Конь вороной Веют тучи крыльями орлана Над взошедшей ночью трын-травой, — Стонет город матом Тамерлана Над своей оливковой Невой. Из хрустальных слёз концертных залов, Золотой сонатой дребезжа, Вороная лошадь пробежала, Веки луж оранжево смежа. Искрозвонка – лошадь вороная, Всадник пьян настоем из часов, Копья рук в туманы окуная Под тяжёлой мерою весов, — И, как я, хмельной твоей любовью, Обезумев в звёздной синеве, Истекает розовою кровью На гранитных подступах к Неве. Вечер День уходит, как тореро, — (Белый плащ над синим миром), Незадачливый тореро! — Он в бою сломал рапиру. А мощёная арена Звёздной полнится кадрилью: На губах у ночи – пена, В чёрной шее – бандерильи. – Умирающий воитель, Брось кровавую мулету, — Пусть владеет победитель Целым светом, чёрным светом! Из детских снов Лампа погасла в смертельной зевоте, Лучик нырнул в темноту: С камня на камень, с камня – в ворота, Окнам смеясь на лету. С камня на камень, с камня на камень — Пятый этаж… огонёк… Серенький мальчик – ночью, без мамы — В жарком бреду изнемог. Люди заснули в доме громадном, Тикать устали часы, Кухонный кот подбирается – жадный, — Лижет большие усы. Мягкие лапы, светится пламень В злых и блудливых глазах… С камня на камень, с камня на камень, — Стукнули зубы в усах. С камня на камень, с камня на камень, — Крошку никто не спасёт: Бедная мама, глупая мама Ночью ушла на завод. – Съем, как мышонка, съем, как лягушку, — Мальчику в ухо сказал… С камня на камень – прыг на подушку! — Тоненький лучик упал. С камня на камень – ну-ка, попробуй! Скрипнула форточка: «Кр-р-рак!» – Прочь поскорей, подобру-поздорову, С камня на камень. – Дурак! Лучик сердитый, лучик весёлый, — Лучику надо гулять: С камня на камень, с камня на камень, С камня на камень опять. 18 февраля 1953 Дом Гаршина С камня на камень, с камня на камень — Крылья ночных фонарей… Тихи и жутки, злобны и чутки Тёмные пасти дверей… Холод ступенек, пыль на перилах, Стенка, решётка, пролёт… Смерть расплескала ночные чернила, — В пропасть тихонько зовёт… Здесь он стоял, в бледной улыбке, Серой тоской изнемог — Огненно-алый, злобный и гибкий, Проклятый Богом цветок. ……….. Красные листья перед рассветом Дворники смыли со стен, — Спите спокойно, в смерти поэта Нет никаких перемен… Спи, не тревожась, сволочь людская — Потный и сладенький ад! — Всякий «философ», томно лаская Нежный и розовый зад… С камня на камень, с камня на камень, Стенка, решётка, пролёт… С камня на камень, с камня на камень Ночь потихоньку плывёт. 19 февраля 1953 Дом повешенного В целом мире не сыщешь белее ночей, Мостовых не найдёшь горячей, А в ночи безотрадней домов не найти, Перевитых в ночные пути. В этом доме, лишь гаснет кровавый закат, — Осторожные тени стучат. Там луна серебрит потолков высоту, Там оправлен кошмар в белизну паспарту, Там насмешливо ангел глядит из угла, И под пылью – тоска залегла. В эти чёрные окна, лишь гаснет заря, Наливается свет фонаря, А в пустой тишине – запоздалый трамвай Да собачий серебряный лай. Там – томление белых июньских ночей, Словно свет навсегда потускневших очей: В этом доме, из мрака воспрянувшем вдруг, В этом доме повесился друг. Этот дом надо мной, как печальный маяк: Там канал, как большая змея, Извивается в камень одетой струёй И блестящей звенит чешуёй. 30 марта 1954 * * * Затихает… Устало чудовище!.. И бессвязно бормочет во сне О своём потаённом сокровище — О Великой Мещанской Весне. Наступил, с перегнившим дыханием, Вислогубый и потненький час, В конвульсивном ночном содрогании Мерно булькает выпитый квас… – Всё в порядке… – Постойте! А девочка? (Покачнулся сомкнувшийся мост.) Затрещал телефон – и с издёвочкой: – Утонул человек. Это пост? Трупик стыл на камнях серебристых, Далеко-далеко от людей — Детский профиль, холодный и чистый, Всплески ветра на невской воде. Заметался по улицам, лужам Полный дикого ужаса крик, Запуская в притихшую душу Тепловатый паучий язык… И не вздрогнуло небо холодное, Лишь бесшумно сомкнулась вода… – Моя милая деточка… Гордая… Кто обидел тебя навсегда? – Может быть, ты увидеть сумела То, что скрыто улыбкой друзей, То – чему нет на свете предела, То – чего нет на свете грязней? Или в сказке концертного зала, Одиноко застыв среди «тех», Сквозь торжественный грохот хорала Ты услышала пошленький смех? |
