Какова група! каковы дебри!.. Не поминать бы ужь намъ ихъ! Не поминать бы намъ лихомъ достойный лучшей памяти 1861 годъ, который мы хотѣли проводить съ миромъ и привѣтомъ!..

Да будетъ же миръ и привѣтъ надъ памятью этого года, унесшаго съ собою совершившiяся злыя дѣла! Да не повторятся они вновь, да не затемнятъ они молодого чела его преемника, которому и безъ нихъ найдется много предметовъ для уборки и расчистки, и притомъ ему, первенцу новаго тысячелѣтiя нашей родины, слишкомъ стыдно было бы нести на себѣ такiя грязныя и безобразныя пятна…

Исполнятся ли эти смѣлыя желанiя? — Что мудренаго! У насъ ужасно много надеждъ; ихъ часто нещадно разбиваетъ и пепелитъ суровая дѣйствительность, но изъ пепла рождаются другiя, обновленныя какъ фениксы, и сами мы, влекомые ими, превращаемся… Какъ бы ни глумился г. Щедринъ, чтó бы ни говорилъ онъ о новоглуповцахъ и о торжественности ихъ мiросозерцанiя съ мiросозерцанiемъ старыхъ глуповцевъ, но право мы измѣняемся; даже мало сказать — измѣняемся: съ нами совершаются полныя метаморфозы. Вслушайтесь напримѣръ въ слѣдующiя слова:

"Если купецъ нашъ никогда не отходилъ далеко отъ крестьянина, если помѣщикъ сообразовалъ (?) всегда свою жизнь съ жизнью земледѣльца, и пользуясь его трудами, никогда однако не рѣшался нарушать его исконныхъ преданiй и обычаевъ, то ясно кажется, что никакая попытка къ улучшенiю нашего быта не должна происходить безъ строгаго соображенiя преданiй и нуждъ земледѣльца, этого перваго камня нашего государственнаго зданiя…

"Раскинувшись слишкомъ на четыреста тысячъ квадратныхъ миль, народъ русскiй вездѣ пронесъ съ собою и свое общественное устройство, и знакомитъ съ нимъ одинаково всѣ племена, вошедшiя въ составъ громадной имперiи.

"Пути провидѣнiя неисповѣдимы. Почемъ знать, не лежитъ ли въ этомъ почти неестественномъ ростѣ какого-нибудь предназначенiя для слiянiя востока съ западомъ и для переформированiя какъ того, такъ и другого?"

…

"Теперь настала вожделѣнная минута пробужденiя…

"Достаточно ли будетъ разгадана нами настоящая эпоха?

"Хорошо ли мы сообразимъ значенiе нашей домашней жизни въ прошломъ и силы народа, которымъ уступаетъ даже внѣшняя сила?

"Сдѣлается ли для насъ яснѣе собственная жизнь, или мы будемъ продолжать послѣднiя полтораста лѣтъ и бѣжать за больною Европою, и налѣпливать на свое здоровое тѣло пластыри, которыми она замазываетъ свои раны?

"Не можетъ быть!.."

Вслушались? Все это конечно вы уже слышали неразъ, сказанное другими словами; но отгадайте откуда мы взяли эти слова, гдѣ это напечатано? Низачто не отгадаете, если только вы не подсмотрѣли заранѣе. Вы вѣрно подумаете, что къ новому году возобновилась "Русская Бесѣда"? Совсѣмъ нѣтъ: это напечатано въ № 1 газеты "С. Петербургскiя Вѣдомости"; этими мыслями она провожаетъ старый и встрѣчаетъ новый годъ… Ты ли это, наша маститая газета, отчаянная западница когда-то, въ минуту вдохновенiя, принявшая форматъ "Journal des Débats"? Ты ли это? Какими тайными, "неисповѣдимыми путями" домыслилась ты до слiянiя востока и запада, съ переформированiемъ того и другого посредствомъ нашего почти неестественнаго роста и общиннаго начала? Какимъ наконецъ чудомъ налѣтела ты на мысль о болѣзненномъ состоянiи Европы и о употребляемыхъ ею пластыряхъ, а также о совершенно здоровомъ состоянiи нашего тѣла, для которогоэти пластыри совсѣмъ невыгодны? Давно ли (не говоримъ о давнишнемъ), давно ли, — нѣсколько мѣсяцевъ назадъ, — эта самая газета, по поводу нашихъ народныхъ былинъ и пгсенъ, увѣряла, что во всей нашей поэзiи, и древней и новой, — въ этомъ беззавѣтнѣйшемъ проявленiи народнаго духа, нѣтъ и призраковъ сожержанiя: "не было его прежде, нѣтъ и теперь", говорила она. Давно ли отрицала она значенiе Пушкина, сомнѣвалась въ народности Онѣгина, и Татьяну не рѣшалась назвать русской женщиной? Откуда же взялось теперь значенiе нашей домашней жизни, если мы ничѣмъ не жили и ничего не пережили? Чтоже это значитъ? Зачѣмъ ультра-западная газета такъ быстро перекрасила свое знамя?.. Нѣтъ ли чего объ этомъ въ "Отечественныхъ Запискахъ"?.. Есть!

"Отечественные Записки" (въ современной хроникѣ, за декабрь) произнесли смотръ всѣмъ знаменамъ, разобрали ихъ по сортамъ и объявили, что "Отечественныя Записки" держатся обѣщанiя быть отечественными и желаютъ стоять на родной, т. е. тоже отечественной почвѣ. Но вѣдь это тоже метаморфоза; по крайней мѣрѣ мы какъ сейчасъ помнимъ, как бывало острила публика, спрашивая: отчего онѣ "Отечественныя Записки", когда въ нСхъ нѣтъ ничего отечественнаго? А вотъ онѣ говорятъ, что ихъ «скромное» знамя стоитъ на родной почвѣ, и притомъ въ центрѣ литературной колоны, тогда какъ другiя знамена развѣваются поодаль, на флангахъ, и выражаютъ богъ-знаетъ что: одно — жизнь безъпорядка, другое — порядокъ безъ жизни; а далѣе слѣдуютъ уже значки безъ надписей, или съ надписями, которыхъ не разберешь. Все это, т. е. собственно свою центральность и родную почву, "Отечественныя Записки" тутъ же доказываютъ, блистательно раскрывая на своихъ страницахъ богатѣйшее содержанiе нашей исторической народной жизни, да еще допетровской жизни, гдѣ прежде, до метаморфозъ, была такая страшнѣйшая пустота.

Вотъ каково всепревращающее и всепретворяющее дѣйствiе духа времени! "Отечественныя Записки" тутъ же говорятъ о томъ, что направленiе ихъ остается неизмѣннымъ; но это, надо полагать, сказано для красоты слога; а можетъ-быть и искренно: можетъ-быть "Отечественныя Записки" въ самомъ дѣлѣ считаютъ себя, какъ одинъ китаецъ, утвердившимися на срединѣ и не чувствуютъ, что теченiе времени сноситъ ихъ, какъ утлую ладью, въ сторону отъ этой воображаемой средины, по направленiю отъ порядка безъ жизни къ жизни безъ порядка. Онѣ можетъ-быть не ощущаютъ этого, а между тѣмъ таково направленiе теченiя, и въ цвѣта едвали не всѣхъ знаменъ, за очень немногими исключенiями, начинаетъ входить эта общая краска, съ разными примѣсями, производящими оттѣнки. Жизнь, еще неуспѣвшая овладѣть порядкомъ, съ каждымъ днемъ приливаетъ новыми волнами; ряды полчища, несущаго знамя порядка безъ жизни, рѣдѣютъ; крыльца и створы разбираемаго строенiя понемногу снимаются и сносятся въ сторону, и — кто знаетъ? можетъ-быть въ самомъ дѣлѣ суждено намъ узрѣть исполненiе самыхъ смѣлыхъ желанiй!..

"Сѣверная Почта" заявлять о предстоящихъ преобразованiяхъ. "Намъ достовѣрно извѣстно (сказано въ этой газетѣ), что въ настоящее время находится въ окончательномъ разсмотренiи высшихъ государственныхъ учрежденiй слѣдующiя работы:

"1) О главныхъ началахъ преобразованiя всей вообще судебной части. Предположенiя по сему важному предмету обнимаютъ: а) судоустройство; б) судопроизводство гражданское; в) судопроизводство по преступленiямъ и проступкамъ, и г) переходныя мѣры отъ порядка существующаго къ порядку новому.

"2) О полномъ преобразованiи всей городской и земской полицiи вообще.

"3) О порядкѣ составленiя, разсмотрѣнiя, утвержденiя и исполненiя государственнаго бюджета, а также частныхъ смѣтъ доходовъ и расходовъ всѣхъ министерствъ и главныхъ управленiй.

"4) О преобразованiи всего вообще управленiя государственныхъ имуществъ и о примѣненiи къ государственнымъ крестьянамъ тѣхъ положенiй 19 февраля 1861 г., кои касаются сельскаго общественнаго управленiя.

"5) О примѣненiи сихъ положенiй къ крестьянамъ государственныхъ, дворцовыхъ и удѣльныхъ имѣнiй.

"6) Объ устройствѣ народныхъ школъ и вообще о системѣ народнаго образованiя."

Эти огромныя правительственныя задачи, составляющiя разумѣется важнѣйшую часть наслѣдства, доставшагося новому году отъ его предшественника, могутъ быть только предметомъ ожиданiй для общества, хронику жизни котораго мы пытаемся смиренно вести на этихъ страницахъ. Но по предмету послѣдняго, шестого пункта, независимо отъ разрѣшаемаго правительствомъ общаго вопроса, въ обществѣ продолжается и растетъ движенiе; оно растетъ въ низшемъ слоѣ общества, въ самомъ корнѣ его: въ селенiяхъ крестьнъ, вышедшихъ изъ крепостной зависимости, открываются школы; о нихъ начинаютъ говорить на сельскихъ и волостныхъ сходахъ; крестьяне серьозно подумываютъ объ устройствѣ училищъ для своихъ дѣтей. Таковы приходящiя съ разныхъ сторонъ извѣстiя. Конечно, мы бы черезчуръ увлеклись, еслибъ вообразили, что это движенiе уже разлилось по всѣмъ волостямъ и селенiямъ; довольно и того, что оно началось мѣстами.