- Да, кстати, коверчик-то мне отдайте, - довольно решительно пискнул он.

   - Чего?! - возопил Мазуров. Он мотнул головой Астафьеву. - Ну-ка проводи этого наглеца к нам в апартаменты и сбей с него спесь. А я попробую найти Фомина или кого-то из начальства.

   Перепуганный Афонькин попятился к выходу, но лейтенант ловко заломил ему руки за спину и поволок в сторону своего кабинета. Втолкнув в комнату воришку, тут же запер за собой дверь и до максимума повернул регулятор громкости радио. Кабинет наполнили звуки какого-то бравурного марша советских времен, и Юрий развернулся к своему "гостю".

   - Так что тебе надо было, я уже забыл? Ковер? - спросил он.

   - Ну да, - уже не столь уверенно сказал Афонькин.

   - Это какой? Случаем не ковер самолет?

   - Да нет, вот... - И Афонькин рукой показал в угол, где громоздился рулон его утренней добычи.

   Резкий удар с правой в челюсть ошеломил "любителя красивой жизни", он вскрикнул, попробовал прикрыться, но в этот момент удар с левой пришелся в ухо, и последовала частая серия ударов, не давая Афонькину опомниться. Лейтенант бил расчетливо, не кулаком, а подушечкой ладони, лишь поджав пальцы. Подобные удары не оставляли следов, и когда минут через десять в кабинет вошел Мазуров, его недавний утренний спутник, всклокоченный и красный, сидел в углу, но без видимых следов прошедшей взбучки.

   - Ну, как он? - спросил Мазуров.

   - Нормально, ни на что уже не претендует и готов рассказать, как все происходило на самом деле.

   - Фомина нет, говорят, заболел. Замы тоже все куда-то разбежались.

   - Знаем мы, чем он болеет после вчерашних поминок.

   Мазуров обернулся к Афонькину:

   - Ну, а теперь говори, где ты надыбал этот ковер?

   Оперативники угрожающе нависли над сидящим Афонькиным. Вид у того был совсем жалкий и растерянный. Он сглотнул слюну и, запинаясь, начал рассказывать:

   - Нет, честное слово, я же уже говорил. Я шел с дач... там прихватил кое-что из нержавейки, думал сдать в приемный пункт. И решил срезать дорогу, пройти через кладбище... смотрю, могилка свежевырытая и рядом этот ковер лежит...

   Милиционеры переглянулись.

   - Ну что с ним делать? - спросил Мазуров. - Врет, и не краснеет ведь.

   - Нет, в самом деле, так и было, - зачастил воришка, клятвенно прижимая руки к груди. - Я еще по сторонам оглянулся, Бурлака, вроде, нигде нет, подождал немного, да и забрал его.

   Астафьев уже почесывал ладонь правой руки в предчувствии будущей "работы", но Мазуров остановил его.

   - Постой, - он обернулся к воришке. - Как ты сказал? Бурлак?

   - Ну да, этот, "начальник кладбища". Раньше еще Юрий Иванович был, но тот под машину попал...

   - Кладбище, - пробормотал майор, глядя на своего молодого напарника. - Кладбище.

   - Ты думаешь... - начал понимать его лейтенант.

   - Ну да. Это было позавчера, утром как раз поступила в больницу Орлова, в пять десять, а в пять тридцать утра я задержал этого орла. А красиво все складывается! - После этого он решился: - Поехали! Колодников с бригадой еще должен быть там.

   Свой рассказ Афонькин продолжил в машине:

   - Я ведь не сразу его взял, подождал, походил. С Бурлаком тоже связываться неохота, он хоть мужик спокойный, но уж очень здоровый. Голову, на хрен, оторвать может одной рукой.

   - Так ты его хорошо знаешь? - расспрашивал майор.

   - А как же! Частенько у него в сторожке бухали.

   - Он что, там постоянно живет?

   - Да. Все еще удивлялись - на кладбище жить, это ж сдуреть можно, а он ничего, спокойно.

   - Ты то место, где нашел ковер, показать сможешь?

   - А как же!

   Но на кладбище он уже не был так уверен. Пока Астафьев разыскивал Колодникова, Афонькин под присмотром Мазурова топтался около последнего ряда могил, озираясь по сторонам и бормоча под нос ругательства.

   - Ну, чего?

   - Да здесь где-то, только тут за два дня столько могил прибавилось. Не то в этом ряду, не то в том.

   Подъехал "уазик" с Астафьевым и Колодниковым. Старший оперуполномоченный быстро разобрался в ситуации.

   - Вырытая могила была одна? - спросил он.

   - Одна, других не было.

   - А ковер далеко лежал?

   - Нет, метрах в двух.

   Колодников оглянулся, недалеко от них в недрах замызганного "Беларуса" с зубастым ковшом копался невысокий мужичок в безнадежно замасленном комбинезоне.

   - Этот, может быть, что-то знает, - предположил Колодников.

   К нему они отправились всей компанией.

   - Эй, друг, ты здесь работаешь? - окликнул его Колодников.   

   - Да, только копать сегодня не буду, машина сдохла. К Бурлаку идите, - буркнул мужичонка, не оборачиваясь.

   - Бурлак уже ничего не выкопает - убили его, - просветил кладбищенского работника Мазуров.   

   Тот, чуть покачнувшись, обернулся, и на всех присутствующих пахнуло чудовищным, застоялым перегаром. На сером лице мужичка отразилось сначала недоумение, а потом и испуг.

   - Как убили? - пролепетал он. - Когда? А как же теперь?..

   - Ты когда его последний раз видел? - спросил Колодников.

   - В-вчера...

   - Когда точно?

   - В-вечером...

   Неожиданный свидетель, по всей видимости, пребывал в глубоком шоке от услышанного, поэтому отвечал односложно.

   - А ты разве технику свою не у сторожки оставляешь? - спросил Мазуров.

   Тот кивнул.

   - Да... обычно. Но вчера здесь... перебрал слегка...

   - Ты что же, к сторожке сегодня не подходил?

   - Нет, с-сразу сюда.

   Астафьев обошел "Беларусь" и увидел стоявший в стороне мопед.

   - Да не трясись ты, - подбодрил пьянчугу Мазуров. - Никто тебя не собирается ни в чем обвинять. Ты вот лучше скажи, два дня назад ты во сколько сюда прибыл?

   - В восемь, - привычно соврал тот, но потом, видимо, испугался и уточнил: - Нет, в девять, ближе к десяти, примерно так пол одиннадцатого.

   - Бурлак был здесь?

   - Да.

   - А вырытая могила?

   - Тоже была. Я еще удивился, чего это он меня не дождался. Еще и заказчиков то не было.

   - Показать эту могилу можешь?

   Хозяин "Беларуси" неуверенно пожал плечами:

   - У дороги где-то, во втором ряду.

   - Точно! - обрадовался Афонькин. - У дороги, не то третья, не то четвертая.

   Они всем скопом вернулись к дороге, и оба свидетеля теперь уверенно показали на одну из могил с парой скромных пластиковых венков на холмике.

   - Антонина Николаевна Становова, тысяча девятьсот... - прочитал Астафьев на табличке, воткнутой в землю. - Ого, бабулька почти век прожила! - удивился он.

   - А вот здесь вот лежал ковер, - продолжал вошедший в раж Афонькин, волчком кружась на одном месте. - Здоровый такой.

   - Постой, он, что, был развернут? - прервал его Колодников.

   - Ну да, во всю длину.

   - А не врешь? Смотри, Афонькин, твои слова многое решают. Ты сейчас не подозреваемый, ты сейчас главный свидетель, - предупредил Мазуров.

   Бедный воришка чуть не захлебнулся от собственной значимости.

   - Да я... Я сейчас!

   И он ломанулся куда-то в глубь кладбища. Миновав четыре ряда могил, Афонькин склонился над одной и откуда-то из горы венков вытащил белый пластиковый пакет.

   - Вот, - торжествующе сказал он, вернувшись. - Я тогда его взять с собой не смог, ковер-то большой, нести неудобно, здесь и припрятал. Рядом с ковром это вот лежало.

   Заглянув в пакет, оперативники, не сговариваясь, поморщились.

   - Да, колбаска, похоже, того. Протухла, - резюмировал Астафьев.

   - Конечно, вы ж меня в КПЗ мариновали, - обиделся новоявленный свидетель. - Хорошо хоть водка не протухла.

   - Откуда ты знаешь, может, и она прокисла, - спросил Колодников, ставя пакет на землю и осторожно, за пробку вытаскивая одну из бутылок.