— Буду рад оказать вам услугу, господин Д'Эрбле.

— Это сущий пустяк. Во время беседы с Портосом за обедом титулуйте его герцогом. Вам это ничего не стоит, а ему будет приятно.

— Но он же не герцог!

— Да, он сейчас не герцог. Но я обещал ему этот титул от имени короля. Портос успел разболтать об этом каждому встречному-поперечному. Если бы мои планы не сорвал Фуке, он уже был бы герцогом.

— А пока на этот титул ваш друг официально не имеет права.

— Это его заветная мечта.

— Всего-то! Знаете, на что это похоже? Ребенок просит у родителей щенка, а ему дарят игрушечную собачку. Ребенок просит «купить» ему братика или сестренку, а ему дарят куклу.

— Герцогский титул из мечты станет реальностью. Чем бы дитя не тешилось…

— Тогда и обращайтесь ко мне с такой просьбой.

— Вы отказываетесь? — холодно спросил Арамис.

— Мне стыдно быть вовлеченным в ваш обман.

— Вы не намного моложе моего юного друга Рауля де Бражелона, но далеко не так тактичны.

— Он называл Портоса герцогом?

— Да. Когда мы в последний раз встретились с нашим друзьями в Бражелоне. Портос с этой новости и начал. Бедняга так спешил поделиться своей радостью.

— Вы уверены, что Рауль догадался обо всем, не принял слова Портоса за чистую монету?

— Теперь я в этом абсолютно уверен, — грустно сказал Арамис.

— Что ж, — вздохнул дон Энрике, — Тогда и я попробую. Но, упомянув виконта де Бражелона, вы облегчили мою задачу. Я все не знал, как сказать вам. Повторим-ка тост "За тех, кто в море" и…пожелайте удачи новому адъютанту герцога де Бофора!

— Неужели это Рауль?! — воскликнул Арамис.

— Да, — сказал дон Энрике, — Пейте же!

Арамис выпил.

— А почему это вас так удивляет?

— Так вот какое путешествие вы имели в виду!

— А вы полагали, речь идет об увеселительной прогулке? Война не прогулка.

— Мне следовало догадаться раньше. Атос… Тулон… Ну конечно… Теперь у старого епископа прибавится головной боли. И Атос там, в эскадре Бофора?

— Нет, господин Д'Эрбле. Атос в Париже.

— Атос отпустил его одного с Бофором?

— Во-первых, господин Д'Эрбле, «одного» отпускают ребенка в школу. Тоже мне, дитя! И еще — с виконтом поехал этот, знаменитый долговязый молчун, с внешностью Дон Кихота.

— Ах, Гримо…

— Во-вторых, — дон Энрике помахал афишкой, — У герцога подобралась весьма лихая очаровательная компания этаких сорвиголов…

— Совершенно неподготовленных к дикой тропической войне с озверевшими мусульманскими фанатиками. Мне не нравится такая ситуация. Но мои люди есть и в Алжире.

— Что же они там делают?

— Все, что нужно, — сказал Арамис, — Все, что угодно Богу. Да… Вы меня озадачили… Восточный вопрос становится все более актуальным.

— А сначала вы вроде как обрадовались. Драма, широко разрекламированная как Девятый Крестовый Поход. Восточная лихорадка. Зрители ждут, и Бофор их не разочарует. Даже эмблему везде рисуют — римскую девятку и католический крест. Но французы в этом не оригинальны. Еще при Фердинанде Католике, в начале прошлого века мы тоже называли "крестовым походом" войну с арабами. Я изучал это. Если интересно, могу поведать кое-какие факты.

— Я все это знаю, дон Энрике. Мне не нравится участие в этой военной драме моего юного друга.

— Ваш юный друг, как и Бофор, не разочарует зрителей. А Европа ждет: что-то будет!

— Посмотрим, — сказал Арамис.

— Посмотрим военную драму? — пошутил рыцарь.

— Посмотрим. Просто — по-смот-рим.

— В Испании очень популярны комедии плаща и шпаги, — заметил дон Энрике, — Вас устраивает такой жанр?

— Вполне, — на губах Арамиса появилась грустная улыбка, — Да и у нас сейчас трагедии не так популярны как комедии, благодаря господину де Мольеру. Правда, дуэлей в наших комедиях почти нет — король этого не любит. Так вы надеетесь, что из эпопеи Бофора получится комедия плаща и шпаги?

— Посмотрим, — сказал дон Энрике и повторил по-испански, — Vamos a ver! Я еще добавил бы определение "героическая"…

— Плащ и шпага, — задумчиво сказал Арамис, — Не вздумал бы только мой юный друг изменить жанр…

— Король, похитивший престол у родного брата, подлое предательство, лживые друзья и гора трупов в финале?

— Вы это о "Гамлете"?

— Я о пьесе, которую можно было бы назвать "Филипп, принц французский". Принц пока еще жив, и трагедию можно предотвратить. Вы можете представить не на сцене, а наяву гору трупов?

— Могу, — все так же печально проговорил Арамис, — Я все могу представить после Ла-Рошельской кампании, Фронды и Кромвеля…

— Так не уподобляйтесь Клавдию, самому отвратительному персонажу Шекспира!

— Вы отвлеклись от темы, дон Энрике.

— Да, вас ничем не проймешь… хотя… "Плащ и шпага", говорите? Ваш юный друг, судьба которого вам вроде бы не безразлична, того и гляди облачится в рыцарский плащ, подобный моему. Если не в красный — вам известно, конечно, епископ, что в бой наши рыцари надевают красные плащи?

— И зря они это делают. Демаскировка.

— Зато кровь не так заметна, как на ваших, синих.

— Что вы городите? И — при чем тут Рауль?

— Я собственными глазами видел прошение на имя Великого Магистра Мальтийского Ордена монсеньора Рафэаля Котонера, подписанное виконтом де Бражелоном.

— Быть того не может!

— Клянусь вам!

— Вот чертенок! Никогда не знаешь, чего ждать от этого мальчишки!

— Не хватайтесь за голову, епископ, вопрос еще не решен.

— Я не вижу никакой логики в этом сумасбродном решении.

— А я вижу. Виконт не хочет служить Людовику, разве не ясно?

— Вы правы… Но на собственном горьком опыте я…

— Вы?

— Да, я… Я когда-то расстался с женщиной, которую любил больше жизни и… надел сутану. С тех пор я не раз жалел об этом.

— Вы и сейчас любите эту женщину?

— Возможно, — пробормотал Арамис, — Дон Энрике, я не хочу никоим образом бросить тень на ваш уважаемый Орден и оскорбить вас лично, но у Рауля другое предназначение.

— Да, я понимаю, — сказал дон Энрике, — Младший представитель рода Де Кастильо — совсем не то, что единственный наследник Роганов и графа де Ла Фера. Я даже теоретически могу высказать свои предположения, предсказать будущее вашего молодого друга. Можно?

Арамис вздохнул и сделал легкий жест, приглашая дона Энрике продолжать.

— Брак с прелестной, знатной и богатой невестой — это идеальный вариант, но — вдруг да повезет! Затем карьера и…

Арамис усмехнулся.

— Так и будет, я очень хочу надеяться на это. А сейчас я вас удивлю, рыцарь. В отдаленном будущем не кто иной, как Рауль будет моим преемником.

Дон Энрике подскочил на месте.

— Рауль?! Генерал иезуитов?! Вы… пошутили?!

— Я серьезно, — сказал Арамис.

Дон Энрике подумал несколько секунд, а потом рассмеялся и воскликнул:

— А вы не ждите отдаленного будущего, епископ! Чего тянуть? Давайте поскорее, не откладывая!

— Сын мой, вы дали бы маленькому ребенку заряженный пистолет? Нет, не так ли? Я еще не настолько стар и слаб, чтобы уступить свою власть. А Рауль еще слишком молод. И еще — я не сделал всего, что хочу. Это время еще не пришло.

— А право, мне эта идея нравится! Но если бы вы пошли на это, молодой генерал иезуитов провел бы в вашей организации такие реформы, что Игнасио Лойола в гробу перевернулся бы, а души Уго де Пейна и Жака де Моле слетели бы с Небес белыми голубями, благословляя бывших иезуитов, новых тамплиеров.

— Вот-вот, — кивнул Арамис, — Поэтому я и говорю, что еще рано. Но это мое наследство.

— Если только наследник не откажется.

— Я одного не могу понять; если этот молодой человек вам так дорог, как вы могли сводить его невесту с Фуке? Как вы могли все видеть, что происходило в Фонтенбло прошлым летом и не вмешаться в его любовную историю?

— Фуке? Фуке любил другую женщину. Это был политический ход.

— Очень неудачный! Он погубил Фуке! Именно это Людовик никогда не простит ему. Фуке погиб, и погубило его письмо к Лавальер. То, что он хотел купить ее любовь. Любовь купить нельзя! Но вы же играли против Рауля! Вы предали его самого, его отца и его мать.