Минутное молчанiе.

— Да! проговорилъ вздохнувъ управляющiй: — если бы не было еще на землѣ угодныхъ Богу людей, то кажется земля бы не устояла.

— Не устояла бы! подтвердили нѣсколько ярославцевъ.

— Стало-быть есть еще угодные-то люди!

— Еще бы! снова подхватилъ испытавшiй жосткость судьбы и ожесточившiйся человѣкъ: — да вотъ хоть бы у нихъ, продолжалъ онъ, указавъ на сосѣда, вѣроятно изъ знакомыхъ ему мѣстъ… Ну, вотъ и нашъ тоже… Конечно въ земной жизни святымъ почитаться не можетъ, а всѣ говорятъ, что планету божiю знаетъ…

— Какъ это?..

— Такъ! вотъ кто отъѣзжаетъ, — онъ говоритъ, каковъ путь будетъ; и исполняется по слову. И какую жизнь ведетъ! Другiе не вѣрятъ его жизни, а посмотрѣть на него — подлинно, что одно только созданiе!..

Въ дальнѣйшiй разговоръ я не вслушался, потомучто невольно предался такому размышленiю: вѣдь вотъ и въ самомъ дѣлѣ братъ возсталъ на брата; значитъ… Только развѣ это что-нибудь прежде не бывалое? Неужели послѣ Каина до нынѣшняго года братья на братьевъ не возставали? Зачѣмъ же люди говорятъ, какъ о чемъ-то небываломъ? И зачѣмъ мнѣ сообщаются отъ нихъ такiя мрачныя мысли? Ужь не звѣзда ли съ хвостомъ, недавно пролетѣвшая по небу, напустила ихъ на насъ?

Оригинал здесь — http://smalt.karelia.ru/~filolog/vremja/1861/SEPTMR/dodelas.htm

Былъ споръ литературный, о которомъ мы не очень давно имѣли честь доводить до свѣдѣнiя нашихъ читателей. О чемъ былъ споръ, — это все равно, и не въ томъ теперь дѣло: дѣло только въ томъ, что у одного изъ спорившихъ сорвалось тогда съ языка словечко: "интересы народной массы", т. е. интересы русскаго народа, къ достиженiю которыхъ означенная масса якобы "стремится путемъ всякихъ темныхъ дѣлъ." Другой спорившiй не пропустилъ мимо ушей этого словечка и отвѣтилъ противнику въ такихъ или подобныхъ выраженiяхъ: "Эх, государь мой! да полно знакомы ли вы еще съ интересами-то русскаго народа? знаете ли вы" и проч. Не помнимъ, какъ тамъ дальше было выражено, но смыслъ состоялъ въ томъ, что дескать интересы русскаго народа и пути къ достиженiю ихъ не совсѣмъ то, чтó вы думаете; что если вы будете ихъ мѣрить аршиномъ вашихъ собственныхъ интересовъ и путей, то можете сильно ошибиться и приписать народу такiя свойства, желанiя и стремленiя, какихъ у него вовсе нѣтъ. При этомъ кажется было пояснено и то, что интересы русскаго народа въ сущности очень просты и крайне немногосложны, такъ что если начать умствовать и опрѣделять ихъ издали, прикидывая на свой-то умозрительный аршинъ, то легко можно перехитрить, увлечься, уйти въ сторону и, начавъ во имя народныхъ интересовъ, предаться другимъ интересамъ, народу совершенно чуждымъ…

Впрочемъ не ручаемся, дѣйствительно ли все это было высказано по поводу упомянутаго спора, и не прибавили ли мы послѣднихъ оттѣнковъ той же мысли изъ другого мѣста и изъ другого журнала. Въ самомъ дѣлѣ, было нѣчто подобное и въ другомъ журналѣ, который пошолъ въ этомъ отношенiи далѣе: онъ излилъ горькiе упреки на нѣкоторыхъ журнальныхъ народниковъ зато, что они толкуютъ о народности, сами не зная хорошенько народа, накидываются рѣзко и неумѣренно на людей, высказывающихъ мнѣнiя, противныя ихъ мнѣнiямъ, и тѣмъ мѣшаютъ свободной разработкѣ вопросовъ, а главное — нарушаютъ условiя литературнаго приличiя…

Теперь мы припоминаемъ и каемся, что послѣдняя фраза вышеприведенной мысли, вызванной словомъ "интересы народа", принадлежитъ намъ самимъ. Именно такъ! Читая горькiя жалобы на нарушителей условiй литературнаго приличiя, мы тогда же подумали: какъ легко увлекается вообще человѣкъ! Начнетъ во имя какого-нибудь интереса, искренно, благородно начнетъ, а потомъ незамѣтно и нечувствительно сойдетъ въ сторону, предастся другому, независимому отъ перваго интересу и погрузится въ него почти всецѣло, т. е. отдастъ этому новому интересу главнѣйшiй пылъ своего одушевленiя, а старому уже удѣлитъ одни только тепленькiе остаточки его. Уже не годъ и не два, какъ наши журналы предались интересамъ народа, благородно одушевившись ими и считая ихъ необходимѣйшею и лучшею потребностью читающей публики и всего русскаго общества. Коснувшись такой живой и чувствительной струны, конечно нельзя было избѣжать столкновенiя мнѣнiй, и такъ какъ струна-то была очень чувствительна и жива, то и столкновенiя могли иногда послѣдовать чувствительныя и рѣзкiя… Обидѣлись обидчивые люди и вспомнили о законахъ литературнаго приличiя… Съ тѣхъ поръ законы приличiя сдѣлались преобладающимъ интересомъ обидчивыхъ людей и предметомъ домашнихъ хлопотъ многихъ журналовъ. А извѣстно, что у кого заведутся домашнiя хлопоты, у того, по слабости человѣческой природы, все прочее, постороннее неизбѣжно отойдетъ на второй, если не на третiй планъ. И дѣйствительно, если теперь послушать внимательно говоръ разныхъ журналовъ, то нельзя не замѣтить наибольшаго одушевленiя тамъ, гдѣ изливается негодованiе на бранчивое направленiе нашей журналистики, на крикуновъ и нарушителей литературныхъ приличiй. Досугъ ли же тутъ еще преслѣдовать чужiе интересы, хотя бы напримѣръ интересы поодаль стоящаго народа? Вѣдь этакъ пожалуй и одушевленiя недостанетъ!

Но чтожъ такое? Если уже убѣдились люди въ великой важности преступленiй и проступковъ противъ законовъ литературнаго приличiя, то почему жъ имъ не избрать себѣ исключительной, хотя временной цѣлью преслѣдованiе и искорененiе этихъ преступленiй и проступковъ? Но вотъ что непостижимо: бываетъ такъ, что самые строгiе и жаркiе преслѣдователи этого журнальнаго зла, обличая преступника, въ то же время сами нарушаютъ исповѣдуемые ими законы, и какъ нарушаютъ! Не словомъ, а дѣломъ, т. е. не рѣзкостью выраженiй, а выкапыванiемъ фактовъ, неподходящихъ ни подъ какiе законы ни литературнаго, ни общежитейскаго приличiя.

Напримѣръ: наистрожайшiй преслѣдователь крикуновъ, "Русскiй Вѣстнiкъ" однажды отыскалъ въ "Современникѣ" юмористическое стихотворенiе, въ которомъ ради шутки говорится о тяжоломъ положенiи журналиста, о трудности прiобрѣтать хорошiя статьи, украшенныя громкими именами, и между прочимъ есть четверостишiе:

Эти стишки "Русскiй Вѣстникъ" растолковалъ такъ, что «Современникъ» измѣнилъ свой тонъ относительно г. Тургенева и изливаетъ "скорбныя сѣтованiя на дороговизну его произведенiй".

"Современникъ", вѣроятно сообразивъ, что шутить и говорить серьозно — двѣ вещи разныя, замѣтилъ, что "Русскiй Вѣстникъ" своимъ толкованiемъ "ущипнулъ г. Тургенева, и затѣмъ о своихъ отношенiяхъ къ этому писателю объяснилъ такъ:

"Нашъ образъ мыслей прояснился для г. Тургенева не столько, что онъ пересталъ одобрять его. Намъ стало казаться, что послѣднiя повѣсти г. Тургенева не такъ близко соотвѣтствуютъ нашему взгляду на вещи, какъ прежде, когда и его направленiе не было такъ ясно для насъ, да и наши взгляды не были такъ ясны для него. Мы разошлись. Такъ ли? Ссылаемся на самого г. Тургенева."

Заслышавъ такiя рѣчи, "Русскiй Вѣстникъ" говоритъ: "На насъ лежитъ долгъ поправитьдѣло. " И начинаетъ поправлять дѣло тѣмъ, что извинившись и сказавъ, что онъ не хотѣлъ «щипать» г. Тургенева, тотчасъ же заявляетъ, что г. Тургеневъ не напечаталъ своей послѣдней повѣсти въ "Современникѣ" совсѣмъ не изъ расчета; не потому, что "Русскiй Вѣстникъ" предложилъ ему болѣе выгодныя условiя, а напротивъ несмотря на то, что условiя, которыя предлагались ему съ другой стороны, были несравненно значительнѣе."

Скажите же, развѣ это прилично? Развѣ можно прiискать какое-нибудь разумное побужденiе журналу — доводить серьозно до общаго свѣдѣнiя или публично заявлять, какимъ образомъ и по какимъ причинамъ другой журналъ разошолся съ извѣстнымъ писателемъ и кто отъ кого отвернулся, — журналъ отъ писателя, или писатель отъ журнала?.. Вѣдь такiя заявленiя могутъ пожалуй кому-нибудь напомнить нравы и взаимныя отношенiя двухъ героинь Островскаго: свахи по дворянству и свахи по купечеству? И какъ бы это указать статейку изъ кодекса литературныхъ или какихъ другихъ приличiй, которая бы оправдывала это домашнее заявленiе! Или не оправдаютъ ли его какiе-нибудь общественные интересы? Къ интересамъ какой части публики можетъ оно относиться? Какими общественными нуждами оно могло быть вызвано? Ужь не интересы ли русскаго народа выиграютъ отъ разъясненiя вопроса: кто больше предлагалъ за повѣсть г-на Тургенева — «Современникъ» или "Русскiй Вѣстникъ"?.. Сдѣлавъ не краснѣя это многознаменательное заявленiе, "Русскiй Вѣстнiкъ" какъ будто немножко сконфузился, да и говоритъ: