В это время Ставка передала в распоряжение Ватутина танковое соединение генерала Рыбалко, стрелковые соединения генералов Черняховского, Пухова, кавалерийские части.

Очищая от гитлеровцев Левобережную Украину, Воронежский фронт успешно развивал наступление.

Великий наступательный порыв охватил советские войска.

— Украина зовет!

— На Киев!

— Топить вражью свору в Днепре!

— Слушай, Днепр! Сквозь бури боев идут к тебе советские воины!

Эти лозунги читал боец в газетах, листовках, на перекрестках военных дорог. Эти лозунги жили в душе каждого солдата.

Партийные и комсомольские организации фронта развернули широчайшую работу в массах. Лучшие коммунисты находились в передовых отрядах, шедших в авангарде войск фронта.

Коммунисты призывали к выполнению приказа командования, воспитывали чувство массового героизма. Они рассказывали воинам о положении на фронтах Отечественной войны и о трудовом подъеме, которым жила вся Советская страна. Это вдохновляло бойцов, звало к подвигам.

«Урал и Сибирь в твоем втором эшелоне, боец», — писали фронтовые газеты. А коммунисты рассказывали о новых победах советской индустрии, и победы эти были тем более наглядны, что из глубины страны шли эшелоны с танками, самолетами, орудиями, боеприпасами, продовольствием, горючим, снаряжением, обмундированием...

В те дни печать и радио передали Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Социалистического Труда за особые заслуги перед Советской Родиной и доблестной Красной Армией членам Государственного Комитета Обороны товарищам Г. М. Маленкову, В. М. Молотову, А. И. Микояну. Войска знали, что руководители партии и правительства возглавляют дело обеспечения Советской Армии всем необходимым для разгрома врага, что, отмечая этой наградой их самоотверженный труд, народ отмечает величайшие успехи в укреплении могущества нашей Родины.

И. В. Сталин отдал приказ о представлении к награде высшими орденами и званием Героя Советского Союза всех отличившихся при форсировании Днепра.

Президиумом Верховного Совета был издан Указ о переименовании города Переяславля в Переяслав-Хмельницкий, где триста лет назад Переяславская Рада, руководимая Богданом Хмельницким, утвердила вечный союз украинского и русского народов; одновременно был издан Указ об учреждении ордена Богдана Хмельницкого.

Теперь, когда народы Советского Союза снова шли на помощь стонущей под игом немецко-фашистских поработителей Украине, когда главные силы Воронежского фронта прорывались к городу Переяслав-Хмелышцкому, когда партизаны сообщали, что в этом городе, как и во всех городах оккупированной Украины, фашисты уничтожают украинских людей, когда бойцы воочию видели пепелища украинских сел, трупы детей, женщин и стариков, мудрые решения Советского правительства, отражающие историческую поступь народа, выражающие его вековые чаяния, с новой силой вдохновляли советских воинов на подвиги.

Наступление Советской Армии развернулось на протяжении двух тысяч километров. В центре этого гигантского наступления шли к среднему течению Днепра, развивая успех, поддерживая друг друга, фронты Центральный, Воронежский и Степной, ставшие теперь 1-м Белорусским, 1-м Украинским и 2-м Украинским фронтами.

Каждый день, иногда по несколько раз в день, Москва салютовала фронтам, и каждый салют вызывал новый подъем в сердцах воинов.

Раненые не хотели уходить в госпитали.

Газета «За честь Родины» рассказала о том, как Ватутин, обгоняя трактор с орудием, увидел на лафете тяжело раненного бойца, остановился и обратился к нему:

— Что, брат, тяжело? В госпиталь тебе надо! Раненый, приподнявшись на локоть, ответил:

— Ось подывлюсь трохи на Днипро, тоди и в госпиталь.

Ватутин стал убеждать бойца ехать в госпиталь и тогда за раненого вступился старший сержант:

— Разрешите ему, товарищ генерал, остаться. Он родился тут, не хочет умирать, не увидев Днепра.

— Вылечится, выздоровеет и увидит Днепр, — настаивал Ватутин.

Именно в те дни напряженного наступления Военный Совет 1-го Украинского фронта решил развернуть сеть новых госпиталей в Сумской области, максимально приблизить их к войскам. В решении Военного Совета специально указывалось об оборудовании военно-автомобильных дорог медицинскими пунктами, банями, комнатами для ночлега, напоминалось начальникам дорог, чтобы они не забыли сделать на контрольно-пропускных пунктах, где скапливаются раненые, приставные лесенки, по которым раненому солдату легче подняться на автомашину.

Специальным приказом Ватутин и Хрущев указывали некоторым командирам на недостатки в обеспечении солдат вещевым довольствием, а через два дня новый приказ требовал усиления заготовок продовольствия и улучшения питания бойцов.

Неустанной заботой был окружен солдат, героически шедший с боями на запад, с волнением подсчитывающий ежедневно сотни, потом десятки километров, которые осталось ему пройти до Днепра.

Впереди войск 1-го Украинского фронта, ломая сопротивление вражеских арьергардов, безостановочно двигались танковые соединения генерала Рыбалко.

Стремительно шли к Днепру стрелковые соединения генерала Москаленко, которым суждено было сыграть важную роль в развернувшихся событиях.

То, о чем говорили командиры, политработники, то, а чем мечтал каждый солдат, — выполнить волю партии, освободить Украину, — теперь воплотилось в конкретную, но труднейшую задачу: выйти к Днепру, перешагнуть его и начать бои на Правобережье.

Люди забыли об отдыхе, о еде, не останавливались ни днем, ни ночью.

События внесли большие поправки в план штаба фронта. Как это часто бывает на войне, когда не только неудача, но и успех вызывает свои сложности, победоносное продвижение солдат к Днепру, перекрывшее максимальные скорости, заданные штабами, породило новые трудности.

Войска в своем стремлении вперед оторвались от баз снабжения, и никакие, даже наивысшие, темпы восстановления железных дорог не могли обеспечить движение поездов непосредственно за наступающими войсками.

А это привело к тому, что мощные переправочные средства и тяжелые конструкции днепровских мостов, перевозившиеся в разобранном виде, не могли поспеть к началу форсирования Днепра.

Ватутин снова стоял перед трудной дилеммой.

Он мог подождать восстановления железных дорог, подвоза тяжелых переправочных средств и затем, подготовившись, начать форсирование, но при этом упустить время, дать возможность противнику укрепиться.

Ватутин отдал приказ войскам форсировать Днепр с ходу.

Он хорошо знал способность наших войск совершать то, что кажется невозможным. Учитывалось и то, что тяжелые переправочные средства могут быть подвезены, а мосты построены вскоре же после форсирования.

Характерно, что в это время Манштейн отдал приказ своей разведывательной авиации обнаружить, где следуют переправочные средства 1-го Украинского фронта. Противник искал их глубоко в тылу, на отдаленных от войск железнодорожных станциях, полагая, что без понтонных парков советские войска не смогут форсировать Днепр.

Но советскому генералу Ватутину было известно Другое.

Сражаясь на Северо-Западном фронте, Ватутин видел тысячи и тысячи рабочих, колхозников, служащих, строивших оборонительные рубежи для войск фронта. Его штаб с самого начала войны получал поддержку от партизанских отрядов, действовавших в тылу врага на территориях Ленинградской, Псковской областей, в лесах Белоруссии. Тысячи и тысячи советских людей поднимались в зимнюю вьюгу из казачьих станиц на Дону, чтобы расчистить пути войскам Ватутина, шедшим на разгром полчищ Манштейна.

Сейчас, ведя свои войска к Днепру, Ватутин знал, что их ждут там отряды украинских партизан.

Коммунистическая партия, организовавшая массы советских людей на борьбу в тылу врага, мудро и целенаправленно вела их на помощь Советской Армии.

Еще в 1942 году, в дни тяжелых боев в Сталинграде, в Новороссийске, у Моздока и Ржева, руководители партии, организаторы партизанской борьбы, думали о том, что на Украине и в Белоруссии нужна будет нашим войскам помощь партизан.