«Исследование обнаруженных в могилах фрагментов одежды, обуви, других предметов и личных вещей дает основание полагать, что социальный состав расстрелянных был достаточно широким». Известно, что в начале войны в 1941 году вокруг Минска были созданы немцами так называемые сортировочные лагеря, где собирались лица самого различного социального состава. В основном беженцы из западных областей Белоруссии и Польши. Немцы и полиция тщательно сортировали этих людей. Одних отпускали на поруки жен и родственников, других выручали соседи и знакомые, третьи, кто сумел, сами убегали, а четвертых грузили на машины и куда-то увозили. Не исключено, что кое-кто из последних мог попасть в Куропаты. Вот почему социальный состав расстрелянных был довольно широким.

Неизвестно, кто составлял и редактировал текст сообщения правительственной комиссии. Но ее сообщение о баллистической экспертизе обнаруженных гильз и пуль совершенно бессмысленное. Под баллистикой понимается движение пули по отношению к какому-то телу вне и внутри его. Задача баллистической экспертизы – определить характер этого движения при данных обстоятельствах.

О каких обстоятельствах и какой баллистике в данном случае может быть речь? Ведь это же чистейшая фикция! А наганные гильзы вообще не имеют никакой баллистики, они просто выбиваются из барабана шомполом. Короче, ни один из доводов, ни одна из громко звучащих экспертиз не дают основания правительственной комиссии сделать вывод, что похороненные в Куропатах люди являются жертвами НКВД. Поэтому решительно, категорически протестую против этого вывода, против решения ставить памятник жертвам фашизма как жертвам НКВД.

Если приведенные данные не убеждают правительственную комиссию, то естественно поставить вопрос: где немцы в 1941 году расстреливали и хоронили граждан г. Минска? Позже, начиная с 1942 года, заметая следы, они начали сжигать трупы в деревне Тростенец. А где те тысячи, которые были расстреляны в 1941 году?

Автор этих строк с некоторыми перерывами живет в Минске с 1939 года. Служил в армии, участвовал в финской кампании, в походах в буржуазную Литву и Бессарабию, прошел горнило Отечественной войны и партизанской борьбы. Кроме этого, два раза попадал в плен, но бежал, пока не соединился с партизанской группой С. В. Верховодко, которая затем выросла в отряд им. Сталина партизанской бригады «Дяди Коли».

Выполняя боевые задания командования, ему неоднократно приходилось бывать в районе Минска, даже громить немецкое хозяйство в Новинках (ныне городская черта г. Минска, а тогда Цнянский сельсовет). Позже, когда сам стал командиром отряда, вел жестокую агентурную войну с немецкой школой «Сатурн». Поэтому в своих доводах он опирался не только на топографический и логический анализ, но и на громадный собственный опыт и те сведения, которые им накоплены в годы военного лихолетья.

В заключение еще раз утверждаю: трасса газопровода через лесной массив Куропаты прошла зигзагообразно не случайно! О захоронении кто-то знал и предварительно хорошо исследовал эти места. Изгиб трассы газопровода вопреки техническим нормам преследовал цель:

– выйти в центр захоронения с тем, чтобы в ходе производства земляных работ вскрыть его и обнародовать данные о находке сообразно своим политическим целям;

– обойти высоту, расположенную рядом с кольцевой дорогой, и обеспечить место для сооружения памятника в точке Р (см. схему), так как в случае прохода газопровода по прямой АВ всякое сооружение в точке «Р» будет запрещено – охранная зона!

Решение, конечно, разумное. Видимо, принято на каком-то довольно компетентном уровне. Но вопрос в том, зачем обманывать людей, подымать такой шум и списывать все на НКВД?!»

Получив письмо И. Загороднюка, редакция газеты обратилась к автору с просьбой уточнить некоторые высказанные им мысли. Вот что он сказал дополнительно к основному тексту.

«Распространено мнение, что в Куропатах органы НКВД начали, а немцы добавили. Нет!

В пределах прилагаемой мной топографической схемы ни одной жертвы органов НКВД нет!

Все было начато немцами на холмистом девственном пустыре, имеющем широкую лощину и соответствующие возвышенности для флангового, фронтального и тылового прикрытий. Массовые расстрелы в лесу невозможны. В лесу можно уйти даже из-под перекрестного пулеметного огня!

Достоверно известно, что могилы под захоронения копали военнопленные. Вся трагедия длилась с лета по декабрь 1941 года, до наступления сильных морозов. Сначала расстреливали гамбургских, варшавских, а затем минских евреев. Особенно массовый расстрел последних происходил 6-7 ноября и продолжался почти весь декабрь.

Эксгумация показала, что в одной из могил вместо человеческих останков были найдены угли костра, а еще одна была совершенно пустой. В первой, вероятно, прятались от сквозняков и холода военнопленные, которые копали могилы, а вторая скорее всего была землянкой или огневой точкой.

Землянок и огневых точек в Куропатах много. Следствие, видимо, причислило их к захоронениям и включило в состав 510 единиц. Это еще раз говорит о необъективности проведенного следствия. Поэтому объективность в официальном сообщении была подменена громкими титулами членов комиссии и пустой демагогией о всевозможных научных экспертизах. Что, например, дал лазерный анализ? Это же пустой звук!

А вот о найденных в эксгумированных захоронениях платиновых коронках – ни звука! Потому что до войны, да и теперь в СССР никто платиновых коронок не носил и не носит.

Например, следователи, «свидетели» и журналисты, утверждая, что НКВД привозило свои жертвы на крытых грузовиках, не учитывают, что до войны в органах и в армии вовсе не было крытых грузовиков! Все то, что они грозно называют «черным вороном», – это были инкассаторские машины, чуть-чуть побольше современных милицейских уазиков. Они же были и машинами скорой помощи, только другого цвета, с красным крестом и без перегородки внутри салона. Изготовлялись на шасси известной полуторки.

В армии были крытыми штабные машины и машины радиосвязи, тоже с двигателем полуторки, но трехосные, для большей проходимости, и вмещали также 3-4 человека. Это весь наш довоенный крытый транспорт. Так на каких же грузовиках НКВД возил свои жертвы?

Трудно поверить, но факт остается фактом, что даже после войны, в начале 50-х годов, ночная патрульная служба по городу Минску осуществлялась верхом на лошадях. На Комаровке при городском отделении были конюшни, и управлял этой кавалерией известный майор Гинзбург.

Короче, все это какая-то чушь!

Если бы следствие велось объективно, то оно не рубило бы лес на пустырях, не искало бы броду на холмах и не собирало бы «больших ягод» там, где водятся куропатки…»

Газета поместила открытое письмо И. Загороднюка, но оно прошло незамеченным. О Куропатах трубили центральные газеты и журналы, выходившие десятками миллионов экземпляров, разоблачительные публикации перепечатывались ведущими изданиями мира. Что там какая-то заводская малотиражка, не выходившая за пределы предприятия! Ну а потом рухнул СССР.

Но вот прошла антикоммунистическая истерия, улеглись разоблачительные страсти. И что бы вы думали? В 1997 году военная прокуратура Белоруссии возобновила уголовное дело по фактам массовых захоронений людей в лесном урочище Куропаты под Минском. Это был мужественный поступок – ведь за прошедшее десятилетие Куропаты стали именем нарицательным, в одном ряду с Хатынью, национальным символом трагической истории Белоруссии.

И тем не менее власти решились. Уж слишком уязвимым было заключение первой правительственной комиссии, которая, как сейчас считают в Белоруссии, пошла на поводу тогдашних антикоммунистических настроений. За эти годы появилось множество всевозможных групп, общественных комиссий, которые приходят к выводу, что Куропаты – это фальсификация. Объясняя причину возобновления уголовного дела по факту массового захоронения людей, военная прокуратура Белоруссии сослалась на новые раскопки нескольких захоронений, которые оказались пустыми. Это и породило сомнения в обоснованности прежних выводов, особенно в отношении количества захороненных.