– Огонь на вышке!

Уходя в лес, Зеленые Братья надевали маскировочные костюмы согласно временам года: зимой – белые, летом – зеленые с бурыми пятнами, а осенью и весной – нечто переходное с коричневыми полосами. Накидки скрывали егерей от любопытных глаз, но как же далеко им было до одеяния незнакомца! Застыв в первый момент от удивления, Зара поняла, что ошиблась, дерево стояло недвижимым, как и положено вести себя древней липе, а пошевелился человек, до этого полностью сливавшийся с корой. Вот уж у кого одежда так надежно скрывала тело, что делала хозяина почти невидимым на фоне ствола! Не иначе колдовство, подумала Зара и еще пристальнее вгляделась в незнакомца.

Сейчас она уже различала контуры плеч, головы под необычной накидкой. Та словно делала человека прозрачным, превращая его в дрожание горячего воздуха; рисунок коры проступал на ней, в точности повторяя линии ствола позади, и лишь более бледные краски с размытыми границами давали шанс разглядеть незнакомца. Он принял от щеголя увесистый мешочек и убрал его за пазуху – тот будто растворился в воздухе. Мужчина повернулся. Надвинутый капюшон скрывал глаза, но Зара рассмотрела перебитый нос и рыжую бородку. Необычное зрелище – точно на липе проступило лицо.

– Я выполню вашу просьбу, – сказал незнакомец.

– Спасибо, дорогой…

– Никаких имен! – оборвал щеголя невидимка. – У деревьев тоже есть уши. Возвращайтесь тем же путем в деревню и постарайтесь идти тише, я различил ваши шаги за милю.

– Даже если меня увидят, я на охоте.

– Вы можете рассказать такое фермерам, но Зеленые Братья вряд ли поверят этой сказочке. С таким мечом обычно охотятся не на зверье и не в лесу. Прощайте!

Невидимка исчез меж деревьев так быстро и тихо, словно превратился в призрака. Зара отметила только, что он старается ступать на камни, чтобы не оставлять следов. Щеголь же постоял какое-то время на поляне, недовольно бурча что-то себе под нос, развернулся и пошел обратно, на каждом шагу по щиколотку проваливаясь в снег. Даже если он и хотел последовать совету собеседника, то это у него получалось плохо – застывшая на дереве Зара еще долго слышала, как то и дело потрескивали ветки в морозной тишине спящего леса.

Девочка сидела в кроне дерева, не решаясь пошевелиться, пока не начало темнеть. Всюду мерещился бледный силуэт, каждый порыв ветра заставлял крепче вжиматься в дерево. Что это за человек? Неужели один из таинственных леших, хранящих леса, как рассказывала Нана? Нет, не похоже. Зачем лешему встречаться с каким-то расфуфыренным дворянином и выполнять для того работу? Тут явно что-то нечисто. В голове забрезжила догадка, Зара в последний раз оглядела темнеющий лес и бесшумной тенью заскользила по ветвям, прислушиваясь к любому шороху, как пугливая лань.

Со всей осторожностью она достигла замка. Солнце уже скрылось за виднокраем. На крепостной стене мелькали огоньки, факелы освещали опущенный мост – патрули егерей менялись каждые четыре часа, поэтому поднимали его редко. Зара юркнула мимо будки стражников и первым делом пробралась на кухню. Здесь вовсю кипела работа: из чанов поднимался пар, слуги помешивали варево, а в разожженном очаге поджаривался на вертеле крупный кабан. Сбросив перчатки, Зара стащила со сковороды курицу и набросилась на неё диким зверем, наплевав на этикет. Повар и ухом не повел – привык уже к выходкам младшей дочери милорда. За этим делом её и застукала Петинья.

– Пресвятая Ламина! – воскликнула няня, всплеснув руками. – Где ты пропадала? Я уже весь замок обошла и окрестности, волноваться начала! Ну зачем так поступать, девочка моя? Если ты наконец-то проголодалась, то пищу стоит вкушать в Обеденном зале, степенно и с чистыми руками. Чувствую, мои уроки были напрасны.

– Отстань, – буркнула Зара, самозабвенно обгладывая куриную ножку.

– У нас такая радость, а ты бегаешь неизвестно где, – продолжила няня, не обратив внимания на грубость. – Милорд уже разослал гонцов верным вассалам, готовится пир.

– Мама родила?! – спросила девочка, отложив в сторону изрядно потрепанную тушку.

– Именно так. Причем мальчика! Здоровенького, красивого.

– Ух ты! Отец, наверно, на седьмом небе от счастья?

– Да, милорд сейчас в покоях леди Мелисы, выражает ей свою признательность.

– Понятно, а я хотела с ним поговорить. Послушай, Петинья, извини меня, я очень проголодалась, не до этикетов сейчас. У меня к тебе тоже вопрос.

– Рада, что ты понимаешь всю недопустимость своего поведения. Со временем из тебя вырастет настоящая леди, если прекратишь бегать по лесу и будешь уделять больше внимания нашим занятиям. О чём ты хотела меня спросить?

– Ты говорила, что видела Хана. Опиши, как он выглядит?

– Хм, вижу, ты продолжаешь испытывать моё терпение. Зачем тебе слушать про этого насильника и убийцу?! Разве пристало дочери эрла думать о таких гадостях?

– Петинья, не обижайся, мне действительно нужно знать какой он на лицо, честно-честно. Я не хотела тебя расстраивать, поверь.

– Надеюсь. Его жуткая физиономия до сих пор снится мне, когда боги за что-то на меня гневаются. Как не больно вспоминать этого разбойника, я опишу его, но ты должна дать мне слово, что если – сохрани Троица! – ты его где-то встретишь, то убежишь без оглядки.

– Обещаю, – сказала Зара.

– Хорошо. Ростом он пониже милорда, лицо страшное, рябое, а глаза черные, как у даймона. На носу уродливый шрам, видимо, от доброго удара какого-то благородного рыцаря. Волосы рыжие и бородка такая козлиная, точно ему кто-то её выщипал. А еще голос… когда он кричал команды своим висельникам, у меня кровь в жилах стыла.

– Так-так. Во что он был одет?

– Хм, да как все. Обычный плащ с капюшоном.

– Спасибо, няня. Я пойду к маме и поздравлю её, – сказала Зара и чуть слышно добавила: – А еще поговорю с отцом.

Петинья устало присела на стул и, нахмурив лоб, пожала плечами. Зара оставила няню недоумевать. Спальня леди Мелисы находилась в южном крыле замка, здесь располагались также комнаты эрла и его дочерей. Пробежав по коридору, девочка отворила дверь. Масляные светильники освещали ложе, в комнате пахло благовониями и дымом остролиста. В углу сутулилась Нана, мама лежала в постели – под глазами залегли тени, но лицо светилось от счастья. Рядом сидел отец, баюкая маленький сверток. Трой Таскан мыл в тазу руки и первым заметил девочку.

– Проходи, только тихо.

– Мамочка, ты молодец, – сказала Зара, присев на краешек постели.

– Да… посмотри, какой у тебя красивый братик народился.

Из белоснежной пеленки выглядывало сморщенное личико с носом-пуговкой, незрячими глазками и надутыми щечками. Младенец сопел, крепко ухватив эрла за палец маленькой ручонкой. По мнению Зары, красотой её братик пока никак не блистал, неужели и она была когда-то такой страшненькой?

– Больно тебе?

– Нет, уже хорошо, – прошептала леди Мелиса. – Роды легко прошли, трой сильно помог.

– Вам нужно поспать, – отозвался Таскан. – Мы вас оставим.

– Я еще побуду здесь, – решил Гильг Тельми, не спуская восторженного взгляда с младенца. – И подержу своего сына. Сына, хвала Троице!

– Отец, я всё понимаю, но мне нужно сообщить тебе что-то очень важное, – сказала Зара.

– Не сейчас.

– Но…

– Никаких «но»!

Взгляд эрла хлестнул её как плетью. Зара поцеловала мать в щеку и как можно спокойнее вышла из спальни, хотя в груди клокотал гнев. Почему он так груб?! С того случая в лесу, как эрл увидел свою дочь на верхушке березы, он перестал относиться к ней, как к бездушной вещи, бывало, они даже подолгу говорили обо всём на свете, и он никогда не гнал её прочь. Что случилось? Ах, понятно, решила Зара. У Стража появился наследник, и теперь он любит это сморщенное чудо больше, чем её. Но ведь несправедливо! Обида перехватила горло. Зара злилась на отца и ничего не могла с собой поделать.

Пока он тут нянчится с этим младенчиком, в лесах происходит даймон знает что! Ну ничего, раз эрл забывает о своих обязанностях, она ему об этом напомнит. Посмотрим, как ты заговоришь, когда я всё сама разузнаю и преподнесу тебе на блюдечке, подумала Зара. Сейчас она уже понимала, что вряд ли отец поверил бы её рассказу. Разве может быть такое, что какая-то девчонка находилась рядом с Ханом, когда его не могут поймать все Зеленые Братья?! Зато если эта девчонка предоставит доказательства своим словам, то сидеть доблестным егерям в одной большой и глубокой луже. Она еще докажет отцу, что лучше любого сына!