– Что это? – шепотом спросила Иризис.

В сегодняшней схватке Рустина почти не пострадала, но сеть старых шрамов покрывала всю середину ее тела.

– Это могли сделать только когти лиринкса. Как же ей удалось выжить? Ее чуть не разорвали надвое!

– Она была еще ребенком, когда произошло несчастье, – ответила Фин-Мак. – После такого ранения она не могла иметь детей, поэтому ей разрешили вступить в армию. С тех пор у Рустины осталось только одно желание – убивать лиринксов.

Юлия все это время провела, скорчившись за скалой. Ниш так и не добился от нее ни единого слова. Тогда он отнес ее в кланкер, но там она немного пришла в себя и снова выбралась наружу.

– Он ужасно кричит, – пожаловалась она Нишу, хотя раненый погрузился в тяжелый сон после большой дозы ниги.

Ниш оставил чувствительницу без внимания. У него просто не было больше сил. На обратном пути они осмотрели разбитый кланкер, но тяжелые маховые колеса сорвались со своих креплений, и вся машина была совершенно разгромлена. Рядом с ней молча плакал безутешный Ки-Ара. Смерть Пар-Дида потрясла его не так сильно, как гибель машины. Операторы редко ладили со своими стрелками.

Оставшиеся в живых похоронили Пар-Дида, как следует засыпав его гравием, а Ки-Ару отвели в уцелевший кланкер. Но как только они выбрались наружу, оператор снова стал стонать и причитать, так что его пришлось силой удерживать внутри.

– Я все еще вижу кланкер, – сказала Юлия. -

– Конечно, ты его видишь…

Шедший рядом Ниш внезапно понял, что лицо чувствительницы закрыто маской, да и смотрит она совсем в другую сторону. Дело в оставленном позади контроллере. Он вернулся к разбитой машине, снял контроллер с панели управления и протянул его Иризис:

– Отдай Ки-Аре.

Только тогда осиротевший оператор замолчал. Связь между кланкером и его оператором осуществлялась через контроллер, настроенный индивидуально и на машину, и на человека. Если в бою погибал оператор, кланкер оставался бесполезной грудой металла до тех пор, пока на него не ставили новый настроенный контроллер или не находился человек, который мог справиться со старым прибором. Это обстоятельство представляло огромное неудобство, но все же было лучше, чем допустить захват машины врагами.

Юлия снова начала кричать, даже еще не видя страшной картины среди развалин иглу; сразу, как только процессия начала подъем по склону.

– Волны над телами! – повторяла она без конца. – Волны раскачивают плоть!

Таких страшных последствий битвы Ниш даже представить себе не мог. Более сорока человеческих тел, страшно изуродованных и разорванных, лежали повсюду. Сотня горных медведей не могли так расправиться с людьми, как это сделала дюжина врагов. Фин-Мак позвала с собой Ниша, чтобы удостовериться в смерти каждого из лиринксов и проверить, не осталось ли живых среди людей.

– Подождите меня, – раздался слабый голос Рустины, с трудом поднявшейся на ноги.

– Может, тебе лучше…

– Это мои солдаты, механик, – отрезала она.

Ниш ничего не мог возразить. Они шаг зз шагом обошли все тела. Рустина рассказывала о каждом из своих людей, включая их последние минуты перед смертью. Фин-Мак записывала все детали боя. Все ценные вещи они забрали с собой, чтобы передать семьям погибших. Солдаты погибли все до одного; погибли и все сержанты, кроме Рустины. Из операторов и стрелков боевых машин в живых остались только трое, остальные тоже были убиты. Тело Ги-Хада нашли под стеной одной из хижин, где он бился до последнего, защищая нескольких раненых солдат. Строгий и непреклонный при жизни управляющий неподвижно лежал на окровавленном снегу. Только теперь Ниш увидел, что Ги-Хад был едва ли выше его ростом. Он закрыл полузамерзшие глаза управляющего и скорбно опустил голову. Несмотря на наказание плетьми, Ниш считал его самым достойным человеком из своих знакомых.

На пути к кланкеру механик вспоминал картину расставания у заводских ворот: бледную женщину и пятерых девочек, выстроившихся в ряд, а среди них самую маленькую, с красными ленточками в косичках и слезами на глазах. Ее папочка никогда не вернется домой.

Некоторые из солдат умерли совсем недавно, не столько от ран, сколько от холода и потери крови. Сержант Арпл, несмотря на многочисленные ранения, был жив еще несколько минут назад. Он прополз к одному из тел и оставил за собой кровавый след, а его тело еще не остыло. Самый заслуженный из солдат во всем Глиннинаре встретил свою судьбу.

– Чем же здесь занимались лиринксы? – спросил Ниш, после того как вся работа была завершена и трупы врагов тщательно проверены.

Фин-Мак настороженно оглянулась по сторонам.

– Мы не знаем точно, но… – заговорила она шепотом.

– Что? – не утерпел Ниш.

– Уже не в первый раз люди наталкиваются на небольшие группы лиринксов, поселившиеся в совершенно непригодных для обитания местах. Эти поселения не имеют никакой стратегической ценности, зато все они располагаются в непосредственной близости от мощных силовых узлов.

– А этот источник энергии вдобавок еще и очень необычный.

– Да, он двойной. Мы считаем…

Фин-Мак не договорила и быстрым шагом направилась к самой большой из иглу, вокруг которой по спирали, словно завиток раковины, теснились более мелкие хижины. Одна из стен и часть крыши строения рухнули при обстреле. Нищ и Фин-Мак вошли через образовавшийся проем. В то время как Ниш с обнаженным мечом в руке оглядывался в поисках врагов, дознаватель искала что-то между блоками снега.

В самом большом помещении они не обнаружили ничего, кроме меховых полостей, лежавших на полу и ледяных скамьях, остатков замороженного мяса, не человеческого к счастью, да некоторых предметов утвари. Но в одной из боковых комнат осталось множество клеток. Несколько из них были пустыми, а в остальных находились маленькие, неизвестные людям зверьки. Эти существа казались мертвыми, но Фин-Мак скрупулезно обследовала каждое животное и описала их в своем блокноте.

В задней части комнаты они обнаружили клетку с еще живым существом, не больше мыши, но совершенно другой формы: такого зверя Ниш никогда не встречал на Сантенаре. У животного была плоская вытянутая голова с торчащими острыми зубами, выступающая грудина и короткий толстый хвост. При приближении людей животное поднялось на тонких лапках, испустило какой-то мяукающий звук и снова упало.

– Что это за существа? – удивился Ниш. Фин-Мак продолжала сосредоточенно писать.

– Будь добр, прикончи его.

Ниш просунул меч сквозь прутья клетки и разрубил зверька.

– Это результаты формирования плоти, – ответила Фин-Мак. – Некоторые из лиринксов обладают способностью менять формы небольших животных, придавая им различные образы. Но этот процесс возможен только в непосредственной близости от силовых узлов. Это все, что нам известно. Зачем они это делают? То ли это способ вырастить продукты питания, то ли какой-то элемент чужой культуры? Представляют эти существа домашних любимцев или произведения искусства? Мы так мало знаем о лиринксах! А может быть…

Формирование плоти? Ниш поежился.

– Так вот что хотела сказать Юлия, твердя о волнах над телами! А вдруг, – предположил он, – лиринксы пытаются создать новое оружие против людей, от которого у нас нет защиты?

– Вполне вероятно, механик. Очень хотелось бы выяснить это, и как можно скорее.

Ниш неожиданно даже для самого себя принял решение:

– Я выясню.

Фин-Мак откровенно удивилась, а Ниш был поражен, впервые увидев ее открытую реакцию.

– А ты справишься?

– Может, и не справлюсь, – признался Ниш, хотя и не страдал от излишней скромности. – Но я знаю несколько языков, разбираюсь в людях и механизмах. Формирование плоти может иметь что-то общее с обработкой металла.

– А может и сильно отличаться.

– Я вырос среди экзаменаторов и следователей. И образован не хуже многих других.

– Но тебе недостает одного, очень важного качества, – возразила Фин-Мак. – Ты не способен к Тайному Искусству.