– Надеюсь, это не только ваше личное мнение?
– Мы все единодушны, Вехби-эфенди. Католическое духовенство счастливо первым приветствовать это знаменательное событие. Мы молим бога, чтобы он послал долгую жизнь его величеству на благо и процветание албанского народа. Теперь наша нация пойдет вперед.
– А вы не собираетесь написать стихи в честь его величества, патер?
– Стихи не булки, их не испечешь, когда захочется, так что я ничего не обещаю. Скажу одно: провозглашение монархии – историческое событие, которое вдохновит наших поэтов.
– И вас тоже?
– Дай бог!..
– Желаю вам успеха. Выпьем за здоровье его величества!
– Выпьем, Вехби-эфенди!
IX
Жара еще на наступила. В то августовское утро магазины были закрыты, на каждом доме, на каждом электрическом столбе были вывешены флаги. Народ выстроили шпалерами по обе стороны улицы, ведущей к парламенту. Съехавшиеся из разных областей «отцы нации», стоя группами, толпились на мостовой в дальнем конце улицы. Впереди расположился президентский оркестр. Жандармы и гвардейцы, построенные в две шеренги вдоль улицы, суетились перед «отцами нации», выравнивая ряды школьников и оттесняя их к тротуару.
Как разительно отличались эти господа депутаты и министры во фраках, белоснежных рубашках, в цилиндрах или в черных тюляфах[33] от толпы на тротуарах! Лишь кое-где можно было увидеть школьника в национальном костюме, какую-нибудь прилично одетую даму или господина, большинство же пестрело лохмотьями, старыми тюляфами, белыми телешами.
– Гляди-ка, гляди-ка, – послышалось в толпе. – Еле ноги передвигают.
– Ходить разучились, – ответил другой.
– И все, как один, жирные, – заметил третий.
– Разжирели на народных харчах.
– Скажи лучше, на конюшне у Ахмет-бея! – гневно поправил первый.
– И вовсе нет, не все жирные. Вон смотри, есть и тощие, кожа да кости.
– А это новые депутаты.
– Погоди, скоро и они разжиреют.
– Ты их знаешь?
– Знаю. Вон Ильяз-бей, за ним Джафер-бей, Фейзи-бей, Абдуррахман-бей…
– Ладно, брось, не перечисляй!
– Ну, братцы, с такой компанией нам далеко не уехать!
– Кто там болтает? Кто там против правительства? – рявкнул жандарм с мостовой.
– Никто! – выступил вперед, заслоняя собой смельчака, старик в белой телеше. – Ты что, не видишь, всех распирает от радости?
В этот момент три малыша школьника в национальных костюмах выбежали из толпы с букетами в руках. Жандарм кинулся к ним, но офицер прикрикнул:
– А ну, не тронь, ты! Не видишь, что ли, у них цветы для депутатов!
Прошли депутаты, а за ними прокатила вереница их машин, осыпав пылью толпу, которая начала расходиться, исполнив приказ властей и утолив любопытство.
В 9 часов депутаты заняли свои места в парламенте. В ложах для гостей расселись с дамами представители зарубежных государств.
Отсутствующих не было.
Даже оскорбленный Шевтет-бей Верляци, несостоявшийся тесть Ахмет-бея, сидел на своем месте. Он попытался было увильнуть от этого исторического заседания, но Ахмет-бей в срочном порядке послал министра иностранных дел в Эльбасан, и его на самолете доставили в Тирану.
Долговязый и высохший, как мумия, старик поднялся со своего места и, мешая албанские и французские слова, объявил заседание открытым.
Итак, учредительное собрание начало свою работу. А мы давайте почитаем протоколы, опубликованные в официальном вестнике Албанского королевства, чтобы познакомиться с ораторами, которые увековечили свои имена, выступив на этой памятной ассамблее. И если кому-нибудь из вас их речи покажутся странными, не надо удивляться: действительность порой диковинней всякой выдумки, ведь даже самая необузданная фантазия все же имеет какие-то логические основы.
Сразу же после открытия министр юстиции огласил послание его превосходительства президента республики. Затем собрание избрало председателя, одобрило жалованье депутатов и назначило комиссию по срочному пересмотру некоторых статей Основного закона, что было необходимо для провозглашения Албании монархией (royame), а спасителя нации, Ахмета Зогу, – королем (roi).
На следующий день господин Пандели Евангели, избранный председателем, так открыл очередное заседание:
«Господа депутаты!
Назначенная вами комиссия принимая во внимание что форма государства должна подходить той нации которой предназначена и не должно слепо следовать различным догмам социальных наук и учитывая что Албании в силу ее исторических традиций для того чтобы сделать более крупные шаги по пути прогресса считает необходимым прокламировать Албанию наследственной демократической парламентской монархией поскольку народ по всей Албании ждет прокламирования его величества Зогу Первого королем прошу представительное собрание одобрить соответствующие артикулы и предлагаю провести по этому случаю трехдневные празднества».
Еле-еле доведя до конца эту сумбурную без точек и запятых тираду, почтенный депутат сам едва не отдал концы. Его осипший голос был едва слышен, а длинные, тощие, как щепки, ноги подкашивались. Но «отцам нации» недосуг было обращать внимание на страдания своего коллеги. Они, все как один, поднялись и стали рукоплескать, скандируя:
– Да здравствует его величество!
– Да здра-а-а-авствует!
На улице, перед парламентом, учителя, услышав эти возгласы, торопливо собрали своих учеников, которые разбежались и играли кто во что, построили их в шеренгу и, дирижируя хором, заставили кричать: «Да здра-а-а-авствует!»
Когда рев отцов в стенах парламента смешался в хором их сыновей на улице, некоторые решили, что дело сделано: Албания провозглашена королевством (royame), а Ахмет Зогу – королем (roi).
Но какое там, все еще только начиналось.
Вопрос серьезный, и «отцам нации» надлежало решить его с величайшей мудростью, как и подобает учредительному собранию, на которое возложена столь ответственная и деликатная историческая миссия.
Внимание!
Сейчас начнутся дебаты.
Кто-то выразит несогласие с этим предложением. Кто-то покажет себя последовательным республиканцем, а кто-то, ставя интересы отечества превыше всего, возможно, вообще заклеймит подлый фарс, который разыгрывается сегодня. Ведь есть среди депутатов честные, принципиальные, несгибаемые мужи. Вот сейчас разгорятся страсти и…
Уверены ли вы, господа гвардейские офицеры, что уважаемые депутаты сдали свои пистолеты в гардероб?
Ну, тогда начнем.
Слово берет Абдуррахман-бей:
– В Албании, пережившей революционные и другие потрясения, до сих пор не было окончательной формы государственного управления. И вот наконец спаситель нации, нынешний глава, а завтрашний король… (аплодисменты) с беспримерным умением вывел Албанию на путь прогресса. Могут сказать, что монархия устарела или что она уничтожает права народа. Нет, господин председатель. Кое-кто может сказать, что республика лучше. Но я говорю: нет. Так что давайте примем статьи о новой монархической форме правления и преподнесем венец спасителю нации, Ахмету Зогу.
Аплодисменты.
И почему это господа думают, что монархия устарела и уничтожает права народа? Если его милость говорит: нет – значит, нет!
Слово берет Фейзи-бей Ализоти:
– Многоуважаемый депутат, выступивший передо мной, упомянул о различных формах государственного правления и кратко обосновал необходимость провозглашения монархии. Я не стану утомлять вас подробными объяснениями, какой строй лучше – республика или монархия, в каких они реляциях между собой, откуда берут начало, все это займет слишком много времени. Посему пусть албанским государственным режимом будет монархия, а титул короля да будет присвоен Ахмету Зогу, которого следует именовать королем албанцев, а не королем Албании!
Аминь!
И действительно, господа депутаты, к чему пространные объяснения? Лучше согласиться с Фейзи-беем и проголосовать. Ведь именно за это и платят. К чему болтовня?
