У Тревица было такое чувство, будто он попал на представление исторической гипердрамы. Существовало совсем немного наборов определенных декораций или, как знать, возможно, одна единственная декорация, которую использовали все постановщики, чтобы показать великий город-планету Трантор в его расцвете.

Огромные пространства, деловито спешащие пешеходы, маленькие автомобильчики. мчащиеся по специально отведенным для них дорожкам.

Тревиц посмотрел вверх, почти ожидая увидеть аэротакси, уносящиеся в неясные дали, но их не оказалось. Собственно, когда прошло первоначальное удивление, стало видно, что помещение гораздо меньше тех, что были на Транторе. Это все-таки было одно здание, а не часть комплекса, простиравшегося непрерывно на тысячи километров во всех направлениях.

Отличалась и цветовая гамма. В гипердрамах Трантор всегда изображался немыслимо пестрым и одежды людей были (если бы их действительно носили) неудобны и нелепы. Обычно этим приемом пользовались, для того, чтобы подчеркнуть разложение Империи, и в особенности Трантора, — обязательная для нынешнего времени трактовка.

Компореллон являл собой полную противоположность разложению уже тем, что придерживался гаммы цветов, отмеченной Пелоратом в космопорте.

Стены были серые, потолок белый, люди одеты в черное, серое и белое. Иногда встречались костюмы полностью черные, чаще полностью серые, ни одного полностью белого. Однако фасоны были разные — свидетельство того, что люди стремились подчеркнуть индивидуальность если не цветом, то хоть чем-нибудь.

Лица людей либо ничего не выражали, либо были мрачными. Женщины носили короткие волосы, мужчины — подлиннее, заплетенные сзади в короткие косички. Никто ни на кого не глядел, проходя мимо. Все излучали целеустремленность, как будто каждый был поглощен конкретным делом и больше ничем не интересовался. Одевались мужчины и женщины одинаково, различались только длиной волос, шириной бедер да небольшими выпуклостями груди.

Всех троих отвели к лифту, на котором они спустились на пять этажей. Там они вышли, и их провели по коридору. Они остановились около двери, на которой маленькими незамысловатыми буквами, белыми по серому, светилась надпись: "Мица Лизалор Минтранс".

Компореллонец коснулся надписи, которая в ответ вспыхнула ярче, дверь открылась, и они вошли.

Комната оказалась большой и несколько пустоватой. Видимо, бедность обстановки подчеркивала отношение хозяина кабинета к роскоши.

У дальней стены, уставившись на вошедших, стояли два охранника с непроницаемыми лицами. Середину комнаты занимал стоявший чуть дальше центра большой стол. За столом находился (предположительно) министр Мица Лизалор. У Минтранса (Министра Транспорта, подумал Тревиц) было дородное тело, гладкое лицо и темные глаза. Сильные руки с длинными, тупыми на концах пальцами лежали на столе. На темно-сером костюме сверкали белизной отвороты воротника, продолжающиеся двумя белыми полосами, которые скрещивались на груди. Тревиц видел, что, хотя сам покрой костюма предназначался для того, чтобы скрыть выступающие женские груди, это белое "X", напротив, привлекало к ним внимание.

Не было сомнений, что Министр — женщина. Даже если не обращать внимание на грудь, об этом свидетельствовала короткая стрижка. Это доказывали и черты лица, несмотря на полное отсутствие косметики.

И голос ее бесспорно был женским — богатое контральто. Она сказала:

— Здравствуйте. Нечасто нам оказывают честь своим посещением терминусцы. И необъявленные женщины в придачу. — Взгляд Министра переходил с одного на другого и, наконец, остановился на Тревице, который стоял, гордо выпрямившись, с упрямым выражением лица. — Да еще один из терминусцев — член Совета.

— Член Совета Сообщества, — с металлом в голосе сказал Тревиц. — Член Совета Голан Тревиц с миссией от Сообщества.

— С миссией? — брови Министра поднялись.

— С миссией, — повторил Тревиц. — И я не понимаю, почему с нами обращаются, как с преступниками: почему нас доставили сюда с вооруженной охраной, как заключенных. Я думаю, вы отдаете себе отчет в том, что известие об этом не обрадует Совет Сообщества.

— Скажите, по крайней мере, — произнесла Блисс, и ее голос показался даже пронзительным по сравнению с глубоким голосом старшей из женщин, — мы что, так и будем стоять до бесконечности?

Долгие полминуты Министр холодно взирала на Блисс, потом подняла руку и скомандовала:

— Три стула! Живо!

Открылась дверь, и трое мужчин в строгой компореллонской одежде быстро внесли три стула. Путешественники сели.

— Вот, — с холодной улыбкой сказала Министр, — вам удобно?

Тревицу стул не показался удобным. Жесткие, холодные на ощупь, с плоской поверхностью и прямой спинкой, стулья не шли ни на какие компромиссы с формой тела.

— Зачем нас сюда привезли? — спросил он.

Министр заглянула в бумаги, лежавшие перед ней на столе.

— Я объясню, но сначала мне надо удостовериться, что мои сведения верны. Ваш корабль "Далекая Звезда" с Терминуса, член Совета?

— Да, — ответил Тревиц.

Министр подняла глаза.

— Я употребляю ваш титул, член Совета. Пользуйтесь из вежливости моим.

— Достаточно называть вас "госпожа Министр" или есть еще какое-то обращение?

— Специальных обращений не нужно, сэр. И удваивать слова тоже ни к чему. Говорите "Министр", а если надоест повторять, то "госпожа".

— Тогда на ваш вопрос я отвечаю: "Да, Министр".

— Капитан этого корабля Голан Тревиц, гражданин Сообщества и член Совета Терминуса, собственно недавний член Совета. И Тревиц — это вы. Все это верно, член Совета?

— Да, Министр. И поскольку я гражданин Сообщества…

— Подождите, я еще не закончила. Поберегите пока свои возражения. Вас сопровождает Янов Пелорат, ученый-историк, тоже гражданин Сообщества. И доктор Пелорат — это вы?

Пелорат вздрогнул, когда Министр обратилась к нему.

— Да, это так, моя дор… — начал он. — То есть, да, Министр.

Министр сжала руки в кулаки.

— В рапорте, направленном мне, ничего не говорится о женщине. Эта женщина — член экипажа корабля?

— Да, Министр, — ответил Тревиц.

— Тогда обращаюсь непосредственно к этой женщине. Ваше имя?

— Меня называют Блисс, — сидя прямо и глядя безмятежно, ответила Блисс, — хотя полное мое имя длиннее, госпожа. Хотите узнать его целиком?

— Пока меня устраивает Блисс. Вы гражданка Сообщества, Блисс?

— Нет, госпожа.

— На какой планете вы имеете гражданство?

— У меня нет документов о гражданстве на какой-либо планете.

— Ни на какой планете, Блисс? — Министр сделала пометку в своих бумагах. — Отметим это. Что вы делали на борту корабля?

— Я пассажирка, госпожа.

— Член Совета Тревиц или доктор Пелорат спрашивали у вас документы, перед тем как взять вас на корабль?

— Нет, госпожа.

— Вы поставили их в известность, что у вас нет документов, Блисс?

— Нет, госпожа.

— Чем вы занимались на борту, Блисс? Ваше имя соответствует вашим занятиям?

— Я пассажирка, и никаких занятий на борту у меня не было, — ответила Блисс с достоинством.

— Зачем вы ее допрашиваете, Министр? — вмешался Тревиц. — Какой закон она нарушила?

Министр Лизалор перевела взгляд на Тревица и сказала:

— Вы, член Совета, приезжий и не знаете наших законов. Но поскольку вы прилетели на нашу планету, вы подпадаете под действие наших законов, а не привозите свои законы. Это общегалактический принцип.

— Допустим, Министр, но вы не объяснили, какие законы нарушила эта женщина.

— Общее правило, член Совета, заключается в том, что посетитель с планеты, не входящей в сферу влияния посещаемой планеты, обязан иметь удостоверение личности. Многие планеты не соблюдают строго это правило. Но на Компореллоне это не так. У нас законы строго соблюдаются. Эта женщина без определенной планеты проживания, и тем нарушила закон.