— Благодалю тебя, отец.

— Рад, что ты со мной, маленький сеньор. — Стоук улыбнулся и с гордостью посмотрел на малыша.

Варик взглянул на Ларк:

— Холосо у меня полусилось?

— Даже я бы не сказала слово «отец» лучше тебя.

Варик обрадовался, вцепился в руку Далии и велел нести его к Балтазару.

Ларк приподнялась со скамейки, чтобы вылезти из повозки. Как обычно, Стоук протянул к ней руки.

— Позволь мне тебе помочь, — сказал он без улыбки.

— Я сама справлюсь.

Стоук не обратил внимания на ее слова и помог жене выбраться из повозки. Когда он принял Ларк в свои объятия и она почувствовала на своей щеке его теплое дыхание, у нее невольно вырвался легкий протяжный стон. Желание избежать его прикосновения мгновенно исчезло. Напротив, ей захотелось покрепче прижаться к широкой груди мужа и, обхватив его руками за шею, крепко и страстно поцеловать в губы. Но в следующую секунду в ее ушах опять прозвучал голос Луи: «Он не ответит на твое чувство. Никогда».

— Прошу, опусти меня на землю. Я, как ты знаешь, умею ходить. — Ларк почувствовала, как при этих словах напряглось сильное тело мужа.

Сделав несколько шагов, Стоук поставил жену на траву у ствола большого раскидистого дерева.

— Ну вот. Теперь тебе нечего опасаться моих прикосновений.

С этими словами он направился к повозкам. Ларк хотела остановить его, но не успела: Стоук уже отдавал приказания своим людям.

Ларк прислонилась затылком к стволу дерева.

Сквозь пелену слез она наблюдала за тем, как Варик, ткнув пальчиком в сторону Балтазара, требовательно пропищал:

— Вниз. Отпусти меня. Я хосю иглать с Балли…

— Вот и хорошо. Поиграй пока с Балтазаром. — Далия опустила ребенка на землю и, взяв его за ручку, повела к волку, который что-то вынюхивал возле большого куста. В следующий миг из зарослей кустарника выскочил кролик и помчался в сторону леса. В погоню за кроликом устремился Балтазар, за ним — Варик, а за Вариком — Далия.

— Балли! Балли! — кричал во все горло малыш, охваченный азартом погони.

Услышав крик маленького лорда, за ним и его нянькой побежали Амори и еще два рыцаря.

Рядом с Ларк словно из-под земли возникли два стражника, приставленные к ней Стоуком для охраны.

Взглянув на их бесстрастные лица, Ларк почувствовала, что ей невмоготу находиться рядом с этими людьми. Девушке до тошноты надоели охранники Стоука, следившие за каждым ее шагом, но еще больше она ненавидела их хозяина, не способного ответить на ее любовь. Ларк обхватила себя руками.

— Мне нужно облегчиться. Немедленно. И так, чтобы на меня никто не глазел.

— Только не заходи далеко, хозяйка. — Воин смерил Ларк недоверчивым взглядом.

Девушка кивнула и двинулась к лесу, туда, где стояли могучие деревья, стеной окружавшие поляну.

Стоук наблюдал, как его люди, готовясь к ночевке, ставили шатры. Леди Элизабет следила за тем, чтобы ее шатер поставили на сухом месте, а не где-нибудь в низине. Уильям, стоя рядом с повозкой, на которой везли припасы, потягивал из фляги эль. Взглянув туда, где осталась Ларк, Стоук заметил, что она поспешно направилась к лесу. Жена была одна, и Стоук решил, что она хочет справить нужду.

Он уже собирался последовать за ней, но, подумав, решил не делать этого, чтобы не злить Ларк. Нахмурившись, Стоук следил за тем, как она удалялась. К нему подошел Роуленд.

— Похоже, в твоих отношениях с супругой ничего не изменилось.

— Ничего.

Светлые волосы Ларк виднелись уже в зарослях. Она все дальше углублялась в лес.

— Потерпи, старина. Дай ей привыкнуть к мысли, что она — твоя жена.

— Вот я и терплю. Но терпение у меня уже на исходе. — Руки Стоука сжались в кулаки.

Услышав топот лошадиных копыт, Стоук и Роуленд повернулись к лесу. Из чащи выехал Луи, держа в поводу лошадь Джеймиса. Сам Джеймис с кляпом во рту и со связанными руками был привязан к седлу.

Луи швырнул поводья Стоуку:

— Забирай своего шпиона, Стоук. Этот малыш стал в последнее время очень мне досаждать.

Джеймис заворочался в седле, сделав попытку освободиться от пут, но у него ничего не вышло. Подойдя к нему, Роуленд вытащил из голенища сапога кинжал и перерезал веревки.

— У меня была веская причина приставить к тебе шпионов.

— Неужели ты, кузен, думаешь, что я пытался убить тебя из-за какой-то бабы?

— Что баба! Ты готов зарезать меня из-за медной монеты.

Луи криво улыбнулся:

— У тебя, Стоук, есть одна неприятная черта: ты никому не доверяешь. Уж поверь, если бы я захотел расправиться с тобой, то не стал бы нападать на тебя исподтишка.

— Стало быть, ты ехал за мной только для того, чтобы передать мне Джеймиса?

— Я ехал за тобой, чтобы пригласить тебя и твою молодую жену к себе в замок. После турнира ты исчез, как сквозь землю провалился, и у меня не было возможности вручить тебе официальное приглашение.

— Скажи на милость, почему я тебе не верю? Ни на грош?

— Наверное, потому, что мне куда больше хотелось бы видеть у себя в замке не тебя, а твою жену, — хмыкнул Луи.

Стоук схватил кузена за ворот куртки, молниеносным движением стащил его с коня и со всего размаху врезал ему по носу.

Луи, не ожидавший нападения, рухнул на землю как подкошенный.

Хотя поверженный кузен лежал у его ног, чувство близкой опасности не покидало Стоука, и тут он подумал о Ларк. В самом деле, она давно должна была вернуться.

Стоук кинулся туда, где в последний раз видел жену. Его внимание привлек какой-то блестящий предмет, торчавший в стволе могучего дерева. Приглядевшись, Стоук увидел кинжал. Клинком был приколот к коре клочок пергамента.

Вытащив кинжал, Стоук тщательно осмотрел его рукоять и лезвие. Рукоять была выложена перламутром, и у Стоука заныло сердце: этот кинжал принадлежал Ларк. Дрожащими руками он снял с клинка оставленную неизвестным злоумышленником записку и тотчас увидел на ней алое пятно. Стоук понял, что это кровь, причем свежая. Сомнений не оставалось: это была кровь Ларк.

Стоук принимал участие во многих сражений и сотнях опасных переделок. Иногда он один противостоял десяткам врагов и знал, что в любую минуту его может сразить стрела, меч или кинжал сарацина. Но никогда еще Стоука не пробирал такой леденящий страх, как в эту минуту, когда он держал в руках клочок пергамента, испачканный кровью его жены.

Но нет, он не позволит злосчастной судьбе отнять у него Ларк — ни за что на свете!

Крикнув Роуленду, чтобы тот связал кузена и не спускал с него глаз, Стоук скомкал в кулаке послание и бросился в чащу леса, моля Бога об одном — чтобы Он помог ему отыскать Ларк.

Ларк грезила, и в ее грезах перед ней предстал Стоук. Его могучая фигура тонула в непроглядном мраке. Одно только выдавало его присутствие — яркий блеск глаз да исходившее от него тусклое золотистое свечение. Ларк звала его, но он не отвечал. Тогда она закричала. Однако Стоук хранил молчание и смотрел сквозь нее, будто она была стеклянная. Ларк сделала шаг ему навстречу. Он открыл рот, казалось, собираясь заговорить с ней, но вместо слов из его уст вырвался огромный сноп огня, накрывший ее, как плащом.

С этой минуты ничего, кроме окружавших ее со всех сторон языков пламени, Ларк не видела. Пламя жгло ее. Она почувствовала, как занялись и вспыхнули ее волосы, сгорели ресницы, а губы…

Прежде чем призрачное пламя охватило девушку целиком, она очнулась от собственного вопля.

Голова ее покоилась на чем-то жестком, а в затылке каждый удар сердца отзывался острой болью. Она сразу же вспомнила, как кто-то ударил ее по затылку чем-то тяжелым. Повернув голову, Ларк заметила прямо перед собой железные прутья, напоминавшие прутья клетки. Чуть приподнявшись на своем жестком ложе, она огляделась. Ларк и вправду находилась в клетке, подвешенной на железной цепи к одной из дубовых балок, которые поддерживали потолок. Клетка была маленькая и тесная — чуть просторнее тех, в каких в замке Кенилворт держали хищных птиц. Именно поэтому неизвестный злоумышленник, прежде чем втиснуть в клетку потерявшую сознание жертву, связал ее таким образом, что колени у нее были прижаты к груди, и она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Еще хуже было другое: она лежала на боку, на раненом бедре, которое немилосердно болело.