Да, то, несомненно, была Норма Томпсон. Высокая, на голову выше его, Дениса, с густым ворохом бронзово-красных волос, с тонкими, стремительно вскинутыми руками и удивительно гибким станом, с быстрыми, почти неуловимыми движениями и трепетно раздувающимися ноздрями, – она поражала какой-то особенной – жгучей, пьянящей, пронзительной красотой.

Крепкие, сильные, идеально очерченные ноги ее были босы, голова открыта, грудь обнажена. Волосы свободно струились по спине, плечам, закрывали большую часть бюста, падали на лицо. Она не пользовалась никакой одеждой, если не считать некоего подобия юбки из клетчатой красно-синей ткани, едва прикрывающей верхнюю часть бедер. На шее у нее висел небольшой золотой крестик, а на бедре у пояса блестел узкий и, должно быть, очень острый нож.

Денис затаил дыхание, прижал даже руки к груди, чтобы унять бешено колотящееся сердце. Однако подошвы его вдруг скользнули по влажному мху, он попытался сохранить равновесие, ухватиться за куст орешника, но наступил на сухую ветку, та хрустнула, и синеглазая красавица мгновенно скрылась во тьме пещеры.

Денис готов был проклясть себя за такую досадную неосторожность. Как мог он так неосмотрительно спрятаться тут, на мшистом склоне! А впрочем… Почему, собственно, он должен прятаться? Почему не может просто подойти к ней, объяснить, кто он, как сюда попал, поблагодарить за все, что она для него сделала, сказать, как он рад, как бесконечно счастлив встрече с нею.

Денис выбрался из своего укрытия, спустился на поляну и остановился перед входом в пещеру. Дальше идти едва ли стоило. Нельзя же было так бесцеремонно вламываться в жилище незнакомой девушки. И без того он напугал ее своим неожиданным появлением. Что же делать?…

Пещера сразу за расселиной круто сворачивала вбок, поэтому увидеть там что-либо было невозможно. Постояв с минуту в нерешительности, Денис поднял кусок обсидиана и постучал им о бревно.

– Девушка, выйдите, пожалуйста, мне нужно с вами поговорить.

В ответ ни звука.

Денис постучал снова, подошел к самой расселине:

– Выйдите, прошу вас. Клянусь, я не сделаю вам ничего плохого!

В пещере по-прежнему молчали. И тут Дениса осенило:

– Норма! Норма Томпсон! – крикнул он негромко.

– А?! – в пещере раздалось что-то похожее на вздох или всхлипывание, и прекрасное лицо Нормы, испуганное, растерянное, недоумевающее, снова показалось в проеме скалы.

– Норма!… – Денис шагнул ей навстречу, протянул обе руки. – Здравствуйте, Норма!

Она не шелохнулась, не произнесла ни звука. Денис судорожно глотнул воздух.

– Я пришел к вам, Норма… Я хотел сказать… – начал он, стараясь побороть охватившее его волнение, и замолчал, смешавшись на полуслове под взглядом огромных девичьих глаз. Глаза эти, застывшие в страхе и надежде, полные ожидания и муки, будто молили открыть тайну ее несчастий, рассеять страшный сон, затянувшийся на целых три года. Но можно ли было так сразу, глядя в эти глаза, выразить все то, что переполняло сейчас Дениса: его радость и смятение, его счастье встречи и горечь собственного положения, его чувство безмерного восхищения, любви, благодарности и полного бессилия изменить что-либо в судьбе девушки.

– Я не знаю, как выразить… Не знаю, как благодарить судьбу…- снова заговорил он, сделав над собой усилие, и снова осекся, заметив, как дрожат от страха длинные ресницы Нормы.

– Да вы не бойтесь меня! – постарался успокоить ее Денис. – Я давно узнал о вас и ваших несчастьях.

– Я только и думал, как встретиться с вами, как найти вас, помочь вашей беде…

Она по-прежнему молчала, будто не понимая его слов.

– Вы не верите мне? Не верите в мое дружеское расположение к вам? Не верите, что я…- Денис запнулся. А почему, собственно, она должна верить ему? Почему он решил, что именно с ней, Нормой, были связаны все случаи вмешательства каких-то таинственных доброжелателей в их жизнь на острове? А если она впервые видит его? Если он не внушает ей сейчас ничего, кроме подозрения и страха? Он снова взглянул в глаза девушки. В них было одно страдание.

– Простите, Норма, я, кажется, напугал вас и вообще явился непрошеным гостем. Простите! – он повернулся и пошел прочь. Но не сделал и двух шагов, как ясно услышал звук сдавленных рыданий.

Он обернулся.

Норма стояла, все так же не двигаясь с места, но как-то поблекла, надломилась, руки ее поднялись к лицу, словно защищаясь от удара, плечи вздрагивали от сдерживаемого плача.

Сердце Дениса переполнилось жалостью к ней, такой юной, чистой, несказанно прекрасной и беспомощной. Все в нем будто опалилось болью за ее страдания. Он бросился обратно к девушке, коснулся руками ее сникших, вздрагивающих плеч:

– Что с вами, Норма? Вы плачете? Я обидел вас? Сказал что-то не так?

Из груди ее вырвался слабый вздох, губы чуть шевельнулись, она тихо всхлипнула. – Не уходите… пожалуйста…

– Я и не хотел уходить, мне показалось, что вы сами… – он легонько отнял ее руки от залитого слезами лица, осторожно отвел в сторону упавшие на глаза волосы. Мокрые ресницы ее еще дрожали, в глубине глаз металась тревога.

– Не плачьте, успокойтесь! И не бойтесь меня. Поверьте, я вам друг. Только друг! И сделаю все, чтобы облегчить вашу участь.

– Я… знаю… это… Но кто вы?… Откуда?…- произнесла она прерывающимся от рыданий голосом.

– Успокойтесь, Норма. Сейчас я все объясню. Скажите только, там, в пещере, вас никто не ждет?

– Нет… Никто…

– А ваши папа и мама, разве они не с вами?

Она покачала головой, глаза ее вновь наполнились слезами.

Несколько минут прошло в мучительном молчании. Больше Денис не решался произнести ни слова. Наконец губы девушки разжались.

– Папа и мама… умерли…

– Значит, вы здесь совсем одна?

Совсем одна… – она присела на бревно, опустила плечи, сникла, как подстреленная птица.

Денис сел с ней рядом, легонько погладил пальцы девушки. Норма вздрогнула, но не отняла руки.

– Совсем одна… – повторила она чуть слышно. – Уже больше двух лет… Папа и мама умерли от ожидания. А я живу… сама не знаю зачем…

Она говорила тихо, с длинными паузами, видимо, с трудом подбирая слова.

– Вы ждали дядю Джорджа? – спросил Денис.

– Они ждали. Я не ждала… Я знала, что он плохой человек. Я всегда боялась его…

– Вы не ошиблись, Норма. Он обманул вас. Но теперь его нет. Он умер.

– Да? Как жаль, что это не случилось раньше… прежде чем он завез нас сюда. – Она помолчала, робко подняла глаза на Дениса. – А зачем вы и… эти люди с вами прибыли на остров? Вы обещали объяснить.

– Мы тоже здесь не по своей воле. Корабль, на котором пришлось нам плыть, затонул в открытом океане. Многие погибли. А мы четверо добрались до этого острова.

– Вы плыли из Америки?

– Мы плыли в Америку. Из разных стран: Эвелина из Англии, Курт из Германии, Жан из Франции, а я из России.

– Вы русский?! Боже, какое совпадение, моя бабушка по маме тоже была русская…

– Значит мы с вами… Как это будет на вашем языке?

– Не знаю… Не помню… Но я сразу поняла, что вы не такой, как эти… трое. Моя бабушка… Вы даже чем-то похожи на нее… Я очень любила ее. Только теперь ее тоже, наверное, нет в живых. Теперь нет ни одного человека на Земле, который вспомнил бы о Норме…

– Нет, Норма, вы ошибаетесь. Вас помнят все, кто знал ваших отца и мать. А я вот… Я все последние дни только и делал, что искал вас…

– Вы искали меня, это правда? Вы хотели со мной встретиться?

– Да! Да, Норма! – воскликнул Денис с жаром.

– А как вы узнали обо мне?

– О, это целая история. На теплоходе по пути из Европы в Америку я познакомился случайно с одним отставным капитаном, неким Уильямом Греем…

– Уильямом Греем? Дядей Уильямом? – Глаза Нормы расширились. Она вцепилась в рукав Дениса. – Вы сказали, с Уильямом Греем? Он жив? Скажите, он жив?

– Он был жив месяц назад. А теперь… Может, ему так же, как нам, посчастливилось высадиться на каком-нибудь острове, может, его подобрало спасательное судно, а может быть… Наш теплоход затонул, я говорил вам…