Он подумал, что заметили их отсутствие и тело часового.

Им придется выбираться с боем. Но пусть они сперва найдут и освободят Хрисенду. Потом будет время подумать о битве.

Впереди него Кикаха скомандовал:

— Лезь сюда, Боб!

Голос его был таким взволнованным, что Вольф понял — он, должно быть, обнаружил Хрисенду. Он вскарабкался быстро, быстрее, чем разрешал здравый смысл. Необходимо было влезать по одной стороне башенки, так как нижняя ее сторона выступала наружу под углом. Кикаха лежал на плоской вершине башенки и занимался как раз оттаскиванием себя от ее края.

— Тебе придется повиснуть вверх ногами, чтобы заглянуть в окно, Боб. Она там, и она одна Но окно слишком узкое, чтобы пропустить тебя или ее.

Вольф свесился через край башенки, а Кикаха схватил его за ноги. Он выползал все дальше и дальше до тех пор, пока не упал бы в темнеющий внизу ров, если бы его не держали. Сквозь щель в камне он увидел перевернутое лицо Хрисенды. Она улыбалась, но по щекам у нее катились слезы.

После он не мог точно вспомнить, что они сказали друг другу, так как он пребывал в лихорадке экзальтации, сменившейся холодом подавленности и отчаяния и последовавшей затем новой лихорадкой. Он чувствовал, что мог говорить вечно.

Он протянул руку, чтобы коснуться ее ладони. В ответ, сквозь каменный проем, она тщетно пыталась дотянуться до него.

— Ничего, Хрисенда, ободрил он ее. — Ты знаешь, что мы здесь. Мы не собираемся уходить, пока не заберем тебя с собой, клянусь в этом.

— Спроси ее, где рог, — вмешался Кикаха.

Услышав его, Хрисенда ответила:

— Я не знаю, но думаю, что он у фон Элгерса.

— Он тебя беспокоил? — свирепо спросил Вольф.

— Пока нет, но не знаю, долго ли придется ждать, прежде чем он потащит меня в постель, — ответила она. — Он сдерживается только потому, что не хочет понизить ту цену, какую получит за меня. Он говорит, что никогда не видывал такой женщины, как я.

Вольф выругался, а затем рассмеялся. Это было похоже на нее, — говорить вот так откровенно; так как в мире Сада самовосхищение было общепринятой позицией.

— Кончай ненужную болтовню.

Кикаха разозлился.

— Для этого будет время, когда мы вызволим ее.

Хрисенда по возможности сжато и ясно, ответила на вопросы Вольфа. Она описала путь в свою комнату. Она не знала, сколько часовых было расставлено за дверью ее комнаты или по дороге.

— Я знаю одно, чего не знает барон, — сказала она? Он думает, что Абиру везет меня к фон Кранзелькрехту. Мне-то лучше знать. Абиру намерен подняться на Дуэвиллиаву в Атлантиду. Там он продаст меня Радаманту.

— Он никому тебя не продаст, потому что я собираюсь убить его, — вскипел Вольф. — Сейчас я должен уходить, Хрисенда, но я вернусь как можно скорее. И я приду не этим путем. А пока, я люблю тебя!

Хрисенда заплакала.

— Я тысячу лет не слышала таких слов ни от одного мужчины! Ах, Роберт Вольф, я люблю тебя! Но я боюсь! Я…

— Ты должна ничего не бояться, — сказал он. — В этом нет нужды, пока я жив, а я не намерен умирать.

Он дал указание Кикахе втащить его обратно на крышу сторожевой башенки. Поднявшись он чуть не упал от головокружения, вызванного приливом крови к голове.

— Идше уже начал спускаться, — сказал Кикаха. — Я отправил его выяснить, сможем ли мы вернуться тем же путем, которым пришли, а также посмотреть, чем вызван этот шум и гам.

— Нами?

— По-моему, нет. Первое, что бы они сделали, это проверили бы Хрисенду, чего они не сделали.

Спуск проходил еще медленнее и опаснее, чем подъем, но они одолели его без происшествий. Фунем Лаксфальк ждал их у окна, давшего им доступ на стену.

— Они нашли убитого вами часового, — сообщил он, — но не думают, что мы имеем к этому какое-то отношение. Гворлы вырвались на свободу из темницы и убили множество ратников. Они также захватили собственное оружие. Некоторые выбрались из замка, но не все.

Трое покинули комнату и быстро слились с людьми, искавшими гворлов. У них не было шанса подняться по лестничному маршу, в конце которого находилась комната, где была заточена Хрисенда. Фон Элгерс, несомненно, удостоверился, чтобы охрану увеличили.

Несколько часов они бродили по замку, знакомясь с его расположением.

Они заметили, что хотя шок от побега гворлов несколько отрезвил тевтонов, они все еще были очень пьяны. Вольф предложил им вернуться в свои покои и обговорить возможные планы. Наверно, они смогут придумать что-нибудь разумно работоспособное.

Их комната находилась на пятом этаже и у окна наискось и ниже окна башенки Хрисенды. Чтобы добраться до нее, им пришлось пройти мимо множества мужчин и женщин, без исключения вонявших пивом, пошатывавшихся, невнятно и без удержу болтавших и очень мало чего достигавших. В их комнату не могли войти и обыскать, потому что ключи были только у них и у главного привратника, а тот был слишком занят где-то в другом месте, чтобы добираться до их комнаты. Кроме того, как гворлы могли войти через запертую дверь?

В тот же миг, когда Вольф шагнул в комнату, он понял, что они каким-то образом все-таки вошли. В ноздри ему ударило затхлой вонью гнилых фруктов. Он втащил спутников внутрь и быстро запер за ними дверь, а затем обернулся с кинжалом в руке. Кикаха тоже, раздувая ноздри и зыркая взглядом, держал в руке нож. Только Фу нем Лаксфальк не сознавал, что тут что-то не так, за исключением неприятного запаха.

Вольф шепотом объяснил ему. Идше подошел к стене, чтобы взять мечи, а затем остановился. Подставки были пусты.

Молча и медленно Вольф прошел в другую комнату, Кикаха — следом за ним, держа факел. Пламя заколебалось и отбросило горбатые тени, заставившие Вольфа дернуться. Он был уверен, что это гворлы.

Свет приблизился, тени улетели или изменились в безвредные формы.

— Они здесь, — тихо произнес Вольф, — или только что ушли. Но куда?

Кикаха показал на закрывавшие окно высокие шторы. Вольф широким шагом подошел к ним и принялся протыкать красно-пурпурную бархатную ткань.

Его клинок встретил только воздух и камень стены. Кикаха отдернул шторы, открыв то, что уже сказал ему кинжал.

Никаких гворлов там не было.

— Они забрались через окно, — сказал идше. — Но зачем?

В этот момент Вольф поднял глаза и выругался. Он шагнул назад, чтобы предупредить своих друзей, но они уже смотрели вверх. Там, зацепившись согнутыми коленями за тяжелый железный каркас штор, висели вверх тормашками двое гворлов. В руках оба держали длинные, окровавленные ножи, а один, вдобавок, сжимал рог.

Два создания напрягли ноги в ту же секунду, когда поняли, что их обнаружили. Оба сумели перекувырнуться и приземлиться на ноги. Тот, что справа, нанес удар ногой. Вольф покатился, а затем вскочил, но Кикаха промахнулся своим ножом, а гворл — нет. Нож сорвался с его ладони через короткое расстояние в руку Кикахе.

Другой бросил нож в Фунем Лаксфалька. Тот ударил идше в солнечное сплетение с силой, заставившей его согнуться и, пошатнувшись, отступить.

Спустя несколько секунд он выпрямился, открыв, почему нож не смог войти в его тело. Сквозь порванную рубаху блеснула сталь легкой кольчуги.

К тому же гворл с рогом исчез за окном. Другие не могли броситься к окну, потому что оставшийся гворл дал им жестокий бой. Он снова сшиб Вольфа, но на этот раз кулаком.

Он словно вихрь налетел на Кикаху, молотя кулаками, и отогнал его назад.

Идше с ножом в руке прыгнул на гворла и пырнул его в брюхо, только для того, чтобы его самого схватили за запястье и вывернули так, что он закричал от боли и нож выпал из его кулака.

Лежавший на полу Кикаха поднял ногу, а затем врезал пяткой гворлу по голени. Тот упал, хотя и не ударился об пол, потому что его схватил Вольф.

Они кружили, сцепив друг друга в объятиях. Оба пытались сломать друг другу хребет, а также пытались дать подножку. Вольф сумел перебросить его через бедро. Они опрокинулись на стену, и большая часть повреждений пришлась на долю гворла, когда он ударился затылком о стену.