровождаемый жандармами и вооруженными людьми в штатском.
Хайдар вскинул голову, в упор посмотрел на офицера и язвительно усмехнулся.
– Ничего, Хайдар Кочи, скоро перестанешь задирать нос, – зло выкрикнул офицер, кладя руку на кобуру револьвера.
– Подлецом был, подлецом ты и остался, Абаз Купи! Только и умеешь стрелять, что из-за угла да в связанного. Стреляй, трус!
Заключенные, затаив дыхание от удивления и любопытства, ждали, что будет дальше. В полнейшей тишине прогремели один за другим два выстрела, отозвавшиеся гулким эхом в пустых коридорах. И словно по сигналу, поднялся оглушительный шум: крики, ругань, топот.
Хайдар, заливаясь кровью, упал лицом вниз. Так смерть настигла этого отважного и умного горца, настигла в тот момент, когда он надеялся вот-вот вырваться из тюрьмы, где томился столько лет.
Абаз Купи вложил револьвер в кобуру и заорал на жандармов:
– А теперь сматывайте удочки! Все до единого!
И побежал вперед. Послышался шум мотора, машина взвыла и затихла где-то вдалеке.
Жандармы, охранявшие тюрьму, забегали по коридорам, собирая пожитки. Заключенные продолжали кричать:
– Откройте двери!
– Селим, эй, Селим, открой!
– Чего ты ждешь, Алюш, открывай!
Вдруг погас свет, вопли стали еще отчаяннее. Кто-то выкрикнул:
– Ломаем решетку!
– Наддай!
Но решетка не поддавалась.
– Открывай! – приказал кто-то снаружи.
– Не имею права! Такого приказа не было!
– Ну-ка, дай сюда ключи!
– Не дам!
– Давай, тебе говорят!
Послышался звон передаваемых ключей, и тот же голос повелительно прокричал:
– А ну тихо! Держите ключи!
Все протянули руки в темноту, надеясь получить ключи.
– Есть ключи, а ну, расступись!
– Да не этот, попробуй другой!
– Давай большим! Большой от этой двери!
– Да погодите, не толкайтесь! Готово!
Заключенные столпились у второй двери.
– Открывай вторую!
– Да не толкайтесь!
– Не смейте открывать! – кричал надзиратель.
– А ну мотай отсюда, сволочь!
– Открылась!
– Куда вы, не уходите!
У выхода было настоящее столпотворение. Заключенные проталкивались к дверям, отпихивали друг друга, ругаясь и издавая ликующие возгласы. Они пробегали сломя голову мимо тела Хайдара и исчезали в темноте, словно спасаясь от погони.
Кто-то приволок свой тюфяк; в дверях образовалась пробка.
– Ты чего делаешь, а?
– А ну, дай дорогу!
– Пусти тюфяк!
– Да брось ты его, сквалыга!
– Чего это вдруг? Он мой!
– Освободи проход, болван, раздавят!
Надзиратель причитал:
– Братцы, куда же вы, погодите!
Кто-то отпихнул его, кто-то ударил кулаком в грудь. Надзиратель с криком попятился.
– Задушу, как собаку! – кричал заключенный, кидаясь на него.
– Оставь его, Азем!
Из помещения, где находились жандармы, выбежали несколько заключенных с оружием.
Надзиратель снова запричитал:
– Ну останьтесь хоть кто-нибудь!
– Да пошел ты!
– Останься! – Надзиратель ухватил за рукав заключенного с тюфяком, застрявшего между дверей.
– А ну отцепись! – отмахнулся тот, вскидывая на плечо свою ношу.
Крики заключенных удалялись. В тюрьме стало тихо. Заключенный с тюфяком, по-видимому, уходил последним.
– Что ж это, ах ты господи! – бормотал надзиратель.
Вдруг он заметил еще двоих, склонившихся над телом Хайдара.
– Пошли, Хаки, уже бесполезно.
– Знаешь, Халим, я словно предчувствовал недоброе, да как-то не посмел его остановить.
– Кто мог подумать, что так случится? Дикость какая-то! Бедный Хайдар!
Они направились к выходу. Надзиратель бросился за ними.
– Не уходите!
– Чего тебе?
– Погодите до завтра! Завтра я вас выпущу!
– Зачем это?
– Во всей тюрьме ни души не осталось, грех-то какой!
– Пошел прочь, идиот!
Оставшись в одиночестве, старик надзиратель уныло побрел по коридору. Вдруг он увидел в темноте две светящиеся точки.
– Кис-кис-кис, – позвал он.
Кошка мяукнула и потерлась о его ноги. Старик взял кошку на руки и, поглаживая ее, пошел к двери. «Ах ты, грех-то какой!» – приговаривал он, запираясь в тюрьме.
XI
Хамди чувствовал, что совершенно выбился из сил. Вот уже целую неделю он все время был на ногах, ни разу не выспался как следует. Непонятно, каким образом он вдруг стал руководителем и одним из организаторов демонстраций. С утра до вечера бегал он из школы в школу, из лавки в лавку, из квартала в квартал, договаривался о времени и месте сбора, а потом сам вел через всю Тирану толпы разгневанных людей. Вечером бежал в кафе «Курсаль», где его ждали товарищи, такие же измотанные и невыспавшиеся, как и он сам, но старавшиеся не поддаваться усталости. Всего неделю назад они совсем не знали друг друга, а теперь стали чем-то вроде штаба, организационного центра демонстраций. Кто их назначил? Никто. Как-то само собой получилось, что они отдавали распоряжения, словно кто-то официально им поручил это.
Хамди вошел в здание почты и телеграфа и направился в помещение телефонной станции.
– Ну, что там, джа Риза?
Риза-эфенди, поседевший, без своей привычной черной шапочки, огорченно повернулся к нему:
– Плохи наши дела, Хамди. Итальянцы заняли Дуррес. Наши солдаты сражались, как настоящие мужчины, да офицеры их предали. Все сбежали и прихватили с собой орудийные затворы. Солдаты остались с одними винтовками против фашистских пушек и танков. Один наш пулеметчик, унтер-офицер, задал им жару. Они несколько раз откатывались, ничем его взять не могли. Только когда убило его, тогда и прошли. Во Влёре и Шендине тоже стрельба.
