На следующий день устанавливаем мачты для флагов. Кроме флага СССР, на станции будут подняты флаги ГДР и США. И еще нужно предусмотреть свободные флагштоки на случай непредвиденных визитов. Антарктические станции открыты для всех, тут свято соблюдаются законы гостеприимства.

Заканчиваются приготовления к вылету в горы. Всем не терпится приступить к маршрутам. Особенно Гансу: почти две недели в Антарктиде, а антарктической земли не нюхал, образцы горной породы в руках не держал. Вслед за нами, глядишь, и геофизики развернутся. Летчики уверены: инженер Колб сдержит слово.

Вечером 24 декабря Ганс и Эдвард приглашают нас на рождество. Ганс из листа фанеры выпилил аккуратную елочку, позеленил ее фломастером, украсил звездочками из серебряной и золотой конфетной бумаги. Рядом повесил на нитках три апельсина, красный пластмассовый свисточек, гирлянду сушеных яблок. Под елкой укрепил несколько свечек. Получилось очень нарядно.

Повар подготовил по такому случаю две отлично подрумяненные, фаршированные рисом курицы. Рождественский стол удался на славу. И напитками он не обделен. Хотя Гансу и намекают, что не плохо бы добавить еще из его представительских запасов.

- Рождество - семейный праздник, - смущается Ганс, - на рождество немного пьют.

Наш начальник зачитывает поздравительные открытки нашим иностранным друзьям. Мы постарались написать их как можно теплее, не забыв о женах и детях.

Ганс и Эдвард сидят серьезные, растроганные. Им далеко не просто у нас в экспедиции. Если нам порой взгрустнется, затоскуешь по дому, среди своих как-то легче переносишь разлуку. Они же не только в Антарктиде, но еще и на иностранной станции. Конечно, мы стараемся быть гостеприимными хозяевами, но тем не менее… Недаром говорится: «В гостях хорошо, а дома лучше».

Ганс включает свой портативный магнитофон. Звучит торжественный колокольный перезвон, потом песенка о зеленой елочке в исполнении его жены и детишек. И каждый из нас уносится мыслями далеко-далеко от ледяного берега…

…Домики «Дружной» сверху кажутся совсем крошечными. Вот наш дом (теперь там пусто), вот кают-компания, несуразная «емкость» летного командования, Ил со смятым носом. Дальше сгрудились темные бочки - точь-в-точь колония пингвинов. И совсем рядом гигантская темная пасть моря, готовая в подходящий момент откусить белоснежный край шельфового ледника, на котором расположилась база… Так оно и случится в конце концов. И как ни печально, врасплох для экспедиции. И пойдут бесконечные споры: почему так произошло? И люди ответственные будут упрямо твердить, что это очередной сюрприз коварной Антарктиды: кому приятно признавать свои ошибки.

Но пока на базе «Дружная» все спокойно. Наш самолет делает крутой вираж и, покачав крыльями, берет курс к югу. Мы уходим в глубь Антарктиды.

- Нет здесь никаких озер! - Начальник отряда на мгновение оторвался от иллюминатора и торжествующе посмотрел в мою сторону. - Все из области чистой фантазии: «Новый тип озер, единственный в мире», - передразнил он меня. - А здесь водой и не пахнет.

Оранжевый Ан-6 скользил вдоль края заснеженных гор. Горные склоны, освещенные низким солнцем, складками гигантского плаща спускались к ледниковому покрову. Под крылом самолета бежала искристая белая равнина, покрытая однообразными, пересекающимися под острым углом застругами.

Я развернул карту. Мы летели над склоном антарктического ледникового покрова у подножия черного великана- массива Центральный Вольтат, горы высотой 2,5 км. Мы видели только верхнюю часть массива. Все остальное погребено под льдом.

Лед, поступающий из центральных районов Антарктиды, обтекал гору, вздымался по ее краям, наползал на скалы, силясь преодолеть неожиданное препятствие. Но гора была слишком велика. Отроги ее расходились, словно щупальца гигантского осьминога. Ледниковый покров вторгался между ними, образуя заливы с голубоватой ледяной поверхностью. Такие свободные от снега ледяные участки гляциологи называют полями голубого льда. Обычно они встречаются у подветренных склонов гор, где сильные нисходящие ветры типа фенов препятствуют накоплению снега.

Один из ледниковых языков заходил особенно далеко в глубь массива. На его конце перед крутыми горными склонами виднелось темное пятно шириной 2-3 км. Другое пятно, поменьше, находилось поодаль. К ним и были прикованы наши взгляды. - Видите в котловине лед темного цвета? - Ну так то лед. - А под ним вода. - Опять фантазируешь! - Давайте сядем, пробурим, сами убедитесь.

- Ишь какой быстрый. Где тут сядешь? Хочешь, чтобы из-за твоих домыслов самолетом рисковали?

- Домыслы-то не мои. Об этих озерах немцы 25 лет назад писали.

- Знаю. Так же, как ты, с самолета углядели. А я вот гляжу - не вижу. А у меня зрение не хуже твоего. - Вы не географ.

- Нет здесь никаких озер, - возвысив голос и, очевидно, этим убеждая себя, снова повторил мой начальник. - Посадку не разрешаю. И, уже глядя мне в глаза, миролюбиво добавил:

- Вот будешь начальником, тогда, пожалуйста, командуй…

Почему же у меня была такая твердая уверенность, что здесь действительно существуют озера? Ведь многие видные географы не верили в существование озер в горах Антарктиды, где температура воздуха никогда не поднимается выше нуля. И на каком основании появились на карте эти озера, воды которых еще никто не видел?

В 1938 г. в Антарктиду, к берегам Земли Королевы Мод, прибыла немецкая антарктическая экспедиция. Летчики экспедиции на летающих лодках проникли в глубь материка и увидели огромную горную страну. Однако летающие лодки не могли сесть на лед, и сведения об этих горах ограничились многочисленными фотографиями: на их основе потом составили карту; открытие новых гор стало географической сенсацией, а в трудах немецкой антарктической экспедиции впервые было упомянуто около десятка замерзших озер в массиве Воль-тат. Два озера достаточно крупные. Озеро Нижнее (Унтер-Зе)-10 кв. км, озеро Верхнее (Обер-Зе) - 3,5 кв. км. Массив Вольтат расположен более чем в 100 км от берега моря, а высоты его озер изменялись от 650 до 1480 м. Озера высоко в горах, в области вечного холода? Здесь было над чем призадуматься. Известный шведский исследователь Альман считал, что озера, открытые немцами, образовались в прошлом более теплом периоде, а в современном климате они остаются замерзшими круглый год. Новозеландец Оделл поддержал Альмана, но кроме этого он утверждал, что поля голубого льда, часто встречающиеся в горах, - это тоже замерзшие озера. Однако вскоре изучение полей голубого льда показало, что у них нет ничего общего ни с древними, ни1 с современными озерами. Тогда поспешили «закрыть» открытые немцами озера, объявив их полями голубого льда.

Именно эта точка зрения господствовала, когда в 1961 г. я впервые попал в горы Земли Королевы Мод и увидел загадочные озера с самолета. Увы, только с самолета, так как наземные работы в районе озер не были запланированы. Пролетая над озером Верхним, я видел, что оно занимает понижение между двумя свободными от льда горными отрогами и ледниками. У озера четкая береговая линия -крутой уступ. Ледяная поверхность озера ровная и более темная по сравнению с окружающими ледниками…

Окончательно поверил я в антарктические озера во время исследований в районе горы Инзель, в 70 км к западу от массива Центральный Вольтат. Здесь на высоте 1500 м, выше озер, открытых немцами, летом в солнечные дни лед активно тает. У подножия горы среди валунов поблескивают лужи, покрытые льдом в центральной части, но с кольцом воды по краям. Температура воздуха в это время колебалась от -6 до -11° С. Попадались и небольшие озерки шириной 15-20 м. Подо льдом в них была вода. Близ одного из таких озер мы стояли лагерем и брали из него питьевую воду.