Абиру, счастливый своим обогащением, вышел. Вольф изучил соединенную с ошейником цепь. Она была сделана из мелких звеньев. Он мог бы суметь порвать ее, если железо было не слишком высококачественным. На Земле он забавлялся, втайне конечно, разрывая именно такие цепи, но он не мог пробовать до наступления ночи.

Позади Вольфа Кикаха прошептал:

— Гворлы не узнают нас в этом гриме, поэтому пускай так и останется.

— А что насчет рога? — поднял вопрос Вольф.

Кикаха, заговорив на ранней средне-германской форме тевтонского, попытался вовлечь в разговор гворлов. После того, как ему чуть не попали в лицо сгустком слюны, он бросил эту затею. Он сумел поговорить с одним из шолкинских солдат и с несколькими рабами-людьми. По мелочам он собрал от них много сведений.

Гворлы были пассажирами на «Кварниржубе», плававшей под командованием некоего Раххамена. Находясь в этом городе, капитан встретил Абиру и пригласил его на борт выпить чашу вина.

Той же ночью-фактически, в ночь перед тем, как Вольф и Кикаха появились в городе — Абиру и его люди захватили судно. Во время борьбы капитан и несколько матросов были убиты, остальные сидели теперь в ряд на цепи. Судно было отправлено вниз по реке и вверх по притоку для продажи экипажа одному речному пирату, о котором слышал Абиру.

Что касается рога, то никто из экипажа «Кваркиржуба» о нем не слышал.

Не снабдил какими-либо новостями и солдат. Кикаха сказал Вольфу, что, по его мнению, Абиру вряд ли позволит узнать о нем кому-либо еще, кроме себя.

Он, должно быть, опознал его, так как все слышали про рог Господа. Он был частью универсальной религии и описывался в различных священных литераторах.

Насту1ыла ночь. Вошли солдаты с факелами и едой для рабов.

После еды в помещении осталось двое шолкинов, и неизвестно сколько стояло на страже снаружи. Санитарная организация была отвратительной, стоял удушливый запах.

Абиру явно не заботился о соблюдении приличий в том виде, в каком они были изложены Господом. Однако, должно быть, некоторые из более религиозных шолкинов пожаловались, потому что несколько долинзов пришли сделать уборку. На каждого раба выплеснули ведро воды, а несколько ведер оставили для питья.

Гворлы завыли, когда на них попала вода, и долгое время после этого жаловались и ругались. Кикаха пополнил запас сведений Вольфа, сообщив ему, что гворлы, подобно сумчатым крысам и другим пустынным животным Земли, не нуждались в воде. У них имелось биологическое устройство, схожее с тем, что было у обитателей аридных зон, окислявшее их жир в потребную окись водорода.

Взошла луна. Рабы ложились на пол или прислонялись к стене и засыпали. Вольф и Кикаха притворялись желавшими того же самого. Когда луна вышла на позицию так, что ее стало видно сквозь дверной проем, Вольф сказал:

— Я собираюсь попробовать порвать цепь. Если у меня не хватит времени порвать твою, то нам придется разыграть сиамских близнецов.

— Давай, — прошептал в ответ Кикаха.

Длина цепи между ошейниками обоих была около шести футов.

Вольф медленно, дюйм за дюймом подкрался к ближайшему гворлу, чтобы дать себе достаточно длинный, ненатянутый отрезок. Кикаха подполз вместе с ним. Путешествие заняло примерно пятнадцать минут, так как они не хотели, чтобы двое часовых в помещении осознали их перемещение. Затем Вольф, повернувшись спиной к охранникам, взялся за цепь обеими руками.

Он натянул ее и почувствовал, что звенья держатся прочно.

Медленное напряжение задачи не выполнит. Значит, необходим быстрый рывок. Звенья с шумом порвались.

Двое шолкинов, громко разговаривавшие и смеявшиеся, чтобы не дать заснуть друг другу, замолкли. Вольф не смел обернуться и посмотреть на них. Он ждал, покуда шолкины обсуждают возможное происхождение звука. Им явно не приходило в голову, что он мог быть от разорвавшейся цепи. Они провели некоторое время, высоко держа факелы и рассматривая потолок.

Один пошутил, другой рассмеялся, и они возобновили свой разговор.

— Хочешь попробовать и вторую? — прошептал Кикаха.

— Очень даже хочу, но если не попробую, мы будем в невыгодном положении, — ответил Вольф.

Ему пришлось немного подождать, так как гворл, с которым он был скован, проснулся от разрывания цепи. Он поднял голову и проворчал что-то на своей скрежещущей, как напильник по стали, речи. Вольф начал потеть еще сильней.

Если гворл сядет или попробует встать, то его движение откроет повреждение цепи.

После пронзающей сердце минуты гворл снова улегся и вскоре захрапел.

Вольф чуть расслабился. Он даже натянуто улыбался, так как действия гворла подали ему идею.

— Подползай ко мне, словно тебе хочется согреться около меня, — тихо сказал Вольф.

— Ты что, шутишь? — прошептал в ответ Кикаха. — Я чувствую себя, словно в парной бане. Ну, ладно. Вот так.

Он пополз, пока его голова не очутилась у коленей Вольфа.

— Когда я порву цепь, не вступай в действие, — предупредил его Вольф.

— У меня есть идея привлечь охранников сюда, не потревожив тех, что снаружи.

— Надеюсь, они не будут сменять караул как раз тогда, когда мы начнем действовать, — заметил Кикаха.

— Молись Господу, — ответил Вольф, — земному.

— А он тому помогает, кто сам не плошает.

Кикаха усмехнулся.

Вольф рванул изо всех сил, звенья с шумом лопнули. На этот раз часовые перестали разговаривать, а гворл внезапно поднялся. Вольф сильно укусил гворла за палец ноги. Тварь не закричала, а крякнула и начала вставать.

Один из часовых приказал ему оставаться сидячим, и оба двинулись к нему.

Гворл не понял их языка. Он понял тон голоса и увидел направленное на него копье.

Он поднял ногу и принялся тереть ее, скрежеща в то же время проклятия Вольфу.

Факелы стали ярче, когда ноги часовых заскребли по свободному от земли камню.

— Давай! — скомандовал Вольф.

Он и Кикаха одновременно поднялись и стремительно развернулись, оказавшись лицом к лицу с удивленными шолкинами. Наконечник копья находился в пределах досягаемости Вольфа. Его рука скользнула по нему, схватила древко как раз за ним и рванула на себя.

Часовой открыл было рот, чтобы заорать, но тот резко захлопнулся, когда поднятый тупой конец копья треснул его по челюсти.

Кикахе не было такой удачи. Шолкин шагнул назад и поднял копье, чтобы метнуть его. Кикаха бросился на него, словно полузащитник на игрока с мячом. Он кинулся наземь, покатился, и копье лязгнуло о стену.

К тому времени молчание пропало.

Один часовой начал орать. Гворл поднял упавшее рядом с ним оружие и бросил его. Наконечник вонзился в открытое горло часового, и острие вышло из шеи.

Кикаха рывком высвободил копье, вытащил из ножен убитого часового тесак и метнул его. Первый вошедший снаружи шолкин получил его по рукоять в солнечное сплетение. Увидев, что он упал, другие столь рвавшиеся следом за ним, отступили. Вольф забрал нож у другого трупа, заткнул его за кушак и осведомился:

— И куда нам дальше?

Кикаха вытащил нож из солнечного сплетения и вытер его о волосы трупа.

— Не через эту дверь. Здесь их слишком много.

Вольф показал на дверном проем в противоположном конце помещения и бросился бежать к нему. По пути он подобрал выроненный часовым факел. Кикаха сделал то же самое. Дверной проем был частично забит землей, вынудив их опуститься и проползать через него на четвереньках. Вскоре они очутились в месте, через которое насыпалась земля.

Луна открыла пустое пространство в каменных плитах потолка.

— Они должны знать об этом, — подумал вслух Вольф. — Они не могут быть настолько беззаботными. Нам лучше пройти дальше.

Они едва прошли мимо точки под брешью в потолке, как сверху запылали факелы. Спутники как можно быстрей шмыгнули вперед, слыша через отверстие возбужденные голоса шолкинов.

Секунду спустя в землю врезалось копье, едва не попав Вольфу в ногу.

— Они бросятся следом за нами. Теперь они знают, что мы покинули главное помещение, — сказал Кикаха.