— Две планеты, которые нам видны, могут оказаться самыми далекими от солнца, а две более близких — по другую сторону солнца, и мы их не видим на фоне звезд. Придется подойти еще ближе… И на другую сторону, за солнце.

— Разве можно совершать Прыжок рядом с массой звезды?

— Я уверен, что компьютер может это сделать с разумной осторожностью. Но если он решит, что это слишком опасно, он откажется нас туда подкинуть, и мы двинемся осторожными маленькими шажками.

Тревиц мысленно приказал компьютеру, и звездное поле на экране изменилось. Звезда сразу вспыхнула ярче, а затем уехала с экрана, когда компьютер, следуя указаниям Тревица, начал обшаривать небо в поисках другого газового гиганта. И преуспел.

Все трое вытаращили глаза, а Тревиц от изумления невнятно велел компьютеру дать большее увеличение.

— Невероятно, — выдохнула Блисс.

Перед ними под углом, при котором большая часть его освещалась солнцем, красовался газовый гигант. Вокруг него изгибалось великолепное широкое кольцо. Оно было ярче самого гиганта, и узкая разделяющая линия разрезала его по всей окружности на два кольца; одно занимало две трети ширины, другое — одну треть.

Тревиц запросил максимальное увеличение, и кольцо стало множеством узких концентрических колечек, сиявших в свете солнца. На обзорном экране уместилась лишь часть кольцевой системы, а сама планета ушла за край экрана. Еще одно указание Тревица — угол экрана отгородился, и в нем возникло целиком изображение планеты с кольцевой системой при меньшем увеличении.

— Такие явления часто встречаются? — с благоговением в голосе произнесла Блисс.

— Нет, — ответил Тревиц. — Кольца из осколков есть почти у всех газовых гигантов, но, как правило, узкие и бледные. Однажды я видел газовый гигант с довольно яркими, но узкими кольцами. Но я никогда не видел ничего подобного этому. И не слышал о таком.

— Это, очевидно, тот окольцованный гигант, о котором говорилось в легенде, — сказал Пелорат. — Если это действительно уникально…

— Действительно уникально, насколько знаем мы с компьютером, — сказал Тревиц.

— Значит, это та планетная система, в которой находится Земля. Конечно, никто не мог выдумать такую планету. Чтобы ее описать, надо было увидеть.

— Теперь, — сказал Тревиц, — я готов поверить во все, о чем рассказывают ваши легенды. Это шестая планета, а Земля должна быть третьей?

— Да, Голан.

— Это значит, что мы находимся менее чем в полутора миллиардах километров от Земли, а нас не остановили. Гея остановила нас, когда мы приблизились к ней…

— Когда вас остановили, вы были ближе к Гее, — сказала Блисс.

— Да, — сказал Тревиц, — но я считал, что Земля могущественнее, чем Гея. Это добрый знак. Раз нас не остановили, значит, возможно, Земля не возражает против нашего приближения.

— Или, возможно, никакой Земли нет, — сказала Блисс.

— На этот раз вы рискнули бы заключить пари? — без улыбки спросил Тревиц.

— По-моему, — вставил Пелорат, — Блисс хочет сказать, что Земля радиоактивна, как все нам говорили, и что нас не останавливают потому, что на Земле нет жизни.

— Нет, — с яростью сказал Тревиц. — Я верю всему, что сказано о Земле, кроме этого. Мы подойдем поближе к Земле и посмотрим. И у меня предчувствие, что нас не остановят.

Газовые гиганты остались позади. Внутри орбиты ближайшего к солнцу газового гиганта лежал пояс астероидов, (этот газовый гигант оказался самым большим и массивным, как и говорилось в легендах).

За поясом астероидов оказались четыре планеты.

Тревиц внимательно изучил их.

— Третья — самая большая, — сказал он. — Размер и расстояние от солнца подходящие. Она могла бы оказаться пригодной для обитания.

Пелорат уловил неуверенность в словах Тревица.

— Есть у нее атмосфера? — спросил он.

— И более того, — ответил Тревиц, — атмосферы есть у второй, третьей и четвертой. И, как в старой детской сказке, у второй она слишком плотная, а у четвертой — слишком разреженная. Зато у третьей в самый раз.

— Значит, вы думаете, она и есть Земля?

— Думаю? — Тревиц внезапно взорвался. — Думаю! Я просто должен считать ее Землей! У нее есть гигантский спутник, о котором вы говорили.

— Есть? — Лицо Пелората расплылось в счастливой улыбке.

— Безусловно! Вот, посмотрите при максимальном увеличении.

Пелорат увидел два серпа, один заметно больше и ярче другого.

— Меньший — это спутник? — спросил он.

— Да. Он намного дальше от планеты, чем можно было ожидать, но, несомненно, обращается вокруг нее. По размеру это почти малая планета, но он меньше любой из остальных четырех планет. И все-таки, для спутника он слишком велик. У него диаметр, по крайней мере, две тысячи километров, то есть он попадает в диапазон размеров больших спутников, обращающихся вокруг газовых гигантов.

— И только? — казалось, Пелорат разочарован. — Значит, это не гигантский спутник?

— Гигантский, гигантский, Янов. Одно дело — спутник диаметром две-три тысячи километров на орбите вокруг газового гиганта, и совсем другое дело — такой спутник вокруг малой, твердой, пригодной для обитания планеты. Диаметр у этого спутника больше четверти диаметра Земли. Вы когда-нибудь слышали, чтобы у обитаемой планеты имелся подобный двойник?

— Я очень мало разбираюсь в таких вещах, — осторожно сказал Пелорат.

— Тогда поверьте моему слову, Янов, — сказал Тревиц_ Перед нами практически двойная планета. Это уникально. На свете очень мало даже таких обитаемых планет, на орбите которых обращается что-то чуть больше булыжника… Так что, Янов, если учесть газовый гигант с огромной кольцевой системой на шестом месте и эту планету со спутником на третьем, и что это предсказали ваши легенды до того, как мы увидели, — перед нами несомненно Земля. Ничего другого предположить невозможно. Мы ее нашли, Янов, мы ее нашли!

Шел второй день их осторожного приближения к Земле. За обедом Блисс зевала. Она сказала:

— Мне кажется, больше всего времени мы тратим на сближения и удаления. Целые недели уходят.

— Отчасти это потому, — сказал Тревиц, — что Прыжки опасны слишком близко от звезды. А сейчас мы движемся медленно, потому что я не хочу влететь в какую-нибудь опасность на большой скорости.

— Мне показалось, вы сказали, что у вас предчувствие, будто нас никто не остановит.

— Предчувствие у меня есть, но я не хочу целиком на него полагаться. — Тревиц посмотрел на свою ложку, перед тем как поднести ее ко рту, и сказал: — А знаете, мне жаль, что мы ели на Альфе только три раза. Там была очень вкусная рыба.

— Прискорбно, — согласился Пелорат.

— Да, — сказала Блисс. — Мы побывали на пяти планетах и со всех удирали в такой спешке, что не могли пополнить припасы. Даже когда на планетах, как, например, на Компореллоне и Альфе, имелось продовольствие… и даже…

Она не закончила, так как Фоллом, подняв глаза, закончила за нее:

— На Солярии? Разве там нельзя было запастись продовольствием? Там полно еды. Не меньше, чем на Альфе. И вдобавок лучше.

— Я знаю, Фоллом, — сказала Блисс. — Просто было некогда.

— Я когда-нибудь снова увижу Джемби, Блисс? — грустно спросила Фоллом. — Скажи мне правду.

— Возможно, — ответила Блисс. — Если мы вернемся на Солярию.

— А мы когда-нибудь вернемся?

Блисс была в замешательстве.

— Пока не могу сказать, — произнесла она.

— А сейчас мы летим на Землю? Это та планета, с которой, ты говоришь, мы все происходим?

— С которой происходят наши прародители, — сказала Блисс.

— Я могу сказать "предки".

— Да, мы летим на Землю.

— Зачем?

— Разве не интересно, — бодро сказала Блисс, — увидеть планету своих предков?