Шалагин посмотрел наверх.

— Над нами жилые дома?

— Да, — подтвердил Жохов, — тут очень густая застройка. Мог взлететь на воздух целый квартал.

В разговор снова вмешался минер.

— Но, вообще-то, они приготовили его не только для этого. Тут есть еще кнопка ручного запуска.

— Для шахида?

— Все возможно.

— Значит, надо оставить засаду завтра, до десяти вечера.

— А что у нас будет в десять вечера? — спросил Шалагин.

— В десять у нас приезжает Буш.

— А, понятно!

Тут подошел капитан.

— Ровно сто пятьдесят штук, — доложил он.

— А сколько в них весу?

— Примерно по пятьдесят килограмм в каждом.

— Значит, шесть тонн? — быстро подсчитал в уме Жохов.

— Да.

— Ровно половина. А где еще столько же?

Рельсы вели и дальше, в канализационный туннель, очень древний, чуть ли не дореволюционный, из красного кирпича. Здесь им пришлось пригнуться, идти по щиколотку в воде. Запах здесь был совсем нехорошим, но, Жохов, в отличие от Шалагина, казалось, не чувствовал его. На ходу он просвещал Шалагина.

— Мы обратили внимание, что в этом район необычно большое потребление энергии. Собственно, забили тревогу "дети Чубайса", пошли проверки по всем видам потребления, а потом они обратились к нам. Мы начали проверять учреждения, больше всего для этих целей подходил именно этот клуб. Его долго, больше двух лет ремонтировали, под это дело могли сделать что угодно, любой мини завод. Но тут было чисто, а вскоре и эти утечки перестали. А они, оказывается, просто кончили копать этот тоннель. Там, в подвале, нашли даже небольшой погрузчик, специальный, шахтерский. Лопатой они не сильно любили махать.

— А землю куда девали? — спросил Шалагин. — Тут ведь не один Камаз породы выбран.

— Сначала отвозили как строительный мусор. А когда клуб открылся, начали вывозить грузовыми Газелями.

Они вышли к небольшому составу, состоящему из небольшого, дизельного тягача, и двух вагонеток.

— Ого, вот это техника! Да, они тут, с ветерком катались! — удивился Шалагин.

— Да, похоже. Вот из-за этого мы не смогли перехватить Астафьева. Они вывезли его сюда, и по боковой лестнице ремонтостроя поднялись наверх, где их уже ждала машина.

Полковник посмотрел вперед, там, уже на платформе метро, маячила спина одного из спецназовцев. Жохов развернулся, чтобы уходить, но тут Шалагин нагнулся, и вытащил со дна вагонетки мобильник. Это была «Нокия», и вполне в рабочем состоянии. Шалагин подал мобильник Жохову, и тот со вздохом заметил:

— Да, Юркин.

В такой ярости Шаха не видел еще никто.

— Ты что сделал!? — орал он на Хаджи. — Ты угробил всю операцию! Мы готовили ее два года! Два года! Ее разрабатывали лучшие умы Аль-Каеды! Сюда мы вбухали десять миллионов баксов! Все было рассчитано до мелочей, они понятия не имели, что тут готовиться! И ради того, чтобы выкрасть своего кровника, ты раскрыл им все свои карты! И ради одного русского щенка ты пустил под хвост дело всей моей жизни!

Все, кто был рядом с Хаджи, невольно сделали шаг назад. Но сам Хаджи, уступать иорданцу не собирался. Он сгреб его грудки, и подтянул наверх. Шах не ожидал, что его руки окажутся такими сильными.

— Ты, кто ты такой, что бы мне диктовать, что мне нужно делать? Ты и по чеченски то говоришь с трудом. Что для тебя этот акт? Возможность стать первым, чтобы тебя сравнивали с самим Бен Ладеном. Ты для этого снимаешь себя на фоне Москвы? А это моя война. Ты приедешь, и уедешь, а я останусь тут до конца. Кто ты такой, чтобы мне указывать?

Он встряхнул тело Шаха.

— Я не знаю, кто убил моего отца. Я видел их, но все они были в масках. Как, по-твоему, это хорошо, видеть, как хрипит пробитыми в трех местах легкими твой отец? Я не знаю, кто из летчиков сбросил бомбу на наш дом. Ни от матери, ни от двух сестер и бабушки ничего не осталось, только яма, просто яма. И я не хочу упускать того человека, который убил моего последнего родственника на этой земле.

Откуда-то, из глубины подвала, донесся мучительный, человеческий стон, перешедший в крик. Хаджи прислушался, и, неожиданно отпустил одежду Шаха. Он развернулся, чтобы уходить, но потом развернулся лицом к иорданцу.

— Я сам пойду завтра шахидом. Это мой путь к богу.

Ольга проснулась в хорошем настроении. Из-за щели в плотно прикрытых шторах била струя света. Она огляделась по сторонам, и поняла, что спала одна. Подушка рядом с ней была даже не смята.

Тогда она сразу, резко, разозлилась.

— Ну, Астафьев! Ты у меня допрыгаешься.

Она поднялась, и ее удивило, что в квартире тихо, что при наличии в ней пятилетней девочки, и словоохотливой грузинки, было просто неестественно. Объяснение этому она нашла на кухне.

"Оленька! Мы пошли погулять, чтобы не мешать тебе выспаться. Завтрак в микроволновке, подогрей. Тетя Нина", — так было написано на обширном листке на кухне.

Она уже покинула ванну, но не успела накраситься, когда щелкнула входная дверь, и она услышала мужские голоса. Малиновская встала в позу непримиримого победителя, руки в бока, но это были всего лишь Саная и Жохов. И вид у них был не блестящим, особенно у Рустама. Он все отводил глаза в сторону, а его длинный нос был направлен куда-то в пол.

— Как спалось, Ольга Леонидовна? — спросил Жохов, но вид у него при этом был такой, словно он сам не понимает, что говорит. И Ольга поняла все.

— Что с ним? — спросила она, и при этом глаза начали наливаться слезами. — Что с Юрием? Убит, ранен? Ну, чего молчите!? — закричала она.

Жохов вынужден был сознаться.

— Ни то, ни другое. Его похитили.

Ольга растерялась. Вот этого она как раз и не ожидала.

— Как это, похитили? Откуда? С ночного клуба?

— Да, именно.

— А где были все вы? Что, никто не мог этому помешать? Вы же говорил, что там будет куча ваших людей, что там будет спецназ!

— Так сложились обстоятельства. Николаев погиб.

— Это я все виноват, — подал голос Саная. — Если бы я раньше понял всю эту головоломку с тоннелем, то мы были бы к этому готовы.

Каким тоннелем, про что сейчас говорил Рустам, Ольга не поняла, да и ей было не до этого.

— Нет, а что я вам говорила!? Что я вам говорила!? Вчера вот здесь! На этом самом месте! Идиоты! Чмо московское!

Далее она добавила длинную, непечатную фразу, где сравнила обоих комитетчиков с самыми пассивными гомосексуалистами. Щеки Рустама пылали, как у девочки, да и полковник, чувствовалось, проникся подобной критике снизу. Ольга же, перестав ругаться, метнулась, было, по квартире, потом остановилась, и спросила: — И что вы делаете, чтобы найти его?

Полковник развел руками.

— Делаем все возможное. Установили наблюдение над возможными местами появления Хаджи, прослушиваем все их переговоры.

— И все?!

Ольга развернулась, и исчезла в спальне.

"Плакать пошла", — подумал Рустам, и взглянул на Жохова. Тот, очевидно, был такого же мнения, поэтому он даже вздрогнул, когда из спальни, как выпущенная торпеда, вырвалась, Ольга. Она была уже почти одета, в джинсах, на ходу натягивала через голову свою синюю кофточку.

— Я готова, — сказала она.

— Что, готова? — не понял Жохов.

— Я готова ехать с вами.

— Зачем? — не понял снова полковник.

— Затем, что я теперь с вас не слезу, пока вы мне Юрку не найдете! Живого, или мертвого!

Она прихватила сумочку, куртку, и решительно направилась к выходу.