В Гостиный зал они вошли по галерее второго этажа. Несмотря на поздний час, за столом вместе с Хавором Драко сидели все семеро старшин. Перед ними раскинулась карта Арских гор, прижатая кубками с вином. Когда кто-нибудь из воинов делал глоток, угол загибался, и казалось, что неведомый бог захватывает часть скал, пряча их под снежной пеленой – серым оборотом волокнистой бумаги. Эрл глухо ворчал и горы возвращались на место. Эния ухватила Сабура за рукав, желая послушать отца; брат послушно остановился.

– Цвиргов встречали здесь, здесь и здесь, – приговаривал Страж Перевала, водя пальцем по волнистым линиям. – Значит, тут есть такие же входы в подземелья, как и в Ущелье Вздохов. У нас хватает умелых следопытов, они разведают тайные проходы к владениям коротышек. Секира Одра, ну какие всё-таки наглецы! Пойти против своего сюзерена, захватить мою единственную дочь! Я им устрою доказательства невиновности. Я им такое докажу, что вообще забудут дорогу на поверхность, карлики колченогие!

– Не надо ничего доказывать, отец, – сказала Эния, спускаясь с галереи. – Я по собственной воле гостила у цвиргов, чтобы избежать войны между нами.

Из руки эрла выпал кубок, красное вино залило предгорье на карте. Даже не заметив этого, Хавор уставился выпученными глазами на дочь, а она смотрела на него и улыбалась, упиваясь замешательством воинов. Наконец, эрл сморгнул и только теперь заметил Сабура.

– Сын мой, скажи: рядом с тобой не призрак, это моя любимая Эния?

Сабур вышел вперед, оглядел её и подмигнул, после чего развернулся к столу.

– Это Эния, отец.

Хавор Драко шумно выдохнул и, недоуменно заглянув в пустой кубок, рявкнул на весь зал:

– Нальет мне кто-нибудь?! У меня дочь вернулась, а всем плевать! Эй, и разбудите там Мелиссу. Нет, ну что за бардак? Ты поцелуешь родного отца или нет?

Стоило только сойти с основной дорожки и углубиться в заросли кустов по неприметной тропке, как перед ним возник Гридо. Ульрих вздрогнул от неожиданности, набалдашник трости просвистел в дюйме от головы слуги – тот искусно уклонился, но с дороги не сошел.

– Куда вы собрались, господин?

– Не твоё дело, олух!

– Здесь темно и опасно, я буду сопровождать вас.

– Ты в своем уме? Что мне может угрожать в королевском парке? Уйди, я тороплюсь на свидание.

– Я всё равно буду неподалеку.

– Ты собрался подглядывать за мной?! Ступай к остальным слугам! Если я замечу поблизости твою физиономию, то уже не промахнусь. Ты меня понял?

– Да, господин.

Ульрих проводил взглядом топающего через кусты увальня. Когда приедет отец, надо попросить, чтобы избавил его от этого дурня. А со своими недугами он сам справится, лишь поговорит с дворцовым стигом.

Сильвия сказала, что розарий находится в южном углу парка. Ульрих шел напрямую по еле заметным тропкам, избегая дорожек с хрустящим гравием. Иногда он слышал шушуканье в гуще вечнозеленого тиса и обходил такие места стороной. Бал был в самом разгаре, вино придавало храбрости, и всё больше парочек скрывалось в лабиринте аллей для более близкого знакомства. Уль пересек очередную дорожку, когда в конце её увидел освещенную фонарем лужайку и беседку, окруженную вязами, а в ней – темный силуэт.

Судя по описанию принцессы – именно то место. Юноша почувствовал, как вспотели ладони. Он расправил плечи и медленно пошел вперед, делая вид, что прогуливается. Окованный металлом конец трости раскидывал камешки, Ульрих смотрел по сторонам, но не выпускал беседку из виду. Там, должно быть, уже заметили его, фонарь светит ярко, но почему не встречают? Достигнув деревянных ступенек, юноша кашлянул и произнес:

– Я ищу Лисию фон Барков.

– Наконец-то вы пришли!

Темный силуэт качнулся, на свет вышла особа, укутанная в теплый плащ. Ульрих поклонился и рассмотрел девушку. Белокурые локоны обрамляют миловидное лицо, карие глаза смотрят чуть испуганно и смущенно, губки подкрашены розовой помадой, блестят полураскрытые… так и просятся, чтобы их поцеловали. Красивые у королевы фрейлины! Улыбнувшись, юноша произнес:

– Сильвия не сказала, когда точно мы с вами встретимся. И я так долго искал этот розарий…

– Ну что же вы там стоите? Поднимайтесь ко мне, нам столько нужно сказать друг другу!

Ульрих взял себя в руки и, стараясь не споткнуться, последовал совету девушки. Больная нога отказалась сгибаться в самый ответственный момент; покраснев от стыда, юноша всё-таки преодолел последние ступеньки, загребая конечностью, точно краб какой, но Лисия, казалось, не обратила на это никакого внимания. Она отступала в темноту, её глаза загадочно блестели в полумраке беседки. Отдышавшись, Ульрих подошел к фрейлине.

– Интересно, в столице наберется много девушек, красивых хоть вполовину так же, как вы?

– Не знаю, сэр. Но таких симпатичных юношей тут действительно мало.

– Хм, Сильвия говорила, что я вам понравился. Могу сказать, что теперь это чувство взаимно.

– Принцесса еще мала, чтобы отличить правду ото лжи, – сказала Лисия и вздохнула. – Простите меня, виконт.

– За что? – спросил Ульрих и вздрогнул от грохота.

За Линией Грома подобное случалось только на Зимосход. Рвались шутихи, из ручных ракет выщелкивались разноцветные огни, в беседке стало светло как днем. Крича и улюлюкая, из окрестных кустов выпрыгивали люди в масках козлов, оленей, птиц. Ульрих недоуменно озирался по сторонам, прикрывая глаза от летящих искр. Один из пришельцев сбросил кабанью голову.

– Красавица и хромун! – заорал принц Альберт.

– Хро-мун! Хро-мун! – подхватили его дружки.

– Лиска, пойдем! – крикнул Альберт. – Или он тебе понравился?

Визжащая компания выбралась на дорожку, оглашая парк залпами фейерверков. Ульрих хотел провалиться от стыда под землю. Даймон, он же подозревал нечто подобное! Уел тогда Альберта со Звездочкой, и тот теперь выставил его на посмешище дворцовой молодежи. Тяжелое навершие трости ударило по скамейке, еще раз, дерево хрустнуло. Мотая головой, Ульрих прорычал сквозь зубы что-то нечленораздельное. Лисия испуганно посмотрела на сломанную доску и, еще раз извинившись, припустила за дружком. Постепенно обидные выкрики и хлопки шутих затихли вдали, перед глазами перестали плавать красные пятна. Хорошо, что удрала, подумал Уль; я бы мог ударить и её. Дрянь!

Он посмотрел на опустевшую дорожку и медленно спустился по ступенькам. На песке валялась оброненная кем-то ракета. Ульрих отряхнул её и сунул за пазуху, размышляя над женской природой. Если мужчина при власти, то наплевать, какой он, будут увиваться да все прихоти выполнять, а красивый, умный, но слегка хромой – уже никого не прельщает. Что за мерзкая жизнь? Я бы этих вертихвосток! Ульрих поймал себя на страшно-чуждой мысли: а ведь в тот момент он мог убить и Лиску, и Альберта, и любого, кто подвернулся бы под руку. Интересно, что бы сделал дядюшка со своим любимым племянником, если бы тот прикончил его любимого сына? Принц неприкосновенен, но никто не мешает Ульриху проучить наглеца не кулаками, а умом. Да этот гаденыш младше его на две зимы!

Бормоча себе под нос, Ульрих шел по гравийной дорожке. Нога разболелась, спина горела огнем. Где этот тупица Гридо, когда он требуется? Надо найти увальня, а затем ехать в особняк. Хватит с него балов и дурацких шуток всяких недоумков, он будет игнорировать дворцовую жизнь, пока не договорится о встрече со стигом. Решив так, Ульрих почувствовал себя лучше. Жаль, конечно, что Лисия фон Барков оказалась подружкой Альберта. К тому же, руку на отсечение, малолетний негодяй заставил её участвовать в этом злом розыгрыше, сама бы она ни за что не стала вытворять такое. Ульрих фыркнул. Ну ничего, до турнира еще есть время, он придумает достойный ответ.

Упиваясь планами мести, юноша не заметил, как свернул с дорожки и теперь идет лабиринтом аллей. Осознал он это только, когда уткнулся в развилку с тремя проходами. Какой же выбрать? Вроде бы справа доносится музыка, терраса должна быть там. Ульрих свернул и зашагал по зеленому коридору. Как ни странно, но звуки лютни скоро стихли и послышалось негромкое журчание. Он вышел на мощенную плитами площадку, в центре которой высился скульптурный фонтан. Вода лилась из глотки змея, пасть ему раздирал могучий воин, лицом схожий с Родриком Лангобардом. Можно спорить на что угодно – работа дядюшкина, хмыкнул Ульрих. Он обогнул массивную чашу, когда заметил в конце следующего коридора уходящую за поворот парочку. Волосы женщины скрывал красно-синий парик.