Командир 480-го отряда специального назначения майор Олег Жуков не спал подряд уже шестые сутки. Принимаемый им сиднокарб, который подавлял сон, уже превысил все допустимые нормы, но нужно было работать, так как изменение обстановки происходило буквально каждый час и ему не хотелось утрачивать чувство полной осведомленности. Подчиненные ему офицеры и контрактники поговаривали в шутку про своего командира, удивляясь его потрясающей работоспособности: «…ему, роботу, хорошо — заменил батарейки и дальше работает, а мы же люди, мы и кушать иногда хотим, и отдых нам иногда нужен…»

Несколько дней подряд Жуков занимался планированием и проведением специальных разведывательно-ударных операций в контексте боевой задачи группировки войск «Север» по овладению городом Аргун. Днем ранее войска вошли в Аргун и, сбивая огнем сопротивление врага, взяли практически все ключевые пункты города. Сейчас шло последовательное уничтожение остаточных групп боевиков, которых пехота, десантники и бойцы внутренних войск выкуривали из подвалов, чердаков и верхних этажей зданий.

За неделю до этого несколько суток разведгруппы 480-го отряда по ночам ходили к окраинам города и производили разведку маршрутов для выдвижения войск. Когда войска вошли в Аргун, работы у спецназовцев стало поменьше, но расслабляться Олег своим подчиненным не давал. Он вышел на центр боевого управления подразделений специального назначения и предложил проводить силами своего отряда так называемые «облеты зоны ответственности». Предложение было принято, и вскоре Жуков уже отправил первую группу на облет. В Афганистане, на одном из таких облетов, Олегу «посчастливилось» «забить» огромный караван «духов», за что он чуть было не получил звание Героя Советского Союза, но несвоевременная пьянка с попаданием на глаза помощнику начальника политотдела 40-й Армии расставила все по местам, подтвердив лишний раз тезис о том, что Героем в спецназе можно стать только трупом, а для живого будет найдено много причин…

480-й отряд специального назначения не только добывал разведывательную информацию, но и сам получал свыше ту, которая непосредственно касалась его работы. Информацией отряд снабжался разведывательным отделом Объединенной группировки войск, но почти всегда этой информации не хватало. Требовательность Жукова к знанию обстановки всегда рождало ситуацию, в которой полученной информации было недостаточно. В этом случае Жуков добывал информацию сам. За первую неделю пребывания в Чечне ему удалось найти пару местных жителей, которые были противниками Дудаевского режима, и готовы были помогать «за идею», и еще двоих, которые просили за информацию деньги. «Идейные» тут же «сдали» три крупных схрона с оружием и боеприпасами, Жуков полученную информацию оперативно реализовал и сразу заработал в глазах командования стойкий авторитет человека, способного к самостоятельным результативным действиям. Свой авторитет он поддерживал тем, что ему всегда удавалось проводить свои операции без потерь. Потому что Жуков двести раз думал, а только потом делал. На рожон никогда не лез, но поставленные командованием задачи выполнял. Когда в январе отряд прилетел в Моздок, Жукову поставили задачу на захват в Грозном ключевого здания в районе площади Минутка методом лобового штурма, но Олег взъелся: «Я офицер спецназа, и решать задачи пехоты не собираюсь! Имею другое предназначение!» — сказал он в лицо генералу. Это разозлило генерала, и тогда Жуков услышал много слов о своей профессиональной пригодности. Но майор уперся и не дал ни одной своей группы, ни одного своего бойца. «Буду работать по предназначению и точка!»

К тому же это все происходило практически в тот момент, когда введенный в Грозный для выполнения особых задач 370-й отряд специального назначения, расположившийся на ночь в полуразрушенном здании, понес огромные потери в результате детонации собственной взрывчатки, склад которой находился тут же. Почему так случилось, установить тогда толком не удалось — шла война и потерям, даже таким большим, никто не удивлялся. Сорок восемь отлично подготовленных разведчиков, из которых около половины составляли офицеры и контрактники, были отправлены обратно в Чучково в цинковых гробах. Очень много было раненых. В общем, отряд спецназа, еще не приступивший к выполнению своих задач, был полностью уничтожен практически в полном составе. А ведь руководящие документы напрямую запрещали размещение подразделений специального назначения в непосредственной близости от врага, а тем более размещать людей вместе со взрывчаткой. Туда, в Грозный, по идее должны были входить только малочисленные разведгруппы, которые, выполнив свою задачу, должны были немедленно покидать город. Руководящих инструкций руководство российских войск, введенных в Чечню, по всей видимости, не читало. В результате было потеряно одно из самых подготовленных подразделений. В числе тяжело раненых разведчиков был и начальник штаба отряда Ильдар Ахметов — близкий друг Жукова, с которым он вместе громил «вовчиков» в Таджикистане еще три года назад. Допускать вот такие большие потери отлично подготовленного личного состава Олег не собирался, а потому и наорал на генерала.

За это генерал умышленно «упустил» из своей головы вопрос размещения личного состава прибывшего отряда, из-за чего сто пятьдесят человек провели ночь под открытым небом, укрываясь только жестким брезентом палаток и промокшими на слякоти ватными армейскими спальными мешками. Никто не роптал, так как еще в пункте постоянной дислокации Олег заставил своих разведчиков несколько ночей провести под открытым небом. А там было гораздо холоднее, чем в первую кавказскую ночь отряда.

На второй день у Жукова погиб опытный офицер. Подразделения разведчиков шли по аэродрому к месту дислокации, которое было выделено для отряда, и проезжающий мимо КамАЗ буквально закатал под себя троих офицеров. По злому умыслу судьбы получилось так, что водителем злосчастного грузовика был свой брат-разведчик из сибирской бригады. Двое офицеров получили тяжелые увечья, а третий, капитан Колесин, погиб. Так у Жукова в один момент не стало трех опытных офицеров: двух ротных и начальника разведки. Вечером, в бетонном самолетном ангаре, выпили за погибшего, а наутро для отряда началась война. Для многих — первая, для Олега — четвертая. Месяц вообще не вылезали из боевых. Каждый день отряд высылал на задания одну — две группы, соответственно для их прикрытия совершали длительные марши одна или две бронегруппы. Однажды разведгруппа старшего лейтенанта Лунина «засветилась» и тогда в дело вступила «броня». Мощным огнем крупнокалиберных пулеметов и двух автоматических гранатометов бронегруппа на время подавила сопротивление чеченцев и смогла без потерь эвакуировать «засветившуюся» группу прямо из-под носа ошарашенных боевиков.

А вообще, в открытые бои группы не вступали по определению. Но уничтожением боевиков занимались планомерно. Засада не бой, это расстрел. Если сил у противника будет больше, засада стрелять не станет, переждет до лучших времен. А боевики так и не узнают, что были под прицелом и вполне могли встретиться с Аллахом. А идут, скажем, двое. Хлоп… и есть «результат».

Результатом, как и в Афганистане, и в Таджикистане, в Чечне считалось изъятое из незаконного оборота оружие, боеприпасы и предметы двойного назначения — медикаменты, средства связи, снаряжение. Но, в отличии от Афганистана и Таджикистана, где уничтожение боевиков проводилось только в целях захвата «результата», в Чечне спецназу нередко напрямую ставилась задача уничтожения живой силы противника. Олег считал это не особо хорошим знаком, но он был военным, и полученные задачи выполнял безропотно.

Олег огляделся по сторонам и махнул рукой. На МТЛБ (многоцелевой тягач легко бронированный) открылся люк и из тягача, низко прижимаясь к земле, выскочил человек и побежал по кустам в сторону лесополосы. Жуков в бинокль смотрел, как уходил его «идейный» агент.