Да-Деган легонько пожал плечами, обвел взглядом помещение, словно ища тот предмет, что заставил надменно улыбаться эрмийца.

Тяжело ударило сердце. Кровь побежала по венам, касаясь стенок сосудов маленькими коготочками новорожденных котят.

Дрожь….

Но это ничего. Все это терпимо. Жила бы надежда.

«как вы соберетесь…..» А что собирать-то? Давно готов ко всему. Дорогие шелка опереньем Жар-птицы полыхают, стекая от плеч к каблукам. Белоснежные волосы убраны в прическу, покрыты диадемой, усыпанной полыхающими зарницами алмазов.

Давно готов. А багаж…. Он привык жить налегке. Есть вещи от которых ничто не спасет, сколько не готовься. Впрочем…

Он тихо хлопнул в ладони, собирая слуг. И закипела работа. Деловито сновали тэнокки, собирая гардероб и украшения, безмолвными тенями, отражениями в зеркалах, суетились, не тратя времени зря.

Он вышел на воздух, прошел по едва заметной тропе к взморью, к высоким отвесным скалам. Остановился на краю, вдыхая аромат далекой грозы, глядя, как расчерчивают небо далекие вспышки молний.

На миг обожгла разум мысль — сделать шаг, устремившись к волнам. Улыбка тронула губы.

Где-то близко загрохотал гром, заворчал утробно голодным зверем, зарычал, огневавшись.

Отступив от края, Да-Деган обвел взглядом утонувший в серой дымке горизонт.

Подступало время дождей. Долгий месяц, когда солнце уступало место силе иной стихии. Месяц полный серости, безрадостного омовения, когда водой пропитывался весь мир, готовясь к времени цветенья. Время куколок готовящихся стать бабочками.

«Увидеть бы еще лазурь этого неба» — мелькнула мысль. Наивно было мечтать вернуться. Наивно было верить… во что угодно верить. И надеяться и ждать.

Прикусив губу, он впивал аромат соли моря и неба, запах горячей, смоченной первым дождем земли. Запоминал навсегда. Что б никогда не потерять ни одного из слагаемых.

Он опять не услышал, как подкрался воин, чутье смолчало.

— Зовет Хозяин? Я видел посланца, — проговорил Таганага, нарушая безмолвие.

Кивнуть в ответ, склонив голову, вздохнуть. Горячая ладонь воина легла на плечо.

— Боишься? — проговорил воин, — вижу, не отрицай. А ты не бойся! Император тоже не всесилен.

— Я не его боюсь, — сорвалось раньше, чем успел поймать и понять. — Я себя боюсь. Боюсь того, что когда-то они со мной сделали — он и Локита. Боюсь вросшей в плоть сути раба. Оказаться с ними на одной стороне — боюсь!!!

— Брось, — прошелестел голос воина, — ты с ними на одной стороне никогда не был, да и не будешь никогда. Я знаю. А ты мне просто поверь….

— Эх, Таганага!

Жила бы в сердце уверенность. Но уверенности нет. Сыплют сомнения мелким снегом, вьется тревога холодной поземкой. И нечем растопить холод сомнений.

— Они не смогли тебя убить тогда. Не думаю, что ты им это позволишь теперь. Держись, борись. Будь собой. Ты выиграешь, поверь мне.

Только вопросительно выгнуть бровь, не в силах надеть маску с оскалом усмешки.

— Выиграю.

— Разве тебе остается что-то иное?

Только кивнуть. Ничего иного не остается. Прав воин. Можно уговаривать себя сто тысяч раз, увещевая бросить игру, очнуться от упоения азарта. Но слишком велика ставка, что б можно было бросить карты и не играть. Что б просто встать из-за зеленого сукна, сказав, что с него довольно.

Можно сто тысяч раз себя корить. Можно проклинать Судьбу. Но… когда ничего иного не остается…. Разве выпустит он из рук соломинку? Разве простит себя…

Впрочем, прощения нет, все равно.

Попрощаться коротким кивком, уходя.

Время бежало, тяжко дыша. И время гнало.

Лишь на пару минут присесть на лежащую в траве мраморную плиту, обводя взглядом все, что было когда-то столь дорого.

Вернуться и заметить, с каким напряжением ждут его возвращения люди — цветы, отметить страх на точеных лицах, махнуть рукой, словно отмахиваясь от мух.

— Боитесь возвращаться? Ну, и катитесь все к чертовой матери. Обойдусь без вас!

Отодвинулись прочь от него, словно чувствовали решимость и злость, лишь один подошел, смело заглянув в глаза.

— Я с Вами, господин!

Коснуться скул тонкими пальцами, побуждая не отводить взгляда, заставляя смотреть в глаза. Что там было в этих кротких глубоких глазах? Упрямство? Решимость? Нет, не было… Сомненья — стаями вспугнутых ворон. Тревога. Страх. Что еще? Сочувствие? Сочувствие!

Только этого ему не хватало!

— Я с Вами, господин…. - тише и настойчивей.

Нет, не стал спорить, только коротко кивнул. Слуги подхватили чемоданы, поволокли.

Ах, каким быстрым, сумбурным было прощание с Рэной. Полет над бурным океаном… последние шаги по бурому песку.

Его ждали… стоило подняться на борт, пройти в каюту — и был отдан приказ на старт. Заработали двигатели, преодолевая притяжение, разрывая связь с любимой планетой.

Нет, он не жалел. Полулежа в кресле, перелистывал прошедшие дни, в который раз убеждаясь, что нет ничего страшнее и выматывающее ожидания. Этой пустой вереницы дней, когда даже нельзя строить дальнейшие планы.

Пришел давнишний посланец, сел напротив. Усмешка раздвинула тонкие губы.

— Через сутки мы будем на Эрмэ.

Кивнуть головой в ответ. Значит, еще сутки ожидания. Еще сутки тихого сумасшествия, сутки полные адского огня. Но… ничего, и это пройдет! Терпимо!

— Рад. — отозвался негромко, — Рад, что Хозяин не забыл о моей персоне. Надеюсь, я буду ему полезен.

Усмешка снова тронула губы Высокорожденного.

— Анамгимар поклялся, что убьет Вас. Неосторожные слова, правда, которые все ж достигли слуха Хозяина. И Хозяйки. А Локита питает слабость к Анамгимару.

— Вы — нет?

— Мне все равно…. Но в одном я соглашусь с Вами, Раттера. Таскать симпатичных мальчишек и девчонок из Лиги — тут особого ума не нужно. Я настоял, что сам доставлю Вас на Эрмэ…. Если б не это, вам перерезали б горло на одном из кораблей Иллнуанари. Там Анамгимар и царь и бог. Сомневаюсь, что вам удастся усмирить эту Гильдию.

Чуть раздвинуть губы в усмешке, показав ряд ровных жемчужных зубов молодого хищника.

— Трусы уважают жестокость, — обронить небрежно, не придавая значения словам.

— Но прежде, чем получить дарственную из рук Хозяина, вам придется кое-что доказать.

— Что ж?

— Что вы не причастны к странным перемещениям неких синих камней.

Вопросительно выгнуть брови, прикладывая все искусство, что б не вызвать подозрений, не переиграть….

— Не понял…?

— А что тут понимать? Анамгимар проиграл пари, и кажется, это именно то, в чем вы были уверены.

— Разве могло быть иначе? Насколько мне известно, камни Аюми пытались выкрасть не единожды. Контрабандисты, вы, эрмийцы, некоторые коллекционеры и просто романтики. Ну, нет людям покоя от сияния этих камней. Но их слишком хорошо охраняют. Так что Анамгимар бросил вызов всей системе безопасности Софро. Несколько необдуманно, правда? И слишком самонадеянно. И поверьте, у меня не было, и нет никакого желания помогать Анамгимару.

— Тем не менее, Анамгимар украл камни с Софро.

Вскочить на ноги, посмотреть удивлено, не веря. Выдавить из себя сдавленное, удивленное:

— К-как?

А во взгляде тревога и обреченность. Во взгляде лишь одно неистовое неверие. Только посмеивается, спрятавшись под маской интригана и подлеца истинная суть, огненная, невыдержанная душа Ареттара.

— Н-да, — насмешливо протянул эрмиец. — Анамгимар украл камни. Вот доставить их Хозяину не смог. Потерял. И теперь небылицы плетет…, выгораживает себя. Пытается выжить. Так что, каким будет решение Хозяина — никто не знает. Учтите….