– Трактирщик оставил разбойникам весточку.

– Да я этого мошенника к стене пришпилю!

– Не кричите, сэр. Вы и так уже вырвали меня из его лап, этого вполне достаточно. Поспешим в замок. Я сообщу отцу о нашей находке, а он пошлет егерей в засаду.

– Вы уверены, что так будет правильно? Может, я всё-таки проткну негодяя в нескольких местах, чтобы он не сбежал раньше времени?

– Любезный Фалькон, разве пристало благородному рыцарю разбираться с какой-то деревенщиной?

– Гм, вы правы, леди, тем более он безоружный и к тому же почти старик. Едемте в замок. Гарид, не отставай.

Зара пустила пони рысью, пряча ухмылку. Петинья не зря учила её этикету и великосветскому общению, теперь это знание помогает в разговоре с подобными людьми. Дворянская честь, верность даме сердца, защита детей и стариков, набожность, стремление к славе и почестям – для многих воинов эти понятия составляют хлеб насущный, ну а другим стоит только напомнить о данных обетах и они тут же превращаются, хотя бы внешне, в блистательных рыцарей – вместилище всех добродетелей. Зара покосилась на Фалькона – держится в седле прямо, плащ развевается, ветер треплет плюмаж на шлеме; чувствует себя спасителем прекрасной дамы, не иначе. Она фыркнула. Неужели ей когда-нибудь придется выйти замуж за такого напыщенного болвана? Зара пришпорила Малыша, а внутренний голос нашептывал, что не окажись рядом этого болвана, сидеть бы ей сейчас в каменном мешке на охапке гнилой соломы и молить богов, чтобы отец нашел её быстрее, чем петля палача. Девочка знала, что голос говорит правду, а потому злилась и настегивала пони еще больше.

Сейчас, под защитой рыцаря и его оруженосца, в свете факелов, лес уже не казался таким мрачным. Усыпанная снегом и хвоей дорога покорно ложилась под копыта, меж деревьев не мелькали чьи-то буркала, шорох крыльев не заставлял испуганно сжиматься в седле. Вскоре показались великаны-кедры, охраняющие Рагвудский тракт. Небо очистилось, рогатый месяц осветил путь. Где-то вдалеке завыл волк, Малыш всхрапнул, а жеребец Фалькона даже не вздрогнул – также ровно шел рядом, снисходительно косясь на пугливого собрата-недомерка. Рыцарского коня обучают быть бесстрашным что в битве, что в жизни. Такой способен ударом копыта размозжить врагу голову, а если тот сунется спереди – может и покусать. Зато Малыш умнее огромного драгуара так же, как его хозяйка умнее рыцаря, подумала девочка. Вой прозвучал вновь, ему вторили другие хищники. Гвен придержал коня и снял шлем.

– Похоже на стаю. Кого-то гонят, – сказал он, прислушиваясь. – Но далеко. Волки по весне голодные, как и все зверье, могут и на человека напасть. Зимой у меня двух лесорубов задрали в поместье, я народ поднял и в лес. Хотите послушать про охоту?

Зара кивнула. Лучше уж внимать хвастливым байкам Фалькона, чем волчьему вою. Отец тоже частенько проводил облавы, заботясь о сохранности деревенских стад; не далее как неделю назад эрл вернулся в замок, а за ним следовали три подводы с телами серых хищников. Самый крупный был размером с пони, а зубы, точно кинжалы – не хотела бы Зара повстречаться с таким на лесной тропинке. Гильг Тельми еще сокрушался, что волков в лесу расплодилось столь много, словно они чуют будущую кровавую жатву – как бы не случиться войне. Но шпионы доносили, что Янду хватает забот и на других рубежах, а больше нападения ждать вроде бы неоткуда.

Замка они достигли в час Быка, когда даже самых стойких часовых клонит в сон. На удивление – в окрестном лесу мелькали огни, с другой стороны тракта слышались окрики. По мосту из ворот выезжал отряд егерей. Зара махнула старшине Олместу и пришпорила коня.

– Что случилось? Куда все спешат?

– О боги! Леди Зара, где вы были?

– Посещала одну деревню.

– Фуф, рад, что с вами всё в порядке. Кто-то вырезал дальний кордон, а тут еще и вы пропали. Милорд послал всех свободных людей на ваши поиски.

– Неужели отец беспокоился за меня? Кто бы мог подумать. Как видите, меня сопровождал милейший Фалькон, с ним мне ничего не угрожало.

– Моё почтение, сэр, – сказал старшина и приложил ладонь к шлему. – Прошу вас, леди, следовать за мной. Милорд приказал сразу проводить вас к нему.

– Да пожалуйста! Любезный Гвен, благодарю вас за помощь, я сообщу отцу о вашей заботе. Увидимся позже.

– Я всегда к вашим услугам! – сказал рыцарь и бухнул кулаком в панцирь.

Зара выдавила улыбку и молча последовала за старшиной. На сегодня она уже исчерпала весь запас любезностей, к тому же страшно устала, хотелось спать, но впереди разговор с отцом, а с ним не поспоришь. Олмест проводил до дверей Малого зала, не отступая ни на шаг, словно боялся, что дочь эрла вновь сбежит или просто растворится в воздухе. Старшина открыл дубовую створку и произнес:

– Милорд, мы нашли её.

– Ничего подобного, я нашлась сама!

– Спасибо, старшина. Оставьте нас, – сказал эрл со вздохом.

Отец казался изможденным, глаза печально смотрели на Зару. Она почувствовала смятение – он уже не радуется появлению сына из-за исчезновения дочери? Если это так, то она никогда больше не будет убегать из замка. Молчание затягивалось, девочка кашлянула и произнесла:

– Я не хотела тебя расстраивать, но ты даже не счел нужным меня выслушать, вот я и…

– Зара, я устал от твоего сумасбродства. Сегодня великий день, леди Мелиса подарила мне наследника, а ты поступаешь так, словно хочешь всё испортить.

– Отец, я…

– Выслушай, что тебе говорят! Меня не интересуют твои оправдания, я хочу, чтобы ты подчинялась Петинье и вела себя как настоящая леди, а не как дикий зверек.

– Раньше тебе нравилось мое поведение.

– Раньше у меня не было сына, – чуть слышно проговорил эрл. – Пойми, мать волнуется за тебя, у неё может пропасть молоко.

– А волнуешься ли за меня ты? – спросила Зара дрогнувшим голосом.

– Ну о чём речь? Конечно, да. Пойми, кто-то вырезал всех егерей на границе, а ты в этот момент пропадаешь неизвестно где, что мне делать? Посадить тебя на замок, чтобы больше не убегала? А может, лучше сосватать достойному рыцарю?

– Тьфу ты, глупости какие…

– Да? А что тогда, по-твоему, не глупости?!

– Ну, например то, что я видела сегодня Хана и, возможно, помогу тебе его схватить… если ты наконец-то выслушаешь меня, отец!

Луиза ударилась в хлопоты, готовясь к отъезду. Она решила посетить ювелира, рынок, портниху и нескольких подруг; Джаб не стал препятствовать. Обоих Тигров он приставил к жене и послал гонца в казармы. Нивельхейм тепло относился к супруге, но терпеть не мог совершать с ней покупки и выискивать подарки. Дело рыцаря – воевать, а не метаться по всему городу в поисках отреза шелка «изумительно вишневого цвета» или парчовых перчаток «как у самой королевы Фриги». Даже в такое тревожное время Джаб решил не отступать от своих привычек, тем более Ларкин предположил, что Краснорукие затаятся, новое покушение надо еще подготовить. Генри уехал во дворец на вечерний развод гвардии, но обещал вернуться и попросил друга не высовывать нос на улицу, заявив на прощание: «Не хочу пропустить тот волнующий момент, когда тебя вновь попытаются утыкать стрелами, поэтому окажи мне услугу – сиди пока дома».

Карета с Луизой давно покинула двор, Джаб устроился на веранде и потягивал марочное зарийское. Перед ним лежал взведенный арбалет, пальцы отбивали нервную дробь на подлокотнике кресла. Стоящий рядом слуга подливал вино и старался делать это незаметно, чтобы не раздражать господина. Джаб стиснул рукоять, но тут же расслабился – над забором проплыл штандарт с коронованным вепрем, герольд торопился донести кому-то волю его величества. Виконт поморщился. Как проще на турнире, когда вот ты, а вот твой противник. Бей копьем, руби мечом, и пусть победит сильнейший! Никто не станет исподтишка нападать на тебя, грозить стрелами и стараться оборвать твою жизнь. Пускай даже поле боя, смертная сеча, и тут всё ясно: ты настроен на битву и знаешь, что скоро это кончится, пусть и непонятно пока как. А что делать, когда тебя хочет убить неизвестно кто и непонятно за что? Когда в каждом шорохе чудится поступь врага, а из каждого темного угла ждешь подлого выстрела? Джаб не боялся, но нервничал. Он привык полагаться на свои силы и свой меч, но сейчас вынужден был следовать совету Ларкина. Арбалетный болт прошьет с близкого расстояния панцирь как простую ткань, нет в пользовании таким оружием благородства и мастерства, но зато налицо эффективность. Когда-то Верховный трой грозил отказом в посмертии любому стрелку, но сейчас времена изменились. Джаб вздохнул и разрядил арбалет в бревенчатую стену конюшни.