Таким, как Вадим Гараев, оставалось либо смириться, либо направить усилия в неосвоенные сегменты рынка — кино, вино и домино… И не пачкать свои руки нефтью, не дышать газом, не трогать электрические провода. А то убьет!
Как же все это мелко для людей, привыкших не ходить, а летать. Старые клиенты вроде шейха Абдаллы, латиноамериканские команданте и африканские принцы нашли себе более надежных поставщиков. Государство выставляло новые образцы военной техники напрямую, минуя посредников, предпочитая выигрывать тендеры в открытой конкурентной борьбе. Цена на нефть позволяла не сильно расстраиваться в случае проигрыша.
…Олигархия паниковала. Она мечтала смыться, но боялась. Корпорация пометила все территории полонием. Когда олигархия поняла, что смываться бесполезно и накладно, она попыталась подстроиться. Курам на смех! Народу на потеху! Ничего не выходило. Они не могли купить власть, зато власть теперь могла выкупить у них то, что они купили у прежней власти.
Оружейным баронам не повезло пуще других. Если акции и другие ликвиды можно было продать, подарить, потерять… То связи, каналы и трафики в нынешних условиях оказались фикцией. Только одна ниша была незанята — партизаны, повстанцы и террористы. А вторая ниша всегда шла прицепом — наркотики. Если государство запрещает вести дела по-крупному, это не означает, что легион желающих рассеится.
Гараев не насытился и не сдался. Ведь он был далеко не пешкой, а непркосновенным депутатом с заслугами перед Родиной, трансформировавшимися из заслуг перед самим собой. И куда, спрашивается, деть наработанный ресурс, инфраструктуру, штат сотрудников, товар, запылившийся на складах, как быть с лазейками на заводах в сопредельных с Россией странах, с прикормленным генералитетом Министерства обороны, куда девать деньги и наркотики, которые платят за товар изголодавшиеся по власти наркобароны, племенные вожди и обделенные лаской престолодержателей наследники. Гараев сидел на этой игле и не собирался с нее слазить.
Адреналин для такого, как он, больше, чем деньги. Больше, чем женщины. Адреналин возвышается над властью. Вот где собака зарыта! Гараев не уважал власть, памятуя о ее происхождении из мелких клерков прежней элиты. Он не желал признать аксиому — люди меняются под воздействием среды и обстоятельств. Иногда слабые становятся сильными и наоборот. Меняются. Правда, не все. Гараеву подобные метаморфозы и перерождения не грозили. Он не помнил себя не великим…
Возможно, и на Лубянке этого не помнили. Поэтому хотели посмотреть на не всемогущего Вадима Гараева. Мечтали сбить спесь с зарвавшегося олигарха. Считали, что он это заслужил. Быть великим в великой стране чревато. Ведь великому не дано стать невидимым. Невидимый фронт — удел подготовленных бойцов, которых учили не быть величественнее своей страны…
— Неужели есть зеленый свет на старого знакомого? — диалог двух старших офицеров ФСБ начался именно с этого вопоса.
В просмотровом кинозале в известном здании неподалеку от ремонтирующегося «Детского мира» шел фильм, главным героем которого был депутат Государственной Думы Вадим Гараев. На сеансе присутствовали двое. Интрига фильма и его фабула мало их интересовали. Они знали всю подноготную главного героя и могли спрогнозировать с вероятностью, на порядок превосходящей астролога Глобу, чем все закончиться.
— Давно пора, — ответил лысеющий собеседник с крючкообразным носом, — Оперативная информация подтвердила, что он не внял нашим предостережением восьмилетней давности и продолжает нервировать шейха Абдаллу своими выходками. Шейх слишком важен для нас в финансовом, а особенно в геополитическом смысле. Мы должны оградить его от всех внешних раздражителей. Если информация о связях Гараева с наследным принцем дойдет до прессы, эмир может расценить это, как нашу слабость. Посчитает, что мы не в состоянии утихомирить этого субъекта. Мои доводы были услышаны.
— Молодец, а что с контактом Гараева в госнаркоконтроле…
— Арестован в аэропорту. За него уже ходатайствуют. Пресса рвет и мечет. Вынесли весь сор из избы.
— Что мы?
— Подключили своих барзописцев. Но думаю, надо заканчивать эту непозволительную войну компроматов спецведомств…
— Ничего страшного. Это перестройка закончилась, гласность пока осталась… Пусть пишут, что хотят, мы уже этого не боимся. В Сорбонне, знаешь, какую надпись прочитал на фасаде университета… «Запрещено запрещать»…
— Значит, они все-таки запрещают… Запрещать.
— Ну да, представляешь. Значит у нас демократии больше — даже запрещать не запрещено.
— Только не всегда запреты действуют. Запретный плод сладок…
— Лучше скажи. Неужели Гараев свой нос и в Венесуэлу запустил. Наш резидент шифрограмму прислал, что люди Гараева там целый фейерверк пытались устроить?
— Там дело темное. Но наемники его там действительно ошивались. Причем под прикрытием все того же наркополицейского. Но тот молчит, как рыба. А шум в Каракасе нешуточный был. Там местные спецслужбы сорвали покушение на белорусских специалистов, инспирированное ЦРУ и оппозицией. Заказчиками хотели выставить Россию. Бред какой-то. У них там, в Лэнгли с головой что-то не того.
— Не скажи. Умысел в этом есть и продуманный. Холодная война питается мифами. Надеюсь, ты в курсе, что она опять идет? А кто, как не лучшие друзья быстрее всего становятся кровными врагами… Прецедентов сколько угодно. Гараев… Он и в Венесуэлу, стратегический наш партнер, свой нос засунул. Или он совсем нюх потерял! Может он и впрямь на американцев работает? А мы проморгали? Может этот из Наркоконтроля знает что?
— Не думаю — там заурядная прослушка и крышевание трафика. Со свиным рылом да в калачный ряд — не по адресу. Да и, я уже говорил, молчит, как грузин у батареи.
— Уверен, шельма, что отпустим. Я б эту систему сдержек и противовесов — ко всем чертям!
— И гласность туда же…
— Не посягай на святое…
— Ладно, что с Гараевым будем делать? Будем брать?
— На кой он нам… Международными преступниками Интерпол занимается.
* * *
— Снаряжай мой самолет! Через два часа я буду в Домодедово! — Гараев орал на помощников по сотовому, выезжая на своей каталке с тыльной стороны здания Государственной Думы, — На месте скажу, куда летим! Да не бойся ты, это пока частный аэропорт! Проблем с воздушным коридором не будет… Если за эти два часа его не национализируют. Надеюсь, что доберусь, только б Каширка не стояла!
Он заехал на Остоженку собрать чемоданы и отдать последние распоряжения казначею и управляющему делами. Во всех офисах Гараева и подконтрольных ему фирмах шла выемка документов. В банках временно заморозили счета. Даже в его думский кабинет вломились фээсбэшники в сопровождении сотрудников аппарата по безопасности федерального собрания с тем, чтобы изъять из компьютеров жесткие диски. Депутата уведомили, что он проходит по делу о коррупции в госнаркоконтроле в качестве свидетеля. Благо, ни ордера на арест, ни вызова в прокуратуру они с собой не захватили. А значит, нет и подписки о невыезде. Он пока вольная птица, и может лететь, куда угодно. В отпуск, черт побери, он давно не отдыхал!
— Где она!? — прошипел он на охранника.
— Кто? — не сообразил верзила с плешью в виде ермолки на затылке, самый медлительный из всех телохранителей.
— Где она!? — повторил Гараев.
— А, вы об Ольге. Там, в служебном помещении на нулевом этаже.
— Тащи ее сюда!
Ольгу привели минут через пятнадцать, когда вещи были практически собраны. За три дня заточения она несколько исхудала, но выглядела не менее потрясающе.
— Собирайся, летим на юга! — велел Гараев. — Только не будь черепахой, как этот Шрэк, который тебя привел и которого за смертью посылать…
— Мне с тобой не по пути! — заявила девушка, — Неужели не понял!?
— Слышишь ты, кончита, твой путь определяю я! — в момент закипел опальный олигарх, — Давно ли ты с этим не спорила и пользовалась всеми благами цивилизации?
