- Ни на какой, - в первый раз удивилась родительница. - Пешком пришел, пешком и ушел. Огородами.

   - Сказал куда идет?

   - Нет, он никогда не говорит. А в этот раз, видно, далеко собрался. Паспорт свой взял и дождевик.

   - Вы давно с ним расписались? - спросил Мазуров Елену.

   - В прошлом году, в зоне еще.

   - А где познакомились?

   - По переписке. Он такие хорошие письма мне писал.

   "Ясно, наивная дурочка и прохиндей, катающий письма под копирку, - понял Мазуров, разглядывая паспорт Лены. - Двадцать девять лет, а замуж все никак, тут и подвернулся этот козел..."

   - К кому он мог пойти?

   - Не знаю. Сюда он никого не приводил, - отрезала мать.

   Ее поведение удивляло Колодникова. С одной стороны, Валентина явно была агрессивно настроена против родного сына, но при этом она не жаловала и милицейскую братию.

   - Может, он имена какие-нибудь называл? - спросил Андрей.

   - Нет.

   - А этот, как его, - Ленка неуверенно посмотрела на свекровь. - Батон, что ли?

   - Какой Батон? - быстро спросил Мазуров.

   - Брат это его двоюродный, Витька Козлов, - неохотно призналась мать. - Тоже все из тюрьмы да в ссылку.

   - И где это Батон живет?

   - На Красноярской, в пятиэтажках. Второй дом, если идти отсюда, квартира на третьем этаже, сорок вторая.

   - Хорошо, спасибо, - сказал, поднимаясь, Колодников.

   - Что Валерка хоть натворил? - спросила напоследок Валентина.

   Колодников скрывать не стал:

   - Милиционера порезал, еле отходили.

   Елена ахнула, а Валентина начала отчитывать незваных гостей:

   - И что вы его выпустили? За эти полгода все нервы вымотал! Десять лет горбатилась со скотиной, думала, сын выйдет, заживем по-человечески... Как же! У него одно на уме, как бы кольнуться да зарезать кого. Из-за отца его глаз поднять на соседей не могла, стыдно было, и этот такой же!

   Тут Колодников ее прервал:

   - Если он вам так надоел, то как появится, дайте знать нам или Андрею, - майор кивнул на Мысина. - Он тут в вашем районе постоянно пасется.

   - Да знаю я его, - пробурчала Валентина. - С матерью его в одном цехе работали, лет на десять она меня помоложе.

   Лишь у порога, оглянувшись назад и посмотрев на Лену, Мазуров вдруг понял, что она беременна.

   "Вот влетела-то дурочка молодая, - подумал он. - И деваться ей теперь некуда".

   У машины Колодников подвел итог операции:

   - Ну что, здесь голяк.

   - Да, похоже, рванул Валера из города, только пятки сверкали, - согласился Мазуров. - Надо бы объявить его в розыск.

   Он обернулся к участковым:

   - Мы сейчас подскочим к этому Батону, а ты, - обратился он к Панченко, - пока езжай в отдел и толково объясни в дежурной части все про этого Свинореза. Да скажи, пусть оповестят не только патрульные машины и линейный отдел, но и область. Пусть перекрывают все дороги.

   - Хорошо.

   Наконец то неуверенно начала наступать темнота, и на улицах зажглись редкие фонари. На Красноярской милиционеры разбились по тому же принципу: в подъезд пошли Мазуров, Колодников и Мысин, под окнами затаились Фортуна и Демин.

   У сорок второй квартиры Мазуров остановился, предупреждающе поднял руку и, приложив ухо к стандартной, крашеной двери, прислушался. Эта выработанная годами методика частенько избавляла его от разных неприятных сюрпризов при подобных, как сегодня, нежданных визитах.

   - Есть. Как минимум двое, - сказал он через минуту.

   - Не радио, случайно? - шепнул Колодников.

   - По радио не матерятся.

   После этого майор осторожно постучал в дверь и снова прислушался. Голоса затихли. Мазуров чуть переждал и повторил свою попытку. Вскоре послышалось легкое движение, и майор постучал более настойчиво.

   - Кто? - донеслось из-за двери.

   - Свои! Открывай, мать твою! - пьяным голосом отозвался Михалыч.

   - Свои все дома, пошел на хрен, - и Мазуров услышал удаляющиеся шаги. Он переглянулся со своими напарниками, с досадой мотнул головой, дескать, "номер не удался", и уже изо всей силы застучал в дверь. В ответ грянул поток мата.

   - ...я милицию вызову!.. - прозвучало в самом конце.

   - Милиция уже здесь, открывай, давай! Быстро!

   - Да пошли вы!..

   Поздние гости переглянулись, и Колодников развел руками:

   - Ну, что ж делать, придется тебе, Михалыч, ломать дверь.

   - Что, опять я?! - возмутился Мазуров.

   - Ну, Михалыч, а кто же еще, как не ты? Не я же со своим бараньим весом. Ты специалист, мы с тезкой только на подхвате.

   - Ну, ладно, попробуем.

   Колодников не зря назвал Мазурова специалистом по выбиванию дверей. Высокий, широкоплечий, плотный, с мощными руками бывшего штангиста и боксера, он, как никто, умел ликвидировать подобные препятствия советского производства. Иногда его вызывали даже в выходные, только лишь для того, чтобы тот разнес в щепки последний оплот упрямых затворников с уголовным прошлым.

   Мазуров отошел, набычился, и, разбежавшись, врезался в дверь. Та затрещала, но выдержала удар девяностокилограммового тарана, только штукатурка посыпалась.

   - Крепкая, - пробормотал майор. Теперь он далеко отходить не стал, качнулся маятником и плечом ударил в упрямое дерево. То же самое повторил рядом Колодников. Этого напора дверь уже не выдержала. Замок держался до конца, а вот петли отлетели от косяка вместе с кусками дерева. Не дожидаясь, пока осядет пыль, оба рванулись в квартиру. Проскочив узкий коридор, Мазуров первый ворвался в комнату и лицом к лицу столкнулся с каким-то верзилой. Тот взмахнул рукой, и Михалыч еле увернулся от его кулака. В свою очередь и детина легко ушел от удара Мазурова.

   "Ого, бывший боксер", - подумал майор и заработал кулаками еще быстрее. Мимо них в комнату бочком проскользнул Колодников, а за ним и его молодой тезка. Когда Мазуров хуком с правой все же свалил на пол своего противника и обернулся, то увидел, что Мысин сидит верхом на лежащем лицом вниз мужике в серой, грязной майке, а Колодников стоит на балконе и смотрит вниз. Пристегнув своего "клиента" наручниками к ножке серванта, Мазуров выскочил на балкон.

   - Что там? - спросил он, всматриваясь в темноту.

   - Да какой-то придурок с балкона сиганул. Ну что там, Фортуна? - крикнул Колодников вниз.

   - Ногу он сломал, - донеслось снизу.

   - Надо думать, все-таки третий этаж.

   - Знаешь, кто это?! - крикнул уже Демин. - Рыбачок!

   - Да ну?! - в один голос взревели стоящие на балконе.

   - Он самый, я его хорошо знаю! - подтвердил Фортуна.

   - Ну, Михалыч, с тебя пузырь, - толкнул плечом Мазурова Андрей. - Еще одна "палка" есть.   

   Николай Рыбаков по кличке Рыбачок уже полтора месяца числился в розыске. На Первомай этот сорокалетний мужик, постоянный пациент психдиспансера, нажрался до скотского состояния и "розочкой" - разбитым горлышком бутылки - запорол своего дружка, после чего скрылся в заливных лугах, но найти его там не удалось. Кривовские Луга - место особое, обширное, и разобраться в хитросплетениях этих озер, проток и заливов, может не каждый. Так что, играть в прятки с ментами преступнику было очень удобно. Туда и бежали все, кто был в неладах с законом.

   Подъехал "уазик", и участковые погрузили "парашютиста" в машину. Майоры же вернулись в квартиру. Андрей Мысин покуривал, продолжая сидеть на спине хозяина дома. Тот ворочался под ним, время, от времени изрыгая приглушенные проклятия.

   - Ну, этот, что ли, Батон? - спросил Мазуров, определив хозяина квартиры по непринужденности в одежде: тот был в старых трусах и майке. Жестом майор показал, чтобы Мысин поднял бедолагу. Хозяин квартиры оказался мужиком лет сорока пяти, богато орнаментированным татуировкой.