В этом номере "Танелорна" мы решили предоставлять рецензии на книги как профессиональные, так и любительские. Публикуем рецензию на роман Н.Перумова, любезно предоставленную С.Бережным (С.Петербург).

Перумов, Н. Эльфийский клинок. — СПб., 1993; Черное копье. — СПб., 1993.

Одна из наиболее коммерчески успешных отечественных фантастических книг 1993–1994 годов написана как "свободное продолжение" классической фэнтезийной эпопеи Джона Толкина "Властелин колец". Эксперимент не то, чтобы новый (продолжения "Властелина Колец" и пародии на него на Западе дело чуть ли не традиционное), но результаты его удивительно наглядны.

Первое. На сегодняшний день, насколько я знаю, ни на одном языке мира не написано ни одного продолжения "Властелина…", которое можно поставить в один ряд с двухтомным opus magnum Перумова. Поэтому коммерческий успех, выпавший на долю этой книги в России, вполне объясним — у нее фактически не было конкурентов (сама трилогия Толкина не в счет).

Второе. Грандиозный неуспех книги Перумова именно у ярых приверженцев Толкина обусловлен, скорее, не художественным уровнем книги, а "излишней самостоятельностью" автора. По сути, Перумов написал роман, действие которого происходит не в толкиновском Средиземье (хотя он и сохранил многие имена-названия-реалии), а в мире достаточно самостоятельном. Главное отличие мира Перумова от мира Толкина — в эстетических основаниях существования этого мира. Толкин создавал мир возвышенной этичности — Перумов этику привязал к "сркедневековому" антуражу. Как следствие, мифологическая эстетика "Властелина колец" была замещена эстетикой исторического романа.

Создалась занятная коллизия. Читатель, знакомый с трилогией Толкина, берет в руки роман Перумова и немедленно сталкивается с различием эстетических установок. Он должен принять совершенно новые правила игры. Однако, с какой стати? — думает читатель, которого правила, по которым играл Толкин, более чем устраивали. И откладывает книгу, не оправдавшую его ожиданий.

Читатель же, который не вникает в тонкости различия эстетик, вполне удовлетворяется совпадением географии и реалий и воспринимает роман Перумова именно и только как продолжение эпопеи Толкина. При этом мимо его сознания проходит все то оригинальное, что создал автор…

Перумов попал в заколдованный круг. Его роман может быть воспринят более-менее адекватно только читателем, который никогда не брал в руки "Властелина Колец". Но это вступает в противоречие с самой концепцией "вольного продолжения"… и попытка играть на контрапунктах (у меня вот так, а у Толкина было совсем иначе) — в этом случае не удается.

Заколдованный круг. Видимо, ошибочной была уже основная концепция, на которой и был построен роман. Любое преобразование мира Толкина суть создание нового мира через отрицание Средиземья — в более или менее существенной части его… И использовать при этом атрибутику Толкина просто незачем (да и вредно, как показал эксперимент).

Тем не менее, совершенно ясно, что в отечественной фантастике появился автор, способный профессионально делать бестселлеры. То есть, придавать литературному процессу не только художественную, но коммерческую динамику.

В этой статье приведены отрывки бесед, проведенных в эхоконференциях SU.BOOKS и RND.FANTASY компьютерной сети FidoNet в феврале-марте сего года. В беседе учавствовали сразу несколько человек из различных городов России. Здесь даны наиболее интересные выдержки. Темой разговора явился жанр фэнтэзи как пласт литературы. Мы спорили, пытаясь просто найти ту изюминку, благодаря которой мы все любим этот жанр и с удовольствием читаем книги… Возможно, кто-то будет не согласен с мнениями беседовавших, а кто-то вообще может посчитать эти разговоры бессмысленными. Однако мы будем рады узнать любые мнения по этому поводу. Если у вас есть желание донести его до читателей "Танелорна" и сетевых эхоконференций, свяжитесь с нами, составителями фэнзина, и мы с радостью продолжим эту беседу.

Алексей Колпиков, март 1995.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Олег Мороз: — Фэнтэзи от SF отличается главным образом целостностью мира, в ней воссозданного.

Обычное дело в SF — начать с мира уже существующего (например нашего), ввести в него несколько новых компонентов — новые научные открытия, мутации животных и человека, прилет инопланетян и т. п., "работающие" на поставленную автором проблему и… ну и написать нечто.

Ветал Кудрявцев: — А например "Мир Пауков" К.Вилсона — это что?

Олег Мороз: — На мой взгляд, более SF чем fantasy. Хотя…

Я же не утверждал, что можно вот так, a priori, разделить эти жанры по одному-двум признакам. Но я считаю, что эта самая "отдельность" и "замкнутость" мира (достаточно условные, впрочем) — одна из характерных черт fantasy. Еще одна черта, без которой fantasy скорее всего не будет это налет сказки, мифа, как тут уже говорилось, принятие сущностей мира такими, как они есть, не пытаясь объяснить через реалии нашего мира — но мне казалось, что это подразумевается по умолчанию.

Ветал Кудрявцев: — А "Путешествие Йеро"? — да Фэнтэзи, но и там, и там отталкиваются от нашего мира, все-таки, или от мира книг с глобальными катострофами (я думаю, примеров не надо, много такой постъядерной литературы). Там просто добавлена некая мутация, усиливающая парапсихологические способности людей… Ну и в "пауках", там еще и философия не слабая…

Олег Мороз: — В фэнтэзи, как правило, начинают с чистого листа и строят новый мир.

Он вполне может унаследовать некоторые черты нашего мира (намеренно или подсознательно), либо мира какого-либо иного литературного произведения, но это делается лишь для придания ему некоторого специфического запаха (flavor'а) узнавания.

Ветал Кудрявцев: — А мифы и архетипы всякие? Вот сказал, ты — Эльф, а я уже думаю, насколько у него уши длинные и заостренные, и почему-то не удивляюсь, когда узнаю, что он магией владеет…

Олег Мороз: — Вот-вот, именно это я и имел в виду, когда говорил об "узнавании по запаху".

Алексей Колпиков: — А как вообще мы понимаем термин "Фэнтэзи"? В чем его отличие от остальных жанров? В чем его привлекательность?

Ветал Кудрявцев: — Альтернативные миры, которые отличаются от нашего, но при этом могут иметь много общего с нашим (или наоборот), чем и интересны.

Алексей Колпиков: — А почему звон мечей зачастую приятней, чем завывание бластера?

Ветал Кудрявцев: — А в том же "Мире Пауков" бластеры очень неплохо воют….

Просто бластеров как правило много, и на каждом стоит s/n и Made On — а крутые мечи — явление уникальное, у каждого имя свое, характер — человечнее они. А вообще-то не в одних мечах дело… Ну а я хорошую SF читаю за такую же милую душу как и фэнтэзи, так что строгим судией быть не могу.

Игорь Политико: — Звон мечей приятнее потому, что меч в конечном счете — просто кусок железа, то есть одна из стихий. Есть мнение, что при правильном владении холодным оружием оно принимает на себя грех кровопролития (вернее, он "тонет", "поглощается" стихией железа). Ну а всякий гадкий бластер — это технология, а значит от лукавого…

Алексей Колпиков: — Я в принципе имел ввиду романтическую подоплеку сказанного, то есть, выражаясь простым языком, хотел подчеркнуть лучшую читабельность фэнтэзи, ибо от нее как-то по особому дух захватывает, какие-то нереальные картины возникают, мне кажется.

На мой взгляд, фэнтэзи в первую очередь — литература, и как всякая художественная литература, предполагает наличие помимо сюжета и мифологическо-философской подоплеки еще характеры и сцены…

Сергей Макситенко: — Да, да я тут согласен. Ну фэнтэзи — это в принципе то, чего нет и возможно не будет. Это как работа мозга во сне, он прорабатывает различные варианты различных ситуаций, многократно пытаясь предсказать события. И мы, как маленькие дети (это даже хорошо, и они это делают постоянно) пытаемся представить себе что было бы, если бы….