- Он снял охрану с Орловой.

   - Вот козел! - поразился Юрий. - И чем мотивировал?

   - Нехваткой людей, отсутствием прямой угрозы и тем, что некому охранять предвыборные участки.

   Мнение, выраженное Астафьевым о своем начальнике, заставило даже привычных ко всему оперативников скривиться в улыбке. А лейтенант продолжал, ничего не замечая:

   - ...Кому, на хрен, нужны эти участки? Ее же там пришьют сегодня же ночью!

   - Вот я и предлагаю тебе еще немного поработать ангелом-хранителем мисс Кривов. Переночуй в больнице, а завтра что-нибудь придумаем.

   - Придется, только у меня ствола нет.

   Колодников по привычке взялся за кобуру, но, ощутив непривычную угловатость рукоятки, вспомнил, что это всего лишь газовая пушка, и поморщился.

   - Ч-черт, и у меня отобрали! А эта газовая пукалка - штука несерьезная.

   - Погодите-ка, - сказал Паша и быстро вышел в коридор. Вернулся он с пистолетом. По внешнему виду это был типичный пээм.

   - Вот, вчера у одного акселерата отобрал. Тот шлялся по городу и стрелял по стеклам и кошкам. Пневматический.

   Юрий со скептическим выражением лица вертел в руках непривычное оружие.

   - Ты не раздумывай, оружие вполне серьезное, - уверил его Павел. Он вытащил из-под стола пустую водочную бутылку и махнул рукой: - Пошли.

   Вчетвером они вышли на улицу. Паша попросил Мысина сбегать к ближайшим гаражам и поставить бутылку у забора, метрах в десяти.

   - Стреляй, - велел он Астафьеву.

   Юрий прицелился, заученно плавно нажал на курок. Плотный хлопок выстрела и звон разбившейся стеклотары произвели на лейтенанта впечатление.

   - Вот видишь! - сказал довольный Пашка. - А ты говорил! Шарик калибром четыре с половиной, но не дай боже попасть им в лоб или в глаз. Самое прикольное, что на этот ствол не нужно ни регистрации, ни разрешения. В обойму влезает сорок шариков, правда, половину мы вчера на спор с ребятами расстреляли.

   - Убедил, беру, - согласился Астафьев, тем более что выбора у него и не было.

   Все погрузились в "уазик", забросили в больницу Астафьева, а сами помчались в сторону улицы Достоевского на поиски таинственного дома - места интимных свиданий старшего и младшего Гусевых.

   Как обычно на окраинах, освещение почти отсутствовало, хорошо, если горел один фонарь из десяти.

   - Ни черта не видно! - возмутился Колодников. - И за что мы этого бургомистра терпим? Весь город как одна задница негра.

   - Да, хрен тут что разглядишь, - согласился Паша.

   - Вот солидный особняк, - заметил Мысин.

   - Да, похож, - сказал Андрей, рассматривая длинный, приземистый дом за оградой из оцинкованного железа. - Но давайте все-таки прокатимся до конца этого прешпекта и пошукаем еще что-нибудь.

   В конце "прошпекта" они нашли еще один дом, подходящий под описание, и водитель Сергей полоснул светом фар по черным окнам спящего дома. Сразу стало ясно, что это совсем не то. На фасаде здания не наблюдалось ни одного арочного окна.

   - Стеклопакеты, да не те, - разочарованно сказал Колодников. - Давай-ка назад, к предыдущей хибаре и освети там посерьезней.

   Сергей в точности исполнил приказ начальника, и теперь ни у кого не вызывало сомнений, что они нашли то, что искали, - фары высветили ряд окон с закругленной верхней частью.

   - Номер двадцать восемь, - удовлетворенно сообщил Колодников. - Ну, теперь можно и по домам. Завтра пробьем в паспортном столе владельцев и начнем раскручивать всю эту петрушку.

   В первом часу ночи на лестничной площадке одной из кривовских пятиэтажек курила троица молодых парней. Двое сидели на подоконнике, третий - на корточках, у стены. Говорили тихо, вполголоса.

   - Блин, что же он, падла, не едет! Нормальные люди давно спят, - сказал один из сидевших на подоконнике.

   - Нашел нормального, это ж мент, - процедил сидевший на корточках.

   - Ну и что, мент? - вступил в разговор третий собеседник. - У меня сосед мент, нормальный пацан, прошлый раз он меня из "обезьянника" выдернул, когда я одному ботанику в "Айсберге" табло попортил. Два куска ему за это отстегнул, бухнули хорошо, и всего-то делов.

   - Он у тебя кто по званию?

   - Летеха, патрульный.

   - Ну, а этот майор угро, повернутый на этом деле.

   - А он нас тут не перестреляет случаем?

   - Нет, ствола у него нет, это точно...

   Он хотел что-то добавить, но в этот момент с улицы раздался скрип тормозов подъехавшей машины и вскоре хлопок двери подъезда.

   - Что там? - подскочил к окну сидевший на корточках. - "Уазик"?

   - Ну да. Синий.

   Кто-то из троицы успел рассмотреть прошедшего к подъезду человека и уверенно заявил:

   - Он! Точно!

   Слышно было, как человек поднимается наверх, звенит ключами, вполголоса матерясь на отсутствие света.

   - Точно он, - шепнул все тот же "глазастый", надевая на пальцы кастет. - Там его квартира. Пошли!

   Тремя бесшумными тенями они скользнули вниз и обрушили удары кастетов на голову жертвы. Тот застонал и свалился на пол. Тогда в ход пошли ноги - били со всей силы, с кхеканьем. Когда человек на полу перестал шевелиться и стонать, главный скомандовал:

   - Хорош, уходим!

   Они выскочили из подъезда и завернули за угол, где стоял коричневый "жигуленок".

   - Ну, куда теперь? Может, в "Айсберг"?

   - Нет. Давай лучше в "Сонет", там все свои, если что - прикроют.

   Юрий Астафьев в этот поздний час имел крайне неприятный разговор с дежурным врачом травматологического отделения больницы Рэмом Андреевичем Богомоловым, мужиком предпенсионного возраста. Он отличался скверным и вздорным характером. Он и врач то был, так себе, к нему прочно прилипла кличка Костолом, что не мешало Богомолову занимать должность заведующего отделением.

   - На каком основании вы ночью находитесь в отделении? - почти допрашивал он лейтенанта.

   - Хотя бы поэтому, - сказал Юрий, доставая свои корочки.

   Но Рэм Андреевич пренебрежительно отмахнулся:

   - Не утруждайте себя! Я сегодня разговаривал по телефону с вашим начальством и сообщил, что угрозы для жизни этой вашей Орловой нет, так что извольте сейчас же покинуть стационар.

   - И кто же имеет право находиться в палате вместе с больным? - с закипающей в душе злостью спросил лейтенант.

   - Только близкие родственники, члены семьи. Вообще я думаю, что и им уже тут делать нечего. Кризис явно миновал, и мы вполне обойдемся своими силами. Завтра я попрошу родных больной покинуть отделение.

   "Козел, что творит, а?! И надо же, именно он дежурит сегодня, другому кому-нибудь можно было бы честно рассказать об опасности, грозящей Ольге. А этот тип опасный, сразу помчится докладывать".

   Неожиданно лейтенанта осенила простая и забавная идея:

   - А я тоже являюсь членом семьи Орловых.

   - Это, каким же образом? - ухмыльнулся Богомолов, высоко подняв белесые брови.

   - Я Ольгин жених. Мы недавно подали заявление в загс.

   Врач засмеялся и, поднявшись из-за стола, отправился прямиком в палату номер пять. Там, как всегда, горел свет, на койке, придвинутой поближе к дочери, дремала Анна Владимировна. При виде столь странной, возникшей среди ночи делегации она порывисто вскочила.

   - Послушайте, мамаша, вот этот молодой человек утверждает, что он является женихом вашей дочери. - Богомолов пренебрежительно ткнул большим пальцем себе за спину.

   Сонная, ничего не понимающая Анна Владимировна переводила недоуменный взгляд с доктора на лейтенанта.