Первыми шли пехотные роты. На штандартах красовались единороги, тигры, грифоны, пауки. Сверкали начищенные до зеркального блеска панцири, взвивались в такт шагам древки многочисленных копий, латные перчатки звонко ударяли в оковку щитов. Воины миновали трибуну, приложив руку к шлемам, а когда поравнялись с королевской ложей, от клича «Валезия!» задрожали доски помоста. От такого зрелища меланхолия мигом слетела с короля. Его величество вскочило с трона и теперь живо приветствовало войска, круглое лицо пылало румянцем. Ульрих подумал, что сегодня Родрик уж точно найдет нужные штрихи и линии для изображения Робурга Завоевателя. Непорядок, когда легендарный предок пугает окружающих лицом утопленника.

Герцог прищелкнул языком. Последняя рота промаршировала перед трибуной, улицу Веревки заполнили всадники. Маршал мог гордиться кавалерией – кони шли в строгом порядке, корпус в корпус; рыцари демонстрировали великолепную выправку, сидя в седлах неподвижными изваяниями. Оживали они только перед королевской ложей – бронированные кулаки бухали по груди, заставляя приседать от грохота даже тренированных драгуаров. На мостовой оставались парующие кучки. Ульрих восторженно смотрел на непобедимую конницу, трибуны достигла рота Юдина Витербора. Второй после Ларкина, он с окончанием Кале получил назначение в кавалерию, где прославился вспыльчивым характером и крайней самоуверенностью. За спиной Юдин называл Змея выскочкой, при дворе гадали, когда эти двое столкнутся в поединке, но Витербор не был настолько глуп, чтобы открыто задирать Ларкина. Впрочем, в глазах Ульриха оба представали великими воинами, он завидовал и хотел походить на них.

Через открытое забрало виднелось красивое лицо Юдина, обрамленное светлыми волосами. Он проехал рядом с трибуной, Ульрих отчаянно желал, чтобы барон Витербор заметил его, но тот глядел куда-то в сторону. Голубые глаза хранили странное выражение – оно не понравилось юноше. Так смотрит хозяин на рабыню, волк на добычу или купец на желанную и уже принадлежащую ему игрушку. Ульрих обернулся, стараясь понять, кому адресован такой взгляд. В королевской ложе все махали проезжающим всадникам, и лишь одна леди не обращала на них никакого внимания. Она улыбалась Юдину. Ульрих моргнул и потер глаза. Наверное, он ошибся. Не может барон Витербор так смотреть на его мать.

Произошло чудо – отец выслушал и даже поверил её рассказу. Зара водила пальцем по расстеленной на столе карте, указывая, где встретила Хана. Заметив внимательный взгляд эрла, смутилась, а он вдруг подхватил и усадил на колени. Чудеса! Девочка задохнулась от удовольствия. Отец помолчал и произнес:

– Знаешь, дочка, я так сильно хотел, чтобы родился сын, молился Триединым, а на свет появилась ты. Расстроился, конечно. Почти месяц торчал в лесу, проверял посты и секреты. Со временем успокоился, тем более ты взрослела и вела себя совсем как мальчишка-сорванец… видимо, боги всё-таки вняли моим молитвам. Прости, что не уделял тебе должного внимания. Теперь всё будет по-другому.

Зара опустила голову, чтобы скрыть нежданные слезы. Отец осторожно ссадил её в кресло, а сам подошел к окну. Светало, по стеклу расплывалась серая хмарь. Эрл распахнул створки, в комнату ворвался свежий и холодный воздух. Донеслись окрики из леса, во дворе фыркали кони. Зара исподлобья взглянула на отца и украдкой вытерла мокрые глаза.

Действительно чудо – он никогда не говорил ей ничего подобного. То ли рождение сына так на него повлияло, то ли ещё что, но суровый и молчаливый Гильг Тельми подобрел, стал мягче. А надолго ли? Эрл отвернулся от окна, уже с бесстрастным лицом кликнул Олместа и приказал созывать егерей. Зара нечаянно зевнула.

– Пойдешь спать? – спросил отец.

– Ни за что, – ответила она. – Я хочу с тобой.

Думала – откажет сразу. Эрл постоял на пороге, хлопая по бедру перчаткой, и обернулся. Зара выпрямилась, стараясь выглядеть выше, вскинула голову. Сейчас отошлет в свою комнату, как девчонку, несмотря на заслуги – кольнула холодом мысль. Как бы она себя ни вела, а мужчиной ей никогда не стать. Даже если убрать лишнее сверху и пришить что-нибудь снизу. Зара неожиданно фыркнула, представив такую картину, и, уже не сдерживаясь, захохотала. Отец удивленно смотрел на неё, а она не могла остановиться, точно долго сдерживаемый поток чувств и эмоций наконец-то прорвал плотину, сокрушил заслон, который Зара возвела внутри себя, отгородившись от всего мира. Теперь она знала – отец любит её по-настоящему, и так будет всегда. Словно подтверждая это, Гильг Тельми подмигнул и сказал:

– Никогда не видел тебя такой. Что случилось?

– Я просто представила себе, каким образом могу стать мужчиной, – давясь смехом, ответила девочка.

– Даже и слышать не хочу, – бросил эрл. – Мне нужна дочь. Желательно послушная. В лесу опасно, мне будет спокойней, если ты останешься в замке.

– Ты прекрасно знаешь, что я не Луиза, – отсмеявшись, сказала Зара. – И могу постоять за себя.

– Каким это образом?

Выхваченный из-за пояса нож сверкнул в полете и вонзился в дверь. Отец повернулся. Блестящее лезвие торчало в центре медного кольца-ручки, а любимая дочь вновь улыбалась во весь рот. Эрл вздохнул и выдернул оружие из дерева. Зара протянула руку.

– Хорошо, поедешь с нами, – согласился отец, подавая нож. – Но от меня ни на шаг!

– Так точно, сэр!

– А по приезду будешь заниматься с няней.

– Слушаюсь!

Конюшня в замке была небольшая, всего на тридцать лошадей – Зеленые Братья предпочитали передвигаться по лесу пешком и скрытно. Свои скакуны имелись и на дальних кордонах, как раз на таком прискакал в Рагвуд запыленный гонец. Юноша вез егерям почту, но вместо живых воинов застал окровавленные трупы. Объяснить он толком ничего не мог, твердил только, что все погибли. Эрл сам решил разобраться с происшедшим, но не забыл и про рассказ дочери. Зара с удовольствием слушала, как отец ставит егерям задачу, показывая на карте деревню. В засаду он послал всего троих воинов, объяснив это тем, что за письмом скорее всего придет какой-нибудь разбойник из шайки, а уж там за ним проследят. Чем меньше народу, тем незаметней секрет – троицы вполне хватит.

Кавалькада устремилась по Рагвудскому тракту. Малыша пришлось оставить в замке – он бы не поспел за остальными. Зара скакала на смирной кобыле, надев по настоянию отца самый малый панцирь, который нашелся в оружейне. Зеленые Братья также ехали в доспехах. Гибели всего кордона – а это пятнадцать человек! – не случалось давно, пожалуй, еще со времен войны с Яндом. Воины хмурились, но некоторые подмигивали девочке: мол, не тушуйся, с нами не пропадешь. Зара натянула капюшон и не отставала от эрла, еще не хватало, чтобы её сочли обузой. Внешне спокойная, внутри она ликовала – наконец-то отец взял с собой, признал достойной быть рядом с лучшими следопытами, а большего ей и не надо, удел разнеженных леди не для неё!

Снег сошел с тракта, земля подсохла. Зара клевала носом в седле. Кордона они достигли, когда желудок уже начал волноваться в ожидании обеда. Большинство егерей тут же соскочили с коней и рассыпались по лесу, десять воинов втянулись в открытые ворота и окружили бревенчатый форт. Эрл миновал забор, Зара держалась сзади. Приземистое строение почернело от копоти, ветер ворошил пепел от сгоревших перил и наличников, но толстые бревна огонь пожалел. Или просто не смог осилить. Многие дома в Рагвуде покрывали специальной пропиткой, сделанной из плодов камневицы – такая древесина не боялась личинок короеда, а также очень плохо горела. Порыв ветра достиг ноздрей Зары, и она только порадовалась, что ничего не ела со вчерашнего вечера. Пахло горелой плотью.

Во дворе лежал часовой. Меч развалил грудную клетку, меж обломками ребер виднелся комок сердца – неподвижный и безжизненный. Кровь из раны уже не текла, над загустевшей лужей кружили мухи. Зара словно споткнулась. Отец осмотрел мертвеца, зло сплюнул и вошел в форт, приказав ждать у ворот. Воины оттащили труп на рогожу, застывшее лицо скрылось под мешковиной. Отдышавшись, Зара обругала себя последними словами. Ведь не маленькая уже, видела кровь и смерть, даже помогала ухаживать трою Таскану за ранеными, когда эрл вылавливал по лесам шайку Хана. Что подумает отец? Решит, что всё-таки её удел обучаться хорошим манерам, да проводить время за вышивкой, пока не войдет в замужний возраст? Ну уж нет.