* * * Горячие тучи воняют сукном. По городу бродит кошмар. Угарные звёзды шипят за окном, Вращается Каменный Шар. Я знаю, в норе захороненный гном Мышонком – в ковровую прель: «В застенке пытают зарю. Метроном Куёт серебристую трель». Меня лихорадит: – О, сердце как лёд! О, мозга пылающий жар! Косматое солнце по венам плывёт. Вращается Каменный Шар. 10 ноября 1958 г. Пушкин * * * Тучи. Моржовое лежбище булок Еле ворочает даль. Утром ущелье – Свечной переулок, Ночью – Дарьял, Ронсеваль. Ночью шеломами грянутся горы. Ветры заладят своё, — Эти бродяги, чердачные воры, Делят сырое бельё. Битой жене – маскарадные гранды Снятся, — Изящно хотят… ………… Гуси на Ладогу прут с Гельголанда. Серые гуси летят! * * * – Гость тревожный, безмолвный и серый, Кто ты, сумрачный гость? отвечай! Пробираясь в закрытые двери, Что ты ищешь у нас по ночам? Кто ты, знающий тайные думы? Как ты смеешь без спроса входить? Отвечай, посетитель угрюмый, Только дочку, смотри, не буди. – Я холодный полуночный ветер И повсюду свободно лечу, Всё я вижу, всё знаю на свете, А вхожу, потому что хочу! – Тише, тише, пришелец незваный, Осторожней со мной говори, — Чудный сон про счастливые страны Снится дочке с вечерней зари. У неё от улыбки ресницы Золотому подобны лучу, Тише, тише… – А что мне таиться, Говорю, как хочу! Тем, кто вольно гуляет по свету, Не посмеет никто запретить! Будь же счастлив, Гуляй себе, ветер, Наша девочка спит… * * * Ночь лелеет кафедралы! Площадь стыла. Площадь спала. Ночь лелеет кафедралы! Лысый мамонт – кафедрал. * * * Хрупкая стеклянная солома — Сноп дождя над серой крышей дома! Меркли звёзды, близилась заря — Для неё ковали метрономы Белые цепочки серебра. Таяло, Морозило; Увяло неба неостывшее литьё, — Вечер, догорая над каналом, Медленно впадает в забытьё. Гаснут волны в отблесках оконных, Превращаясь в тёмное стекло. – Сколько лодок вы качали, волны? Сколько туч над вами пронеслось? – Сколько звёзд сегодня распустилось На багряном стяге облаков? – Сколько мыслей в мире зародилось? Сколько новых выросло цветов? Кто сочтёт?.. И ни к чему всё это! Ведь цветы для счёта не цветут. Город спит – его морские ветры Мокрыми метёлками метут. 20 марта 1954 * * * Свежесть ветра не напомнит губы, Звёздочки – глаза. – Пойте, пойте, водостоки-трубы, Крыша-стрекоза! Мчитесь, мысли! Я, не зная лени, Вспоминаю разные слова, — Прихотливо, как в рогах оленьих, Мыслями ветвится голова. Я сегодня сбрасываю путы. Я король! – В моей лепёшке – боб! Чей-то локон бронзовой волютой Падает на лоб… Духота в моём старинном хлеве, Кто-то битый стонет за стеной, До утра бобовой королеве Спать одной! Пусть ей ветер поцелует губы, Высушит глаза. – Пойте, пойте, водостоки-трубы, Крыша-стрекоза! * * * Бьют часы. Часы и половины — Вечный страх разящих мимо стрел. День прошёл тяжёлым исполином, Жёлтый пепел вечера сгорел. Дырами небесных подворотен Лысые поднялись купола, И трамвай на дальнем повороте Прозвенел, как старая пила. – Бьют часы! Полёт луны шафранной, Одиноким, сдерживать не нам! В шкуре лунной – шкуре барабанной Не остаться нашим письменам. За окном, закованным в железо, Где замок тугой, как самострел, Бродит страх, безрадостный, как бездна, — Вечный страх разящих мимо стрел. 27 октября 1958 Стихи для любимой Я был осторожным и серым Булыжником улиц кривых, И, дни принимая на веру, К их звонкому шагу привык. Как свечи огромного храма, Мерцая в пустой тишине, Горели безмолвно и прямо Созвездия мыслей во мне. И были привычные думы Как в ловких руках бумеранг, Чертивший пору полнолуний Закатами солнечных ран. Но вестником дальнего горя, Одетым в сверкающий лёд, В привычные звёздные хоры Твой яркий ворвался полёт. И песне грустить недопетой, Блуждая в чужих голосах. – Зачем появилась комета На тихих моих небесах? 1954 |
