– Значит, нынешняя молодежь все-таки в чем-то походит на нас, стариков, а?

– Безусловно, господин Зетир.

– Только она посовременнее, – добавила Тефта, не очень-то понимая, что хотела этим выразить.

– Ну и прекрасно. Закуривайте! А мне не нальете чаю?

– Ох, прости, папа. – Тефта и Хюсен потянулись за чайником, руки их столкнулись. – Дай я налью.

– Твой отец пишет, что сам будет оплачивать твое учение, так?

– Да.

– А документы привез для паспорта?

– Да, они все со мной.

– И куда же ты решил ехать?

– В Париж.

– На кого собираешься учиться?

– На инженера-строителя.

– Что ж, дело хорошее. Хава, свари-ка мне лучше кофе, – попросил господин Зетир, отставляя чай. – Я больше кофе люблю. Да, место неплохое.

– В Париже есть чему поучиться, – подтвердил Хюсен.

– Я только один раз был в Париже. В девятнадцатом году, месяца два пробыл там с албанской делегацией на мирной конференции.

– Вы попали в самое неудачное время, – заметил Хюсен. – Только что кончилась война, многого не хватало.

– А мне больше нравится Стамбул, – продолжал господин Зетир. – Конечно, Стамбул – не Париж, но мы, албанцы, как-то уютнее там себя чувствуем.

– В Стамбуле неплохо, но с Парижем его не сравнить.

– А я и не сравниваю. Как это вы говорите? Дело вкуса, верно? А то еще скажете, что я рассуждаю, как «старик».

Все засмеялись. Госпожа Хава принесла кофе. Он выпил его маленькими глотками и снова обратился к Скэндеру:

– Теперь главное – получить паспорт. Давай-ка твои документы.

Скэндер достал конверт из внутреннего кармана пиджака.

– Здесь все в порядке? – Он открыл конверт. – Прошение, справка о социальном положении, свидетельство об окончании школы… По-моему, все как надо.

– Как вы думаете, получится что-нибудь? – спросил Скэндер.

– Постараюсь. При желании все получится.

– Дело в том, что господину Петани паспорт нужен как можно скорее, – выступил ходатаем Хюсен, которому Скэндер понравился с первого взгляда. – Занятия уже начались, а пока выдадут паспорт, пока он пароходом и поездом доберется до Парижа, его могут не принять, год будет потерян.

– Постараемся все сделать побыстрее.

Скэндер вошел на Старый рынок и поначалу заблудился в лабиринте узких грязных улочек. Потом узнал переулок мастеров по выделыванию телешей, прошел мимо медников и оказался у кофейни Хаджи Реки. В ушах стоял звон от стука и грохота мастерских, да и в кофейне его продолжало преследовать громыхание кузнечного молота, доносившееся откуда-то неподалеку.

Сидевший за стойкой уста[52] Хаджи, дородный, черноусый, в белой телеше, проводил Скэндера любопытным взглядом. Только когда тот подсел к двум юношам, ожидавшим его за столиком у окна, он занялся своим делом.

– Еще кофе, уста!

– Сию минуту, Хаки.

– Присаживайся, Скэндер. Знакомься, товарищ Хамди.

Скэндер поставил чемодан, бросил сверху плащ и протянул руку.

– Скэндер Петани.

– Хамди Зека.

– Как жизнь?

– Хорошо, Хаки, хорошо. Джемаль еще не пришел?

– Он немножко запоздает. Просил подождать.

– Он нашел машину?

– Нашел.

– Значит, отправляешься, Скэндер?

– Да.

– Первый раз за границу?

– Первый.

– Как хорошо, что едешь вместе с Джемалем!

– Мы с ним вместе только до Рима, а дальше поеду один.

– Ничего. Он все расскажет. Закуривай.

Скэндер закурил и оглядел кофейню уста Хаджи. Тесное помещение, шесть-семь непокрытых столиков, стоящих почти вплотную, старые стулья и табуретки. За прилавком бутылки раки и другие напитки, разномастные стаканы и рюмки. Стойку уста Хаджи украсил множеством фотографий киноактеров, над которыми возвышалась фотокарточка короля Зогу в военном мундире – вся грудь в орденах, фуражка набекрень, как у заправского громилы.

За соседним столиком два парня в потрепанной одежде, видимо, подмастерья, увлеченно слушали старика в сдвинутой на затылок соломенной шляпе. Облокотившись на край столика, он негромко рассказывал им что-то смешное, а они то и дело покатывались со смеху.

– Пожалуйте кофе. Откуда господин к нам пожаловал?

– Это, уста, наш друг, Скэндер Петани.

– Очень рад.

Уста Хаджи заметил чемодан.

– Уезжаете?

– Далеко уезжает, уста Хаджи, во Францию.

– Вот как! Учиться?

– Да.

– Давай поставлю чемодан за стойку. – Не дожидаясь согласия, он взял чемодан. – А плащ оставь тут. – И аккуратно повесил плащ на спинку стула.

Скэндер вопросительно посмотрел на Хаки, тот улыбнулся.

– Да он свой человек.

Скэндер отхлебнул кофе и прислушался, стараясь уловить, о чем говорит за соседним столиком старик в соломенной шляпе. Его друзья тоже умолкли.

– …и едет в Тирану к своему другу. Тогда как раз сменилось правительство. Покупает старик газету и идет прямо к Фейзи-бею.

– Как дела, Хасан-эфенди, как жизнь, – расспрашивает его бей. Друг ведь, не как-нибудь.

– Да все хорошо, Фейзи-бей, кругом покой и тишина.

– Его высокое величество – вот кого надо благодарить. Он принес нам спокойствие.

– Уж такое спокойствие, Фейзи-бей, что вот уезжал из деревни к тебе, так детей отправил к брату, а дом оставил как есть, даже запирать не стал.

– Да ну! И воров не боишься?

– Да какие у нас воры, Фейзи-бей. Они ж теперь все в Тиране собрались.

Сказал, как припечатал.

Фейзи-бей стоит, только губы кусает.

Потом достает старик газету и говорит:

– Вот, нового премьер-министра поставили.

– Да. Его высокое величество назначил Пандели Евангели.

Дед Хасан сидит, головой качает.

– Что это ты головой качаешь?

– Какие же мы, албанцы, неблагодарные.

– А что?

– Ну почему поставили премьер-министром не Наима Фрашери, а этого недоумка?

– Тс-с-с! Смотри, услышит кто-нибудь! Ты что, Наим Фрашери умер лет тридцать назад!

– А этот-то уж лет восемьдесят, как помер! – И показывает бею фотографию в газете.

Все рассмеялись.

Скэндер и его товарищи тоже не удержались от смеха.

– Все сказки рассказываешь, джа Хасан?

– Какие же сказки, это все быль.

– Твоя быль-то с подковыркой.

– Да это ж все шутки, сынок.

– В каждой шутке половина правды, – заметил Хамди.

– Так что давайте, сынки, побольше шутить!

– Почему?

– Да потому что вторую половину нам все равно не дадут сказать.

Снова все засмеялись.

– А кто это у вас за столиком?

– Наш друг. Знакомьтесь, Скэндер Петани.

Джа Хасан потянулся и взял его руку в обе ладони.

– Ты случайно не сын Демира?

– Да!

– Что ж ты сразу не сказал? Мы ведь с твоим отцом близкие друзья. В двадцать четвертом в одной роте служили. Чем тебя угостить?

– Спасибо, ничего не надо.

– Уста, кофе!

– Да я уже пил!

– И еще выпьешь, раз я угощаю!

– Спасибо, не хочу!

– А ты случаем не чиновник?

– Нет. А что?

– Только они днем не пьют кофе, боятся, что не заснут на работе.

Скэндер рассмеялся. Этот старик ему очень нравился.

– Нет, – повторил он, – я не чиновник.

– А может, собираешься им стать? Если есть знакомства, так еще станешь.

– Да нет, джа Хасан, я в чиновники не собираюсь.

– Он во Францию едет, учиться, – сказал Хаки.

– Это хорошо, сынок. Только вот кончишь ученье, воротишься, все равно знакомства понадобятся.

– Джа Хасан, расскажи-ка про секретаря общины, который во Франции учился, – попросил один из подмастерьев.

– Да я уж вам рассказывал, неужели забыли?

– Ну расскажи еще разок, – попросил Хаки.

В разговоре участвовали теперь оба стола. В маленькой кофейне это было делом обычным. Случалось порой, разговор захватывал всех, кто здесь находился. Недаром Хаки в шутку называл кофейню уста Хаджи «клубом».