"За тѣмъ остается одно послѣднее оправданiе, имѣющее какой-нибудь смыслъ: вопреки естественному закону правильнаго общественнаго paзвитiя, образованнымъ людямъ приходится дѣйcтвитeльнo болѣе являться самимъ съ предложенiемъ образованiя и возбуждать на него требованiя, чѣмъ отвѣчать на опредѣленные и сознательные запросы."
Это послѣднее замѣченное явленiе естественно должно было повести нашего мыслителя къ положительному отвѣту на вопросъ: такъ что-же именно мѣшаетъ образованнымъ людямъ ближе сойтись съ народомъ и завязать съ нимъ дѣятельныя, просвѣтительно-влiяющiя отнoшенiя? Онъ говоритъ:
"Соединенiю двухъ разрозненныхъ общественныхъ силъ нашихъ мѣшаетъ, какъ хотите, все тоже чудовище, — чудовище уже умершее, о которомъ успѣли даже позабыть, но которое страшнымъ образомъ даетъ себя чувствовать, — мѣшаетъ трупъ крѣпостнаго права, мѣшаетъ его медленное химическое разложенiе…"
Отвѣтъ въ самомъ дѣлѣ положительный, и провѣрять его собственными наблюденiями предоставляется каждому, — именно каждому, потому что наблюденiя могутъ имѣть мѣсто всюду: въ приведенномъ отвѣтѣ содержится очень широкое положенiе, и признаки продолжающагося "разложенiя трупа" найдутся безъ сомнѣнiя въ великомъ разнообразiи… Кстати или некстати, но мы приведемъ одинъ, случайно пришедшiй намъ на память.
Г. Ѳ. Воропоновъ пишетъ ("День" № 37), что 5-го августа присутствовалъ онъ въ засѣданiи одного мироваго съѣзда, которому крестьяне какой-то деревни подали просьбу, спрашивая о своихъ повинностяхъ помѣщицѣ до совершенiя выкупа. Имъ объяснили. Предсѣдательствовавшiй на съѣздѣ мировой посредникъ прибавилъ: "строго исполнять повинности!" На это одинъ мужикъ отвѣтилъ: "мы и исполняемъ такъ." Услышавъ эти слова, предсѣдатель крикнулъ: "ты разговаривать?" За тѣмъ спросилъ имя мужика и велѣлъ написать въ полицiю отношенiе о наказанiи его розгами. "Это заизлишнiе разговоры," прибавилъ онъ. За тѣмъ "послѣдовала картина колѣнопреклоненнаго умоленiя о пощадѣ, впрочемъ напраснаго…"
Мы не хотимъ, — какъ вѣроятно не желаете и вы, читатель, — дольше останавливаться на этомъ фактѣ. Уйдемте отъ гpѣxa, чтобъ не сказать лишняго слова!
Общее рѣшенiе вопросовъ: какъ живутъ наши "образованные люди" и какъ живетъ "меньшая братiя," — въ настоящее время невозможно. Надо собирать отдѣльныя явленiя, а обобщенiе будеть впереди. И такъ — вотъ что говоритъ кореспондентъ «Голоса» изъ далекой стороны — съ Оренбургской линiи:
"Относительно помѣщичьихъ имѣнiй, лежащихъ въ срединѣ Башкирiи и смежно съ нею, можно сказать, что они дѣлятся на двѣ категорiи: одни успѣвшiя сохранить прежнее благосостоянiе, не смотря на уничтоженiе крѣпостного права; другiя — не пережившiя этого порядка и пришедшiя въ совершенный упадокъ.
"Въ первыхъ имѣнiяхъ, со введенiемъ въ дѣйствiе уставныхъ грамотъ и даже какъ только крестьяне приняли надѣлъ, владѣльцы дѣятельно принялись за обработку своихъ земель, воздѣлывая ихъ отчасти наемными работниками, отчасти по соглашенiю съ бывшими своими крестьянами, или отдавая ихъ въ аренду государственнымъ крестьянамъ ближнихъ селъ и деревень. Сверхъ того, владѣльцы стали заводить на своихъ земляхъ торговлю, устраивая базары и открывая въ нихъ лавки съ краснымъ товаромъ. Конечно торговля виномъ и откpытie «распивочныхъ» въ деревняхъ играютъ въ этомъ случаѣ не послѣднюю роль.
"Вторые, т. е. упавшiе духомъ и не переварившiе идеи уничтоженiя крѣпостного состоянiя, запустили совершенно свои имѣнiя, и когда попадешь въ такой закоулокъ, то гниль и всеобщее разрушeнie явно кидаются въ глаза. Мало того, что эти владѣльцы уменьшили свое хозяйство въ десять разъ противъ прежняго, но даже дома, въ которыхъ они живутъ, приходятъ въ разрушенiе, принадлежащiя къ нимъ службы валятся, давятъ людей и скотъ. Многiе помѣщики не держатъ вовсе работниковъ, а во время уборки сѣна и хлѣба нанимаютъ одну башкирскую семью, и когда половина хлѣба не уберется, то они жалуются на свою судьбу и плачутся на вольный трудъ, говоря, что прежде бывало купишь работника и покоенъ, а ныньче съ наемными ладовъ нѣтъ…" "Смѣшно сказать, я встрѣтилъ нѣсколько такихъ помѣщиковъ, которые питаютъ надежду на скорое возвращенiе прежнихъ порядковъ. Жалко видѣть этихъ людей, хватающихся подобно утопающему за соломенку. Многiе не изъ бѣдности, но по любви къ крѣпостному праву не нанимаютъ прислуги: такъ дико кажется имъ платить жалованье горничной или лакею!"
Вотъ въ какое захолустье завелъ насъ кореспондентъ!.. Мы конечно не имѣемъ повода не вѣрить ему, но… чудное дѣло!
Послѣ этого кореспондентъ переходитъ къ государственнымъ крестьянамъ того края и тутъ рисуетъ уже совершенно иную картину, — картину полнаго благосостоянiя. Изъ этого мѣста его письма мы приведемъ только нѣсколько словъ въ видѣ примѣра. "Чтобы дать понятie, говоритъ онъ, о степени зажиточности крестьянъ этого села (Дѣдова, въ 70-ти верстахъ отъ Оренбурга), скажу только, что недавно въ Дѣдовѣ былъ пожаръ, истребившiй 96 дворовъ, и при этомъ у одного крестьянина, не изъ первыхъ богачей, сгорѣло на 10 тысячъ р. сер. пшеницы, заготовленной въ продажу; но онъ не унываетъ и въ настоящее время хочетъ закортомить для будущаго года большое количество земли у одного помѣщика. Эта предпрiимчивость, чисто-американская, въ крестьянской средѣ достойна полнаго сочувствiя."
На счотъ обнаруживающейся зажиточности крестьянъ появляются замѣтки изъ разныхъ мѣстъ. Укажемъ для примѣра на нѣкоторыя. Нѣкто… неизвѣстно изъ какого именно мѣста, пишетъ такъ: "нынѣшней весною у насъ былъ первый поземельный сборъ на мировыя учрежденiя, за три прошедшiе года и на будущее полугодiе. Въ одно время собирались и подушныя за первую половину 1864 г.; а тѣ крестьяне, у которыхъ обязательныя отношенiя къ помѣщикамъ прекращены, вносили въ казначейство выкупные платежи. Суммы составились преизрядныя, однакожь какъ ни кряхтѣли мужики, а недоимокъ нѣтъ. Какъ только потребуютъ оть мужика этихъ денежныхъ сборовъ намолотитъ онъ ржи, да воза два и свезетъ на ближнiй винокуренный заводъ или въ городъ, — и съ податями квитъ. Ржи и овса у иного мужика и теперь не початые скирды прошлогоднiе стоятъ, потому что всякiй нанимаеть по многу земли у помѣщиковъ.»
Читали мы другую замѣтку, еще болѣе интересную. Она напечатана во "Владимирскихъ Губ. Вѣдомостяхъ" и кое-гдѣ уже перепечатана. Тамъ говорится, что одинъ житель Владимiрскаго уѣзда замѣтилъ какъ-то, что крестьяне сосѣдняго села Черкутина, промышляющiе фабричнымъ дѣломъ, что-то часто стали разъѣзжать взадъ и впередъ. Онъ зазвалъ одного, разспросилъ, и тотъ открылся, что ѣздятъ они по селамъ и деревнямъ скупать у крестьянъ золото. — Гдѣ-же у крестьянъ золото? спрашиваетъ любопытствующiй господинъ, и фабрикантъ отвѣчаетъ: "что у крестьянъ звонкой золотой и серебряной монеты не мало; что наприм. въ одномъ ceлѣ Кишлеевѣ, гдѣ, какъ говорится, приходится одна лошадь на три двора, онъ купилъ 500 золотыхъ у разныхъ лицъ; что однако не всѣ крестьяне поддаются на обольстительные барыши (отъ продажи золота): одинъ изъ нихъ, имѣющiй золота на 14 тысячь рублей, прогналъ искусителя, объясняя, что "покуда кубышка у него въ землѣ, онъ ничего не боится".
Сводя разные отрывочные слухи о настоящемъ житьѣ-бытьѣ "меньшой братiи", — о томъ, что много развелось «распивочныхъ», куда толпами бѣгутъ мужики, бабы и дѣти; что появилось у нихъ обилie въ хлѣбѣ и деньгахъ; что нанимаютъ они по многу земли у помѣщиковъ, — мы изъ всего этого рѣшаемся сдѣлать выводъ краткiй, въ двухъ словахъ:
Пьютъ, но работаютъ.
Въ вѣстяхъ и слухахъ объ обнаруживающемся благосостоянiи деревенскаго люда мы готовы даже видѣть нѣкоторую связь съ одной фразой, вымолвленной наблюдателемъ нынѣшней Нижегородской ярмарки. "Вообще, говоритъ онъ, характеръ нынѣшней ярмарки тотъ, что торгуютъ порядочно товаромъ низшаго сорта и относящимся къ предметамъ первой необходимости, а предметы роскоши пока еще ждутъ покупателей. Дождутся-ли?
Кажется дождались, но въ весьма умѣренной степени. Много печаталось въ газетахъ длинныхъ извѣстiй съ ярмарки, но общiй смыслъ ихъ состоитъ въ томъ, что никакихъ особенно рѣзкихъ торговыхъ явленiй не произошло; большая часть дѣлъ шли — то удовлетворительно, то тихо, то такъ-себѣ. Замѣчательнаго, особенно наводящаго на размышленiя сообщать стало быть ничего… кромѣ впрочемъ одного, по истинѣ замѣчательнаго явленiя. Бывшiе на ярмаркѣ купцы поднесли предсѣдателю ярмарочнаго биржеваго комитета, А. П. Шипову, письмо, которое мы сейчасъ-же выпишемъ слово въ слово, разсчитывая, что оно послужитъ сильнѣйшимъ заключенiемъ для нашей статьи. Вотъ оно:
