– Да что с тобой, Колтрейн?! – рявкнул Джон Райт. – На тебе лица нет!

– Тревис, – вторил ему Сэм с залитым слезами лицом, – что случилось?

И он поведал им все – какими-то странными, горловыми стонами сопровождая каждое слово. Ошалелый Джон присел на корточки, а потом вскочил как безумный, и его пришлось силой повалить на землю – над головой вовсю свистели вражеские пули.

– Я пойду за моей девочкой! – орал Джон. – Я должен ее спасти!!!

– Да послушай же! – орал в ответ Тревис. – Ты что, не понял, Джон? Ведь Энди потому и молчал до самого конца про это письмо! Он знал, что мы бросим все и помчимся ее спасать, вместо того чтобы участвовать в бою! А теперь приди в себя. Мне не меньше твоего не терпится поскорее отыскать Китти, однако мы не имеем права вот так все бросить и уйти с этой чертовой войны! Или охота получить пулю в спину как дезертиру? Возьми себя в руки, да поскорее!

– К тому же вам необходимо выяснить как можно больше подробностей, – торопливо вставил Сэм. – И установить, где именно она повстречалась с индейцами, чтобы определить хотя бы примерный район поисков! Какого черта нестись сломя голову неизвестно куда?

Джон обмяк в их руках, и его решились отпустить.

– Послушай, как только кончится бой, мы потребуем разрешения отправиться на поиски, – пообещал Тревис. – И достанем Китти хоть из-под земли. Это я тебе обещаю.

Джон слабо кивнул – из его единственного глаза выкатилась слеза.

– Отлично! – Тревис дружески похлопал его по плечу, хрипло перекрикивая шум сражения. – А теперь сделаем все, чтобы бой кончился поскорее, тогда мы сможем поспешить на поиски!

Трое мужчин подняли винтовки и замерли на миг в мрачном молчании вокруг безжизненного тела Энди.

– Ну ладно, коли Ребам удалось отправить Энди на ужин к Господу, – промолвил Тревис сурово, – постараемся отправить кое-кого из них на ужин к дьяволу!

Тревис Колтрейн, Джон Райт и Сэм Бачер подали рапорты и получили разрешение на отпуск. И пока Джон отсиживался в укромном месте, Тревис с Сэмом отправились прямиком в Голдсборо, с величайшей осторожностью наводя справки о Китти. В один прекрасный вечер им удалось выловить Лонни Картера и выжать из него все, что ему было известно о судьбе Китти. Теперь разведчики приблизительно знали, где надо искать племя чероки.

– Никому ни слова о том, что видел нас! – пригрозил Тревис дрожавшему от страха Лонни. – Мы еще вернемся! Понял?

Как назло, зима выдалась суровой. Снег и лед сделали продвижение в горах почти невозможным, и много раз путникам казалось, что они безнадежно застряли. Неужели придется делать стоянку и ждать до весны?! Однако бушевавшее в душе пламя побуждало троих упрямцев, рискуя жизнью, продолжать движение вперед.

И наконец в самой дикой западной части гор Теннесси им повстречалось небольшое племя чероки. Индейцы оказались довольно дружелюбны и на ломаном английском поведали разведчикам про белую женщину, способную возвращать воинов с тропы смерти. Судя по тому, с каким благоговением говорили дикари, Китти удалось завоевать их доверие.

– Это может означать, что ее хорошо содержат, – заметил позднее Сэм. – Наверное, ей удалось вылечить лихорадку у тех, кто казался дикарям почти безнадежным.

Они укрылись на ночь в пещере высоко в горах: началась метель, и ветер завывал с утроенной яростью. Небольшой костер, который развели у входа, громко трещал и отбрасывал причудливые тени на влажные мрачные стены. Сэму посчастливилось подстрелить кролика, которого тут же освежевали и зажарили.

Разбитые наголову конфедераты отступили в Джорджию, и больше ничто не угрожало армии генерала Бернсайда в Кноксвилле. Все в один голос пели дифирамбы Гранту. Прошел слух о его скором назначении генералом-аншефом над всеми войсками Союза. Было совершенно очевидно, что Юг проиграл войну на западном направлении. В ближайшее время не ожидалось никаких значительных боев, кроме мелких стычек местного значения. В течение зимы обеим сторонам предстояло бороться в основном против неумолимой стихии.

– А что будет, когда мы найдем Китти? – внезапно огорошил всех Сэм. – Как мы будем освобождать ее? Ведь если индейцы считают ее великой целительницей, то наверняка не пожелают с ней расставаться. И придется нам драться с целым племенем дикарей!

– Придется – так придется, – пробурчал Джон, не спуская глаз с аппетитно пахнувшего кролика. – Что бы ни случилось, я отыщу мою девочку!

– Ну а потом? Что будет потом? – не унимался Сэм. – Вы же слышали, что Гранта скоро назначат главнокомандующим. И как только кончится зима, война разгорится с новой силой. А нам надо будет возвращаться в армию. Лично я не собираюсь складывать оружие. Но если мы оставим Китти и уйдем воевать, что с ней будет?

– Ты бы сначала подумал, как нам отбить ее у чероки, – сердито возразил Тревис. Он понимал, что это будет непросто, но отступать не собирался. Ведь именно он, Колтрейн, был главной причиной всех бед. Если бы с самого начала, после разгрома банды Люка Тейта, он отпустил пленницу домой, в Северную Каролину, она скорее всего так бы там и осталась. Не вмешайся он в ее жизнь, кто знает, может, Китти давно бы вышла замуж за своего офицера из Ребов и была бы в полной безопасности.

Безопасность! Он недоверчиво покачал головой. Да разве теперь кто-то может быть уверен в своей безопасности, когда война всколыхнула всю страну? Колтрейн не сомневался в дальнейшей стратегии Гранта: атаковать! Атаковать по всем направлениям, неумолимо затягивая петлю на горле изнемогающих южных штатов. Атаковать непрерывно, вплоть до победного конца.

Вот только каким он будет, этот конец? И что принесет каждому из них? И какие чувства предстоит испытать Тревису, когда он опять увидит Китти? До сих пор капитан разрывался между ненавистью и любовью.

– Когда мы ее освободим, – промолвил Джон, прерывая размышления Колтрейна, – то сделаем так, как она сама захочет. Захочет вернуться домой – ради Бога, я сам отвезу ее. Захочет искать Натана – что ж, поможем ей пробраться и к нему. Она вольна выбирать сама.

– Что меня допекает, – сердито пробурчал Сэм, – так это то, что мы вернулись примерно туда, откуда начали свое путешествие. Стоило терять столько времени на поездку в ваш городишко в Северной Каролине! Ведь мы едва ли не в одном дне езды от места последнего боя!

– Никто не мог знать этого заранее, – рассудительно заметил Джон, снимая кролика с углей. – А как насчет тебя? – Он покосился на молчавшего до сих пор Тревиса. – Если мы ее найдем, что это будет значить для тебя?

Тревис в задумчивости пожевал губу и ответил:

– Для меня это будет значить одно – она спасена. Это главное.

– А если Север выиграет войну, и мы пройдемся маршем по всему Югу, убивая направо и налево? – Голос Джона звучал сурово, а единственный глаз так и сверлил собеседников. – Подумали об этом вы оба?

– Что до меня, то я жду, когда кончится война, чтобы спокойно… – Тут Тревис осекся, обнаружив, что не знает, как продолжить фразу. Что именно он собирается делать «спокойно»? Вернуться домой? Но где его дом?

Сэм тем временем внушал Джону, что о последствиях возможного вторжения на Юг следовало подумать с самого начала, когда он только вступал в армию Союза.

– Ты ведь знал, что придется воевать со своими, Джон! Зачем задаваться такими дурацкими вопросами, особенно теперь, когда дело зашло так далеко!

– Но я вовсе не собирался воевать с конкретными людьми. Я пошел на войну ради наступления полного и окончательного мира, ради отмены рабства и всего, что ему сопутствовало.

– Но ты все равно не сможешь вернуться назад, – мрачно заметил Тревис. – Ты навсегда потерял то, что когда-то было твоей родиной!

– Тогда за каким лешим ты помчался выручать Китти? – удивился Джон, озадаченно прищурившись и ожесточенно теребя бороду. – Куда собираешься вернуться сам?

– Пожалуй, что никуда. Просто я чувствую некую ответственность за судьбу твоей дочери.