Кооперативы, вместо того чтобы, как планировалось, занять сферу обслуживания, откровенно паразитировали на крупных предприятиях, зачастую просто скупая всю продукцию по фиксированной цене и продавая затем по рыночной. К тому же у кооперативов не было социальной нагрузки в виде детсадов и домов отдыха, что вообще приносило сверхприбыли. Стоит ли пояснять, что во главе кооперативов прямо или опосредованно стояли директора этих же предприятий или партийные функционеры.

На потребительском рынке, и так весьма слабом, начался товарный голод, из магазинов стало исчезать даже необходимое. Было понятно, что необходимо повышение цен…

В 1989 году было сформировано новое правительство во главе с Н. И. Рыжковым, в составе которого было 8 академиков и членов-корреспондентов АН СССР, около 20 докторов и кандидатов наук. В мае 1990-го Рыжков представил разработанную комиссией Абалкина концепцию перехода к регулируемой рыночной экономике. Шел разговор и про повышение цен. В этот же день остатки товаров были сметены с прилавков. В Москве, например, за день был раскуплен месячный запас растительного и сливочного масел и трехмесячный запас блинной муки. По стране прокатилась волна митингов с требованием не повышать цены, и Верховный Совет отложил осуществление реформы.

В декабре 1990-го правительство Рыжкова было отправлено в отставку, а Совмин преобразовали в Кабинет Министров СССР, во главе которого встал В. С. Павлов. Его деятельность на посту главы Кабмина свелась к двукратному повышению цен со 2 апреля 1991 года и обмену 50и 100-рублевых банкнот на купюры нового образца.

Деньги обменивались в течение 3 дней, с 23 по 25 января 1991 года, и с серьезными ограничениями. Объяснялось это тем, что теневые дельцы накопили огромные суммы в крупных банкнотах. Но, думается, это было просто изъятие «лишних» денег у населения: обмену подлежало всего 51,5 миллиарда рублей из 133 миллиардов наличных, или 39 процентов.

В 1991 году экономика СССР пережила 11-процентный спад производства, при значительном дефиците бюджета и громадном внешнем долге.

В законе о кооперации указывалось, что «выручка в иностранной валюте, полученная кооперативами… изъятию не подлежит и может накапливаться для использования в последующие годы». Вскоре, при получении предприятиями относительной свободы, они стали работать с иностранными партнерами через кооперативы и перестали сдавать государству нужную, как воздух, валюту. Получилось, что два закона, которые должны были подстегнуть экономику, руками «красных директоров» лишали страну денег на обслуживание внешнего долга.

12 июня 1990 года, после закона о суверенитете РФ точка невозврата была фактически пройдена. 19 июня появляются уже по-настоящему рыночные Положения «Об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью» и «О ценных бумагах».

В стране вовсю шло жесточайшее социальное расслоение. Богатели «красные директора», появились бандиты, или, как тогда выражались, рэкетиры, а слабое и к тому же коррумпированное государство не могло защитить новый класс собственников от беспредела.

Началась, несмотря на отсутствие законов, ползучая приватизация. Министерство газовой промышленности, например, превратилось в акционерное общество «Газпром». Директора и избранные партийцы в мгновение ока стали одними из богатейших людей мира. Такими же акционерными обществами стали КамАЗ, ВАЗ и еще ряд «выгодных» предприятий.

Золотовалютные запасы страны в 1991 году сократились с 1300 до 300 тонн золота, национальный доход сократился на 11 %, ВВП на 13 %, внешнеторговый оборот на 37 %. Рублевая масса выросла в 4,4 раза, цены – вдвое.

Началось отделение республик. Первыми ушли прибалты. Горбачев после нескольких попыток, в том числе силовых, понял, что их не удержать, и в сентябре признал их независимость. 8 декабря 1991 года три президента (российский Ельцин, украинский Кравчук и белорусский Шушкевич) подписали договор о прекращении деятельности СССР. История перестройки, как и страны СССР, была окончена. Начиналась Россия и капитализм.

В декабре 1991 года был подписан указ о свободе торговли, а в январе 1992-го полностью отпустили цены. Следствием стала гиперинфляция. Экономика, практически полностью вышедшая из-под контроля правительства, страдала от финансовых спекуляций и падения курса рубля по отношению к твердой валюте.

В стране бушевал кризис неплатежей, а расчеты путем бартера не позволяли полноценно собирать налоги. Государству были остро необходимы деньги. Начались залоговые аукционы. Ряд крупнейших сырьевых предприятий перешли в руки новых владельцев по ценам в разы меньшим, чем их реальная стоимость. В итоге за 145 тысяч государственных предприятий было получено всего около одного миллиарда долларов. Состояния десятков приватизаторов сегодня превышают этот миллиард в разы.

Ряд мемуаров объясняет назначение правительством таких цен тем, что экономику хотели отдать «своим», фактически назначенным олигархам, чтобы не допустить ее приватизации западными банками, которые могли дать настоящую цену, а у бывших советских богатеев пока таких сумм просто не было.

Можно рассуждать, насколько этот поступок был верным. Российские олигархи весьма быстро стали жить по международным законам и платить налогов гораздо меньше, чем платят законопослушные уроженцы западного мира, сумевшие ухватить бывшие советские заводы. По-прежнему остается открытым вопрос и о влиянии международных банковских систем на российскую экономику. Судя по нынешнему кризису – влияние полное. Даже более того: нас кризис поразил гораздо сильнее, чем западные страны.

Решайте сами, кто был бы более выгоден в виде хозяина какого-нибудь завода, построенного на ваши налоги: Рокфеллер или Абрамович, который ныне перевел все свои финансы в Англию. Наше мнение однозначно: вещи должны продаваться по той цене, которую они имеют.

Гиперинфляция, бушевавшая в стране, увеличила индекс потребительских цен с 1992 года по 1995 год в 1187 раз. Номинальная зарплата при этом поднялась всего в 616 раз.

Произошло снижение наукоемких производств, техническая деградация экономики, свертывание современных технологий. Производство сократилось в 4–5 раз, расходы на научные исследования и конструкторские разработки – в 10 раз, а по отдельным направлениям – в 15–20 раз.

Экспорт сырья позволял стране обеспечить первоочередные бюджетные нужды, но денег катастрофически не хватало. Началось массовое одалживание.

Мы задолжали всем. За период 1985–1991 годов общая сумма внешнего долга СССР западным странам возросла почти с 22,5 до 65,3 млрд долларов. Если в застойные годы проблемы погашения задолженности не существовало, то уже весной 1990 года ряд советских внешнеторговых организаций допустил просрочку платежей. Начались переговоры об их переносе и отсрочке, но положение с каждым днем становилось всё хуже.

В конце 1991-го валютный кризис завершился фактическим банкротством: были не только приостановлены выплаты зарубежным кредиторам, но и заблокированы средства на валютных счетах. Произошло это одновременно с развалом Союза, и потому новообразованные страны долго не могли решить, кто же все-таки должен, что еще более усугубляло кризис.

Россия, на долю которой формально приходилось около 61 % долгов Западу, взяла на себя ответственность за выплату долга всего СССР. Унаследованные долги имели крайне неблагоприятную структуру: они состояли в основном из среднесрочных и краткосрочных кредитов и подлежали погашению в 1992–1995 годах.

Россия начала процесс «реструктуризации долга», т. е. урегулирования и переоформления банковских кредитов, полученных Советским Союзом. Отказаться от этого было нельзя – иначе страна оказалась бы в международной изоляции, и экономическое положение стало бы еще хуже. Международные банки, пользуясь реструктуризацией, получили мощный канал влияния на страну, попавшую в их сети.