Некоторое время спустя Лугарн оставил его, сославшись на занятость. Лунные сумерки кончились и вернулся полный дневной свет. Остров с силой натягивал веревки. Наконец Лугарн решил, что грузоподъемность достаточна и пора отправляться в путь. Каменные якоря подняли, веревки, закрепленные на фрондах, обрубили. Медленно поднимаясь, остров проплыл над полуразрушенной деревней. Некоторое время он оставался на высоте ста пятидесяти футов. Потом, по мере того, как газ продолжал наполнять пузыри, поднялся до пятисот футов. Лугарн приказал уменьшить подачу пищи бактериям и отправился на обход острова. Осмотр занял у него несколько часов, после чего он вернулся на мостик.

Вольф опустился посмотреть, как чувствует себя Теоторион. Колдун доложил, что самочувствие пациента хорошее, даже лучше, чем можно было бы ожидать.

Вольф поднялся по лестнице на вершину стен. Здесь он обнаружил Луваха и одного из кузенов, Паламброна — прекрасно сложенного красавца, самого темного в семье. Его конусообразную шляпу с шестиугольным ободком украшали изумрудно-зеленые совы. Черная мантия со стоячим воротником и эполетами в форме львиных лап была сделана из зеленой мерцающей ткани с узором трилиотина, пронзенного окровавленным копьем. Рубашку цвета электрик украшала отделка из канта с белыми черепами. Большой кожаный пояс был отделан золотом и украшен бриллиантами, изумрудами и топазами. Мешковатые брюки — с белыми и черными полосами. На ногах надеты ботинки из мягкой кожи красного цвета.

Паламброн был исключительным красавцем, о чем и сам хорошо знал. Он кивнул в ответ на приветствие Вольфа, и ушел. Тот глядел ему вслед, усмехаясь:

— Паламброн никогда не питал ко мне нежных чувств. Я бы встревожился, если бы он вдруг изменил свое отношение ко мне.

— Пока мы на летающем острове, можно не беспокоиться, — заметил Лувах. — По крайней мере, если поиск не слишком затянется. Хотел бы я знать, как долго он продлиться. Так можно вечно летать над этим морем и никогда не наткнуться на врата.

Вольф посмотрел на красное небо, сине-зеленую воду и островок, который они покинули — кусочек дрейфующей суши, с высоты кажущейся не больше монетки. Чуть поодаль кружили белые птицы с огромными крыльями, желтыми кривыми клювами и оранжевыми круглыми глазами. Одна из них с резким криком опустилась рядом с тем местом, где они стояли, подняла голову и уставилась на них немигающими глазами. Вольфу вспомнились вороны собственного мира. Есть ли у этих птиц хоть капля разума? Следили ли они и подслушивали для Уризена? У отца наверняка имелись способы наблюдения за ними, иначе бы он не получил бы полного удовлетворения от этой игры.

Лугарн сказал мне, что Абута следует всегда одним и тем же курсом. Ветер здесь постоянный и он гонит остров вокруг водного мира по спиральной орбите. Так что в конечном счете полет острова охватывает всю поверхность планеты.

— Но остров, на котором находятся врата, так же двигается. Что если наши курсы никогда не пересекутся?

Вольф пожал плечами.

— Тогда мы не найдем его.

— Этого-то Уризен и добивается. Вот уже он порадуется, когда увидит, как все мы свихнемся тут от безделья, и перегрызем друг другу глотки.

— Вполне вероятно. Однако курсом Абуты можно управлять. Поиски, конечно, потребуют времени, но шанс есть. Вот только…

Вольф умолк и молчал так долго, что Лувах забеспокоился.

— Что «только»?

— Наш добрый отец поселил не только людей, я имею в виду не рыб, животных, птиц. Так что следует ожидать, что некоторые водные и воздушные острова населены злобными существами.

Снизу раздался голос Валы, сзывающей на обед. Собеседники спустились и расположились за столом вождя. Лугарн рассказал о своих планах. Он намеревался изменить курс Абуты, поскольку где-то на юго-западе дрейфовал еще один остров, которым правил его злейший враг Ваериш. Теперь, когда на Илманире находится Вольф с лучеметом, они без труда разделаются с ними. Победа покроет Илманир славой, Ваериша навсегда похоронят в океане.

Вольф не стал возражать. Он только надеялся, что Ваериша не найдут, поскольку хотел сберечь заряды для более важных дел.

Ярко-красные дни и бледно-розовые ночи тянулись однообразно. Лишь первое время для Вольфа нашлось занятие. Он разузнал все, что смог, об управлении Абутой. Тщательно изучил нравы племени и характер каждого ее члена. Другие Властелины, за исключением Валы, не интересовались подобными вещами. Большую часть времени они проводили слоняясь по носовой части, высматривая остров, на котором располагались врата Уризена. Он вечно сетовали на судьбу, изливая душу то абуталам, то друг другу, и постепенно задирались, правда, не доводя дело до дуэли.

По мере того, как проходили дни, Вольф все больше проникался к ним отвращением. Они явно не стоили того, чтобы спасать их, все — за исключением, пожалуй, Луваха. Высокомерие Властелинов к тому же раздражало абуталов. Вольф неоднократно напоминал собратьям, что их жизнь зависит от островитян. Стоит только разгореться антагонизму — и пришельцев тут же выбросят за борт. Сначала к его советам прислушивались, но прошло время и тысячелетняя вера в свою богоподобность вновь овладела Властелинами.

Вольф целые дни проводил на мостике с Л угарном, считая необходимым хоть как-то разряжать напряженность, бездумно создаваемую его братьями и кузенами. Он также посещал занятия по планеризму, поскольку человек, не владеющий крыльями, не мог рассчитывать на уважение со стороны абуталов. Вольф как-то спросил Лугарна, почему это так, поскольку считал сам планеры пустой тратой времени.

Вопрос удивил Лугарна. Вождь отыскал слова и сказал:

— Почему?.. Просто потому, что так и есть. Ни один мужчина не станет мужчиной пока не совершит взлет и посадку. А уж говорить, что планеры не стоят хлопот!.. Нет, ты тут заблуждаешься. Подождите, вот придет день, когда мы встретимся с врагом, и тогда все вы возьмете свои слова обратно.

На следующий день Вольф совершил пробный полет. Они с Лугарном сели в тренировочный планер и два пузыря подняли его вверх, пока Абута не превратилась в крошечный овал. На этой высоте ветер дул сильнее и они на несколько миль обогнали остров. Лугарн, выступавший в роли инструктора, отцепил подъемный механизм. Пузыри потянулись вниз на Абуту тонкой, но крепкой веревкой-чтобы их снова использовать.

Будучи Джадавином, Вольф имел представления о различных типах летательных аппаратов. На Земле он получил лицензию, разрешающую ему пилотировать одномоторный самолет. Он уже давненько не летал, но старые навыки не забылись. Когда планер начал спускаться по спирали, Лугарн передал ему рычаг управления. Потом похлопал Вольфа по плечу, одобрительно кивнул и вновь взялся за штурвал. Машина шла по ветру, слегка отклоняясь в сторону, и в последний момент приземлилась на широкой палубе.

Вольф совершил еще пять тренировочных вылетов, причем два последних с самостоятельной посадкой. На четвертый день он поднялся в воздух один, Лугарн был поражен: ведь большинству новичков требовалось вдвое больше времени. Вольф поинтересовался, что будет, если выполняющий самостоятельный полет ученик не сможет посадить самолет на Абуту. Как островитяне подбирают его?

Лугарн улыбнулся, поднял руки ладонями вверх и сказал, что неудачника оставляют на волю судьбы. Больше на эту тему не говорили. Но перед первым самостоятельным полетом Лугарн просил Вольфа оставить лучемет на Абуте. Вольф передал оружие на хранение Луваху, поскольку не думал, что тот употребит его во зло.

Во всяком случае вероятность была намного меньше, чем если довериться кому-нибудь другому.

Лугарн также выразил желание побрататься с ним. Услышав об этом, другие Властелины принялись глумиться.

— Неужели Джадавин, сын Уризена, прямой потомок самого Леса, станет братом вождя раскрашенных дикарей? Неужели нет у тебя гордости, брат?

— Не вам говорить о братстве, — ответил он. — Эти люди по крайней мере не пытались меня убить — чего нельзя сказать о вас, если не считать Луваха. И не вам презирать их, ведь они хозяева собственного мира, тогда как вы-скитальцы, попавшие в ловушку, как безмозглые гуси. Так что не спешите кичиться, а лучше постарайтесь подружиться с островитянами. Может случится так, что их расположение вам очень понадобится.