— Я посмотрю в словаре, — важно изрек Вова.

— Ханжа, — это лицемер, прикрывающийся показной добродетелью, набожностью. Ханжество большинства людей состоит в том, что не найдя в себе внутреннего стержня, не поняв цель пребывания на земле, люди ищут его там, где обитают только мифы или сказки. Верить в сказки, конечно, удобно, ты не несешь за свои поступки никакой ответственности, сваливаешь все на высшие силы, так иногда поступают дети, но так не должны поступать взрослые, зрелые люди. С вами все наоборот. У вас слишком много вопросов. Вы будете искать на них ответы, я очень на это надеюсь, — голос Василисы был немного взволнованный.

"Она хорошая, — подумал Вовка, — и добрая, как мама".

Все поднялись по лесенке и вошли внутрь — здание было ярко освещено, и в огромном зале стояло множество мольбертов. Человек пятнадцать сидели за ними и рисовали — кто красками, кто карандашом.

Ребята заглянули в один мольберт. Смуглая девочка, с черными, как смоль волосами, делала с картиной нечто странное. Она "замазывала" прекрасный городской пейзаж.

"Вот чтудачка, — подумал Вова, — нарисовать хорошую картину, а потом взять и испортить. Неужели она недовольна тем, как нарисовано?" Девочка почувствовала чужое присутствие и внимательные взгляды за своей спиной, хотя была очень поглощена тем, что делает.

— Хай! — не оборачиваясь, сказала она, — меня зовут Светлая.

— Что за имя?

— Обычное имя для девочки из цивилизации майя.

— Что? Майя не выжили, их цивилизация давно уничтожена! — начал спорить Вовка.

— Про параллельную историю слыхал? — спросила девочка, — так вот, я оттуда, из параллелки! И мир там совсем не такой как у вас. Не было войн, не было насилия. К нам пришли пять учителей, и они преобразили наших правителей: жестокие были убиты и изгнаны, все менялись….словно всем людям сразу засунули в головы одни только светлые мысли и вынули все дурное.

— Утопия, — скептически заметил Вова.

— Почему ты не веришь, Вова? — спросила Василиса, — ведь этот мир, где находишься сейчас ты, тоже по-своему уникален. Это не на Земле…Но ты здесь, и Лера, и другие ребята, из вашего времени — в это ты веришь и видишь, что здесь могут твориться чудеса, так почему же ты сомневаешься в словах Светлой?

— Можно мы будем называть тебя Майя? — спросил Вова Светлую.

— Я не возражаю.

— Так ты художница?

— Нет. Я преобразующая мир. Я рисую то, во что верю — мир без вражды и ненависти. Без войн, лжи и зависти. И частично это сбывается.

— Странно, но что-то я не заметил в этом городе, что твои фантазии сбываются. Мы воюем с племенем чипэндейлов.

— Я не знаю, кто они, но посмотри еще раз внимательно на карту. Там есть сектора, которые спасли мы — люди племени Майя.

— Тебе что-то известно о карте? Там нет таких секторов.

— Нет, есть! — упрямо сказал Майя — Светлая. — Ты просто не захотел их увидеть.

— Это правда? — Вова посмотрел на Василису.

— Она права, — сказала Василиса. — Люди из племени Майи особенные — они верят в идею. И тоже по-своему меняют мир.

Но вам самим надо понять то, чем занимается Майя. Оставлю вас здесь.

— Майя, пойдем к нам, познакомишься с нашими друзьями. Мы покажем тебе наш домик.

— Нет, я должна закончить дело.

— В чем оно заключается?

— Вот этот сектор, изображенный на картине — на нем старинные постройки, но там стоит пирамида. Что я делаю, — тихо объясняла девочка. — Я беру специальный раствор и прохожусь по холсту, вот, все. Что было — исчезло! Я уничтожила картину зла и насилия. А теперь я беру волшебные кисти и рисую там все, что подскажет мне воображение.

— И это все?

— А разве этого мало? Если вы пойдете сейчас туда, то вы не увидите старые дома, вы не увидите пирамиду. Там будет знак солнца.

— Ты хочешь сказать, что, рисуя, ты уничтожаешь целый квартал, где жили люди?

— Да. Именно этим я и занимаюсь.

— Но это же безумие!

— Почему?

— Ты не меняешь — ты одно заменяешь другим. А как же быть с теми, кто любил свои старые дома, кто привык к любимому дереву, кто любил старую часовню?

— А нарисую тут новую часовню, и деревья нарисую.

— Майя, невозможно заставить людей разлюбить то, что было. Это их прошлое, их память. Как бы дурна она ни была, она часть их жизни, а ты все отобрала у них, — сказала Тая.

— Но ведь это сделает мир лучше, добрее.

— Доброта у тебя какая-то…странная, — пожал плечами Вова, — и все здесь этим занимаются?

— Нет, многие тут делают все наоборот. Искусство на многое способно.

— Это точно! — вздохнул Вова. — И все же, подумай о тех, кто любил свою прежнюю жизнь, которую ты загрунтовала и, может, им не понравятся твои новые дома, и они будут скучать по старым.

— Я так не думаю, — улыбнулась Майя.

Когда ребята возвращались к себе домой, Тая предложила пройти через тот квартал, который рисовала Майя.

— Хочешь проверить, говорила ли она правду? Она же фантазировала, — сказал Вадик.

— Как знать!

Ребята пошли через парк, и попали прямо туда, куда им нужно. Раньше в этом месте были старые неказистые дома, те, что так не нравились Майе, в которых жили бедные люди, но теперь! Там высились огромные красивые дома, на детской площадке играли дети — все было фантастически красиво. И люди изменились. Они стали какими-то другими. Они перестали быть собой. Словно кто-то залез им в мозги, вытащил из них их память, их прошлое, их ошибки и заблуждения и закачал туда простую логичную программу, направленную на преуспевание, на сытую и счастливую жизнь.

— Она не обманула!

У детей вырвались изумленные возгласы.

— Она взаправду это умеет!

— Но ведь все стало гораздо лучше! — сказала Лера. — Я ее понимаю.

— Ты ее одобряешь? — удивилась Тая.

— Да, эти дома красивее и лучше. И люди тут стали какие-то веселые, добрые, что ли.

— Лера, так нельзя! Как ты не понимаешь, Майя делает очень большую ошибку — нельзя закрашивать чужую жизнь — это неправильно. Люди сами должны ее менять. Люди сами должны что-то сделать, чтобы что-то изменилось.

— Но ведь все стало лучше! — упорствовала Лера.

— Сквер? Что может быть интересного в сквере? — рассуждала Лера, — в каждом городе есть эти скверы и парки.

— Нет, не в каждом, — сказал Вова, — в нашем городе деревьев очень мало, мало солнца, мало зелени. Только сквер на Пяти углах и парк возле озера — это очень мало для нашего города, поэтому его жители очень ценят такие места.

— И вообще, сквер для города — это его душа, — поддержала Вову Тая, — тут назначают свидания, тут гуляют малыши, тут может обдумывать книгу писатель или сочинять песню композитор.

— Сквер или парк очень важен. Мне мама так говорила, а я ей верю, — сказал Вова, — она очень тоскует без солнца и зелени. Их отсутствие вызывает у многих людей депрессию.

— Мальчик невидящий солнца, — съязвила Лера.

— Лера, как тебе не стыдно! — сказала Джейн.

— Вова прав, — сказал Тэдо, — ты не понимаешь, что значит почти не видеть солнца. Это очень, очень плохо. И плохо, когда мало зелени.

Он, как южный человек, очень скучал на Севере без этого.

— Вы убедили меня — скверы и парки важны! Но что тут такого? Что мы должны сделать, чтобы вернуть ему душу?

— Не знаю. Тут много людей. Возможно, это связано с ними?

— Возможно…

— Смотрите, там сидит старик!

— Чего он?

По лицу старика катились слезы.

— Он плачет?

— Может, ему голову нагрело, — глупо пошутил Вадик.

— Давайте подойдем к нему и спросим. Вдруг, человеку плохо, — предложила Тая. — Почему вы плачете? — спросила она Старика.

— Я…

Старик мял в руках старую поношенную шляпу. Видно было, что такой прямой вопрос его смутил и привел в замешательство. Не все любят, когда вот так с ходу вторгаются в его мир. Тая сразу поняла свою ошибку и тоже ощутила неловкость.