Парковщик порылся в карманах камуфляжной куртки и вытащил оттуда большое кольцо с ключами.
– Может, какая другая важная шишка соберется жениться, – заметил он, кивая в сторону милиционеров, толкущихся вокруг старой, но в хорошем состоянии церкви оранжевого цвета на другой стороне улицы. Он потянул за створку железных ворот и закрыл ее за новой машиной Роберты «тойота ланд крузер». Она только что получила эту машину из Вашингтона, откуда ее доставили морским путем в Санкт-Петербург. Роберте пришлось заплатить кому-то за перегон машины в Москву, так как в порту не советовали иностранцам самим перегонять автомобили – из-за бандитов, специализировавшихся на краже автомобилей.
Пересекая накатанную в снегу колею, первый лимузин остановился перед церковью. Это была сияющая полировкой черная «Чайка», когда-то любимая членами Политбюро и министрами марка автомобиля. В настоящее время эти громоздкие и неуклюжие седаны с никотиново-желтыми занавесками и поблекшей отделкой из орехового дерева использовались главным образом для проведения обзорных экскурсий туристов по городу и доставки их в казино, а также для поездок новобрачных. Кремль предпочел обновить парк своих машин за счет замены их на новые шикарные автомобили немецкого производства. Изысканная пара вышла из большого авто и быстро проследовала по тщательно подметенной тропинке в грязном снегу к каменным ступеням церкви.
– Давай-ка поторопимся, – сказала Роберта и, повернувшись к парковщику, добавила: – Наша подруга сегодня вечером выходит замуж.
– Неужели? – удивился он. – А я думал, что там женятся только бандиты и правительственные чиновники.
Под словом «там» подразумевалась Иерусалимская церковь Воскресения Христова, одна из старейших церквей в Москве, один из немногочисленных и любимых храмов России, который не был закрыт в советский период. Этим она заслужила стойкую глубокую популярность среди суеверных москвичей, рассуждавших таким образом: раз уж церковь сумела выстоять при коммунистах, то и брачный союз, получивший благословение в ее стенах, обязан выдержать все превратности семейной жизни. Сочетаться браком именно здесь было престижно и считалось хорошим знаком. Такой чести можно было удостоиться путем больших пожертвований в пользу епархии или через обращение кого-нибудь из политической верхушки к митрополиту, главе Московской православной иерархии.
Церемония бракосочетания была назначена на шесть часов вечера. Начало церемонии, состоящее из вступительных песнопений и молитв, мы пропустили из-за того, что плохо рассчитали время и задержались с переодеванием в выходную одежду. Небольшая церковь была переполнена. Перед входом в церковь стояло несколько автобусов «Интуриста», а на паперти расположились телевизионщики с камерами. Внутри церкви, построенной примерно в 1629 году, не было скамеек. В прохладном помещении было сыро и не хватало света, часть пространства находилась в тени, и я мог видеть лишь небольшие облачка пара, поднимающиеся от дыхания людей. Позолоченный алтарь в стиле барокко и богато украшенный глазурью иконостас мерцали в отраженном свете от сотен горящих свечей. Каждую минуту открывались двери, сквозняк слегка шевелил пламя свечей, и тогда стены оживали – казалось, что копье на иконе «Святой Георгий и дракон» танцует.
От украшенного драгоценными камнями золотого кадила исходил ароматный дымок. Кадилом размахивал молодой священник, одетый в коричневую рясу из грубой материи, как принято, наверное, у монахов Русской православной церкви. Другой священник, с сединой в бороде, в более величественном одеянии, с богатым поясом, стоял перед невестой и женихом и что-то монотонно и нараспев говорил на старославянском церковном языке.
– Чем не русская принцесса! – шепнул кто-то, указывая на невесту. Величественная, высокая и стройная, она стояла в шелковой мантии, по линии шеи и на манжетах изысканно отороченной мехом белой норки, на светлых волосах красовалась корона.
– Прямо как из волшебной сказки, – высказалась Роберта немного громче, и несколько голов с неодобрением повернулись в нашу сторону.
– Ш-ш-ш! – укоризненно произнесла стоящая рядом с нами темноволосая женщина, одетая во все розовое. Это была супруга первого заместителя премьер-министра. Ее глаза затуманились от слез, и казалось, что она вот-вот расплачется. Мы замолчали, давая ей возможность насладиться этим патетическим моментом, и вытянули головы, чтобы лучше разглядеть невесту.
Ее звали Гретхен Вильсон. Она была из южных штатов, с родословной, как у породистой скаковой лошади. Став королевой красоты в Университете Вандербильта, она привыкла к вниманию и зависти со стороны сверстников своего круга. В штаб-квартире Всемирного банка в Вашингтоне, где она начала свою карьеру банкира-инвестора, Гретхен слыла восходящей звездой. Она буквально завоевала Джорджтаун – ее «СААБ» с откидывающимся верхом обожатели заваливали цветами аж до приборной панели. В Россию ее привела реформа в 1992 году, в самые ранние и полные надежд дни. Куда бы она ни направлялась, за ней всюду следовали поклонники, организуя новые бизнес-проекты в Москве в надежде завоевать ее сердце. В задымленном нефе этой небольшой русской церкви было не менее четырех мужчин, добивавшихся ее руки и получивших отказ. Все они были привлекательными и состоятельными людьми из Нью-Йорка и Лондона, занимавшими прочное положение в обществе, и хотели посмотреть, кто же наконец заарканил эту недоступную красавицу-королеву с гарвардским дипломом MBA (Master of Business Administration).
– Парень должен быть еще тот, – с присвистом сказал стоявший рядом с нами бывший поклонник. В его тоне чувствовалась смесь сожаления и восхищения.
И кто же был тот счастливчик, тот московский «жучок», о котором следовало бы знать побольше? О нем было известно очень мало, только некоторые отрывочные факты: русский, из провинциального города Нижний Новгород, на восемь лет моложе Гретхен, и, судя по всему, мало ездил по миру. Эти три момента из его биографии, естественно, обсуждались злыми языками в «Гастрономе» и других пристанищах болтливых иностранцев.
Гретхен с короной на голове действительно подыгрывала местной традиции в части женского стереотипа. Что касается ее поклонников, то обычно это были американские джентльмены, которым по тем или иным причинам не повезло с женитьбой на родине, и они охотились за энергичными молодыми невестами в Москве. Существовали десятки так называемых служб «заказа невест по почте», специализировавшихся на знакомствах плотоядно выглядевших американцев с лицами, похожими на фланцы водосточных труб в готической архитектуре, с восточноевропейскими красавицами, желающими продать свою любовь за билет в США. Неудивительно, что большинство этих поспешно заключенных браков так же поспешно и расторгались, когда заканчивалось оформление документов невесты на получение гражданства.
Но довольно об этом. Говорить о разводе во время венчания – плохая примета. Священник неожиданно переключился на английский и с сильным акцентом начал бормотать что-то невнятное, как будто повторял заранее отрепетированный текст по фонетике. Половина паствы продвинулась вперед, чтобы лучше слышать, а другая при звуках иностранной речи отодвинулась назад.
Пока священник запинался в своей напутственной речи, которая, как я полагаю, была посвящена культуре совместной жизни и стандартным постсоветским банальностям о мире во всем мире, я попытался украдкой разглядеть жениха. Все, что мне удалось увидеть из-за толпы людей, закутанных в зимние одежды, – это его затылок с копной темных вьющихся волос, выдававшей его молодость и моду на стрижки семидесятых годов. Изменения, как я думал (потом оказалось, неправильно), с запозданием докатились до Нижнего Новгорода. В советские времена этот город носил название Горький, и туда был сослан диссидент и нобелевский лауреат Андрей Сахаров.
Собиралась ли привыкшая к жизненным благам Гретхен доживать свой век в этой сонной провинции? Станет ли она просто покорной маленькой русской домохозяйкой? И кем же все-таки был этот деревенский неотесанный мужлан, ради которого она была готова отказаться от всего? Был ли он тем человеком, который в пьяном угаре будет бить свою жену, как это делают слишком многие сельские жители России? Кто же он на самом деле – бабник, мафиози?
