Это «послание из прошлого» говорило, что от банкирщины ничего хорошего ждать не приходится, однако, судя по происходящему вокруг, подобные мысли казались славянским суеверным вздором. Невооруженным глазом было видно, что Москва наслаждалась невиданным процветанием. Город, как никогда ранее в своей истории, был открыт всем внешним влияниям: спутниковые «тарелки», тысячи иностранцев, международные корпорации, культурные обмены и даже Интернет – все это принесло новые идеи и деньги обществу, которое так долго было закрытым.
Наступившая новая эра началась с экономического освобождения народа, с больших приватизационных программ начала 1990-х годов. В ходе этих программ произошла крупнейшая за всю историю человечества передача собственности и власти народу, точнее, после семидесяти лет государственного управления все богатства Советской России были возвращены народу. Масштабы этой передачи были поразительны и не ограничены только личными свободами. Никакая страна в мире не облагодетельствована так природными ресурсами, как Россия. Здесь сосредоточены почти половина всех мировых запасов природного газа и почти все запасы никеля. Сибирские просторы России усыпаны алмазами, по запасам золота она занимает второе место в мире после Южной Африки. Только в Саудовской Аравии добывалось больше сырой нефти, чем из бездонных скважин в СССР. Кроме того, Россия обладала обширными месторождениями меди, магния, урана и фактически всеми минералами, необходимыми для тяжелой промышленности. Ее металлургические комбинаты производили больше алюминия, чем любая другая страна, кроме, пожалуй, США. Россия могла бы обеспечивать все рынки мира прокатной сталью целое десятилетие. Ни одна страна не могла бы похвастаться большей площадью, пригодной для сельского хозяйства, бо́льшим рыболовным флотом или большей протяженностью железных дорог, чем Россия-матушка.
Почти все это достояние было отдано на разграбление в 1990-е годы, как и жилые помещения, здания офисов, магазины и рестораны в Москве, Санкт-Петербурге и других городах на пространстве в дюжину часовых поясов от Балтики до Тихого океана. На продажу с аукциона были выставлены заводы и фабрики, на которых производилась любая мыслимая продукция – от ракет до продуктов питания. С аукциона также продавались концессии на поставку леса, прибыльный экспорт и банковские лицензии. Суммы ставок при этом были настолько огромны, что не могли бы привидиться и в самых диких снах! Проблема России состояла в беспрецедентном масштабе проводимых преобразований. Польша и другие бывшие сателлиты СССР в Центральной и Восточной Европе на два года опередили Москву в переходе на рыночную экономику и на этом пути встретились с куда менее пугающими препятствиями.
До 1989 года в Польше и Венгрии разрешались, в определенных рамках, частное производство и частная собственность (такой вид экономики венгры называли «гуляшным капитализмом»), и, таким образом, здесь успели сформироваться некоторые традиции свободного рынка. Экономика этих стран была ориентирована в большей мере на обслуживание, чем на развитие тяжелой промышленности или добычу сырья, что, собственно, и облегчило там процессы приватизации. Кроме того, страны Центральной Европы имели дополнительное преимущество – они граничили с богатыми государствами Европейского Союза. Поэтому рост оплаты труда рабочих побудил промышленных гигантов ЕС инвестировать капитал в расположенные на востоке польские и чешские предприятия, поскольку в самих этих странах стоимость квалифицированной рабочей силы подешевела и никто здесь не роптал по поводу оплаты лечения зубов или предоставления оплаченных отпусков.
Задачу поиска пути приватизации России выпало решать команде советников президента Бориса Ельцина, которую возглавил дородный экономист Егор Гайдар и его самоуверенный и хитроватый протеже Анатолий Чубайс – выдающаяся личность, мастер интриги, любимчик Ельцина и привратник для допуска всех богатых людей в России.
Грязные подробности самой схемы приватизации раскроются для меня несколько позже, но в тот первый вечер в Москве казалось, что большая часть населения в России получила от перестройки огромные дивиденды. Например, в течение только одного часа я насчитал тут больше «мерседесов» и БМВ, чем где-либо в мире.
Пока мы проезжали Каменный мост, наблюдая, как наезжавшие друг на друга большие глыбы льда проплывали под нами по Москва-реке, Роберта возобновила свой урок истории. Хотя российская приватизация, по ее словам, была не чем иным, как простым базаром, Запад ее поддерживал, полагая, что чем скорее русские овладеют собственностью, тем быстрее избавятся от призрака коммунизма, поставят свою умирающую экономику с головы на ноги и начнут вести себя, как цивилизованные люди Запада.
Главными сторонниками и финансовой опорой приватизации по Чубайсу стала группа молодых банкиров. Когда распался Советский Союз, большинству из них было около тридцати или немногим менее лет. Они быстро воспользовались новыми возможностями в тот короткий период, когда вдруг оказалось, что можно все. Банковский бизнес в ранний период перестройки был достаточно жестким делом – с элементами насилия. В Великой гангстерской войне 1993–1994 годов сотни бандитов погибли в уличных перестрелках и в результате заказных убийств. В те дни грань между легально действующими бизнесменами и мафией была слишком размыта, почти неразличима. В период между 1992 и 1995 годами от взрывов бомб в автомобилях и других видов заказных убийств погибло около трехсот банкиров. Раздел сфер влияния и дележ финансовых секторов тех или иных групп обсуждались с такой свирепостью, какая была только в битвах бутлегеров в США во времена сухого закона.
В начале 1996 года войны за влияние субсидировались различными группами. Наиболее легитимной по сравнению с другими, сформированными из всякой банковской мелюзги, была группа супербанкиров. Говорили, что среди них были такие личности, которые в будущем могли бы стать русскими Кеннеди, Бронфманами или Рокфеллерами, только со славянскими фамилиями: Потанин, Ходорковский, Березовский, Гусинский… Об этих новых финансовых титанах и о том, как они в мгновение ока сумели накопить такие огромные состояния, поначалу было очень мало известно. Однако гонка за президентским креслом летом 1996 года все изменила. Чудесное воцарение Ельцина при перевыборах сделало имена этих устроителей чуда известными в каждой московской квартире, поскольку каждый знал, что именно эти деятели сделали возможным переизбрание президента и они первыми пожнут урожай победы.
Богатейшие люди России прекрасно осознавали непривлекательную перспективу тюремного заключения и конфискации собственности, которая непременно последовала бы в случае победы на выборах Геннадия Зюганова. Поэтому они решили сплотиться вокруг одного кандидата, который в случае победы смог бы сохранить их только что обретенные состояния. В предвыборный фонд Ельцина было тайно доставлено пятьсот миллионов долларов. Эти деньги передали недавно приватизированным и раболепствующим перед властью газетам и телеканалам, которые начали рьяно призывать народ голосовать только за Ельцина.
На бесплатных концертах, оплаченных устроителями, Ельцин отплясывал буги-вуги с лучшими рок-звездами России. В колхозах и на угольных шахтах, где многомесячные задолженности по зарплате были тихо погашены из коррупционных фондов, он целовал детей и старушек и заботился только об одном, чтобы пораженное алкоголем сердце не подвело бы его перед съемочной камерой. Никогда еще в истории России ее глава так бесстыдно не выставлял себя напоказ перед своим народом. Но это сработало! Мир затаил дыхание при подсчете последних голосов избирателей, закрыл глаза на болото выборных махинаций и нарушений и с огромным облегчением приветствовал русскую демократию, когда стало ясно, что Ельцин победил неприятного красного Зюганова.
После выборов признательный за помощь, прикованный к постели после пятичасовой операции на сердце по шунтированию сосудов правитель России с благодарностью удалился в окруженный листвой подмосковный санаторий. На протяжении нескольких месяцев никто его не видел, что вполне соответствовало тайным желаниям тех, кто его опекал.
