– Заходи, Ниш.
Иризис сидела в постели, набросив на плечи куртку и бесцельно глядя в стену перед собой.
– Я не в настроении, – сказала она, прежде чем Ниш успел вымолвить хоть слово.
– Я тоже.
– Но… – Иризис не договорила и замолчала.
– Я пришел… Иризис, у тебя все в порядке?
Она закрыла лицо рукавами куртки и раздраженно потерла глаза:
– Все началось сначала.
– Что именно?
– Вредительство. Вчера кто-то в мое отсутствие сломал еще один контроллер. Грист угрожает мне.
– Почему тебе? – удивленно спросил Ниш.
– Тиана не была вредителем, – не скрывая сарказма, ответила Иризис. – Когда ее отправили в детский питомник, я подумала на аптекаря, но он умер. Тогда кто же это? Одно время я подозревала Мосса, но теперь уже не знаю, что и думать. Настала моя очередь. Каждый раз, как что-то происходит, я непременно нахожусь поблизости. Поэтому подозрения падают на меня. А если это не я, то Грист хочет знать, почему я не видела, кто это сделал. А я не знаю!
– Грист – тяжелый человек, – сказал Ниш. – Как ты думаешь, может, он так пытается добиться твоей благосклонности?
– Это не мой тип мужчин.
– Ты когда-нибудь отвергала его притязания? – осторожно спросил Ниш.
– Сознательно – нет. Он никогда открыто не обращался ко мне. Кроме того, ему больше по вкусу краснощекие толстухи. Механики или еще кто-нибудь из рабочих низшего ранга.
Ниш не отреагировал на оскорбление. Иризис явно была не в себе.
– Тогда почему он так тебя ненавидит?
– Его обошли с назначением управляющего. Положение Туниц было менее значительным, но теперь она на самом верху. К ее работе он не может придраться, вот и выбрал меня в качестве жертвы. Ему все равно не справиться с управляющим, а наместник еще ставит ему в вину, что в прошлый раз не выявили вредителя. Грист просто пытается свалить на меня свои несчастья.
На следующее утро Ниш по пути к бадье с водой подслушал разговор двух механиков.
– Спорю, это сделала мастер, – сказал один. – Ты слышал, что она творила, чтобы подставить ремесленника Тиану?
– Да, мне Иризис никогда не нравилась, высокомерная корова! Дай время, наместник…
При его приближении оба сплетника замолчали и торопливо разошлись по своим местам. В следующие несколько дней Нишу довелось выслушать множество подобных сплетен. Наместник расхаживал по заводу с грозным выражением на лице, и вскоре во многих комнатах, в том числе в спальнях Ниша и Иризис, провели негласные обыски. Тогда ничего не нашли, но еще через неделю один из лучших хедронов был найден расколотым в столе старшего мастера. Через час Иризис оказалась в темнице.
Ниш попытался ее навестить, но путь преградили двое стражников из личной охраны надзирателя. Он попытался увидеться с Гристом, но тот оказался на совещании с наместником и управляющим. Тогда Ниш взял в столовой порцию риса с мясной подливкой и отправился к Юлии, чтобы задать свои ежедневные вопросы.
– Тебе не удалось увидеть каких-либо признаков Тианы или кристалла?
– Нет.
Чувствительница сморщила носик и воткнула в ноздри затычки. Ниш не пытался предложить ей разделить с ним ужин, она все равно не стала бы этого есть. Мясо было щедро сдобрено специями, чтобы скрыть, что оно успело протухнуть. Юлия питалась фруктами, овощами и кашами, иногда добавляя к ним ломтик мягкого сыра, запеченную рыбу или отварное мясо козленка. Она по-прежнему не переносила сильных запахов, никаких приправ и специй. Поэтому Ниш уселся на пол и принялся с несчастным видом поглощать свой ужин. Вкус показался ему еще гаже обычного.
– Ниш, что произошло? – спросила Юлия, подойдя поближе.
– Иризис бросили в темницу.
– Там хорошо, – мечтательно вздохнула Юлия.
– Что ты говоришь? – довольно громко воскликнул Ниш. Услышав крик, Юлия отпрянула.
– Я была счастлива в темнице мансера Фламмаса.
– Иризис не может быть счастлива в тюрьме. А мне даже не дают с ней поговорить.
Следствие с самого начала не оставило никаких надежд. Показания стражников свидетельствовали, что в предполагаемое время совершения преступления в окрестностях мастерских ремесленников видели Иризис. Надзиратель Грист подтвердил их слова. Дальше были зачитаны записи, сделанные еще Ги-Хадом. В них содержалось признание Иризис о том, что она пыталась навредить ремесленнику Тиане и украла ее открытие. Наконец, один из чиновников огласил отчет Ял-Ниша, в котором были изложены подозрения главного следователя насчет Иризис и описание «неспровоцированного» нападения на него на берегу реки. Были вызваны свидетели этого происшествия, в том числе и Ниш.
По правую руку от наместника сидели два летописца – официальный летописец завода и сказитель, записывающий историю для семейных преданий дома Стирмов. Когда все показания были выслушаны и записаны, наместник откинулся на спинку стула и задумчиво прикусил кончик бакенбард. Он внимательно посмотрел на Иризис, на Ниша, потом поочередно на каждого из свидетелей. Иризис уверенно выдержала его взгляд, все остальные отвели глаза.
– Ну, мастер Иризис, что вы можете сказать по этому поводу?
– За козни против ремесленника Тианы и кражу ее открытия я уже понесла наказание. И то, что я ударила следователя, тоже правда. Грубиян этого заслуживал, и я не раскаиваюсь! Что касается вредительства и всех других обвинений, я их отрицаю.
– Конечно, она будет все отрицать! – закричал Грист. – Наместник, в целях безопасности мы должны избавиться от нее.
Наместник повернул в его сторону свое продолговатое лицо.
– У вас есть неопровержимые доказательства, надзиратель? – мягко спросил Ксервиш Флудд.
– Я только…
Флудд махнул рукой, и Грист умолк.
– Помощник, зачитайте, пожалуйста, наказания, грозящие по этим обвинениям.
Помощник, крошечная женщина преклонного возраста, сморщенная, словно сушеный финик, склонилась над свитком.
– По обвинению в фабрикации улик, признанном обвиняемой, положен один месяц работы в детском питомнике.
Ниш не отрывал глаз от Иризис. В какой-то момент ее лицо исказилось, казалось, она вот-вот закричит, но девушка взяла себя в руки, и перед глазами окружающих снова появилась застывшая маска.
– По обвинению в краже результатов работы ремесленника Тианы, признанном обвиняемой, положено три месяца пребывания в детском питомнике. За нападение на главного следователя, признанном обвиняемой, два года в детском питомнике.
Женщина остановилась, чтобы перевести дыхание.
– По обвинению во вредительстве, отрицаемом обвиняемой, наказанием должна быть публичная порка за каждый отдельный случай, кроме особо опасных действий.
Помощница свернула свиток и подала наместнику для подписи. Ксервиш Флудд взялся за перо.
– Мастер Иризис, можете ли вы что-то сказать, пока я не подписал приговор?
– Только то, что обвинения во вредительстве – ложные. Я никогда не предала бы дело, которому моя семья и я служим уже более ста пятидесяти лет.
– Все предатели говорят то же самое.
– В случае моей смерти вам все равно придется разыскивать настоящего вредителя, поскольку на этом происшествия не закончатся.
– Хм! – произнес наместник.
Ниш схватился руками за голову. Он не мог заставить себя посмотреть в глаза Иризис. Мысль о предстоящем присутствии на публичной порке казалась ему отвратительной и ужасной.
– Может, кто-то из свидетелей хочет высказаться еще раз? – спросил наместник.
Ниш, как ни старался, не мог ничего придумать для смягчения наказания. Остальные свидетели тоже промолчали.
– Прежде чем я смогу утвердить приговор, основанный на подозрениях… я должен быть уверен. Я предполагаю вызвать еще одного свидетеля и провести особенное испытание. Позовите чувствительницу!
Ниш несколько приободрился. Это было по меньшей мере необычно, хотя несколько случаев вредительства произошли еще до появления чувствительницы на заводе. Юлия пришла в маске и наушниках. Занимая место рядом с наместником, она заметно дрожала. Ксервиш Флудд тихо заговорил с ней и протянул свою руку. Юлия поднесла ее к своему носу, и Ниш почувствовал укол ревности. Эта роль всегда принадлежала ему. Разве мог запах этого увядшего старика значить для нее так же много?
