- Я расскажу тебе то, чего нет в официальных источниках. Сведений об этом, ты не найдешь даже в выдумках журналистов…
- Откуда же тогда ты об этом знаешь?
- Было бы странно мне этого не знать… - он тонко и печально улыбнулся, - учитывая, сколько времени и средств я потратил на изучение всего, что связано с этим человеком. В принципе я, вероятно - самый осведомленный в этой области.
- Как удачно.
- Так слушай…
Они стояли рядом с «драконьими воротами» - феноменальным изобретением Гауди, единственным в своем роде фантастическим сплавом из кованого, гнутого и спиралевидного железа.
- Дракон - сторож мифического сада, - пояснял дон Карлос, - в саду посажены три дерева, символизирующие кару богов, которые наказали Гесперид, не уберегших священные «золотые яблоки», тем, что превратили их в тополь, вяз и иву… Пойдем на «большую площадь».
Поднимаясь по лестнице на «большую площадь», Юлия стала слегка задыхаться, и испарина выступила на висках… Поэтому так приятно было сидеть на скамье, извивающейся как огромная каменная змея. Удивительно, но она казалась мягкой, повторяющей форму тела. Отдыхая, Юлия непроизвольно скользила взглядом по замысловатым узорам мозаики, покрывавшем бесконечную линию скамьи, и ей казалось, что глаза начинают различать среди ярких бегущих орнаментов обрывки слов, фразы на латыни, магические формулы, таинственные знаки, силуэты и профили. Они появлялись и исчезали - меняли очертания прямо на глазах - как облака, если смотреть на них долго…
- Не смотри на них долго, - посоветовал Карлос.
- Почему?
- Есть много свидетельств, что людей, сидящих на этой скамье, посещают мистические видения… Знаешь, Гауди заставлял рабочих, которые ее строили, раздеваться догола и садиться в разных позах на еще не застывший раствор, чтобы он принимал анатомические формы тела.
- Расскажи мне о нем!
- Многие знают - это даже написано в путеводителях по Каталонии, - что Антонио был единственным ребенком в семье каменщика из Реуса, которому удалось выжить. И дожить до старости.
- Выжить? - Юлия нахмурилась, не очень-то благоволя к мрачным историям, особенно к таким, где страдали дети. - То есть как?
- Все братья и сестры, рожденные до него, кроме старшей сестры, умирали, не доживая до юности, - это выясненный историками факт. Но никто не знает, почему так было.
- И… почему так было?
Дон Карлос не отвечал, неподвижно глядя на что-то вдали - словно старался прочесть в лазоревом небе подсказку к забытому уроку. Проследив за его взглядом, Юлия увидела странный шпиль на одном из пряничных домиков.
Сверкающий на солнце желтый латунный шар, утыканный тонкими, острыми на концах иглами. То ли схематичный ощетинившийся дикобраз, то ли солнце в лучах как на детском рисунке, то ли старинная подводная бомба. Выше, над ней, в обе стороны смотрели два еще более диковинных предмета: летучая мышь с расправленными в полете темно-синими крыльями и какой-то ритуальный шаманский бубен. Венчал же всю эту совокупность объектов, явно имеющих между собой какую-то непостижимую магическую связь, крест. Не православный и не католический. С четырьмя равными сторонами.
- Антонио назвали в честь его матери. Антония… - Дон Карлос прикрыл глаза, будто вспоминая. - Она была красива. Доброе лицо, блестящие волосы и светлые, как у ангела голубые глаза… Он тоже родился с этими голубыми глазами. Он вообще был похож на свою мать…
- Карлос?
Ей пришлось чуть заметно тронуть его за плечо, чтобы он продолжал. Было ощущение, что его посетило одно из тех мистических видений, от которых он предостерегал Юлию.
- Антония была так хороша… и при этом обладала притяжением. Силой, особенно действующей на некоторых людей. Когда отец Антонио увидел ее, он забыл об обещаниях, данных давным-давно одной хорошей девушке, дочери своих соседей. Он женился на Антонии, не думая ни о чувствах любящей его невесты, ни о позоре, покрывшем ее после такого поступка жениха… Так вот. Никто не знает, хотя это и очевидно, что Кармен прокляла их перед тем, как совершить грех самоубийства.
- Как?!
- И разве можно ее за это винить?! - алюминиевая матовость в глазах дона Карлоса вдруг сменилась острым блеском начищенной стали. - Предательство. Предательство - грех, который должен быть наказан еще при жизни! Ты так не считаешь?
- Да… пожалуй.
В этом она была с ним согласна. И он, даже не подозревал, до какой степени. Юлия невольно погрузилась в воспоминания, впервые за эти несколько дней так явственно возродившие в душе жажду отмщения, немедленного и яркого.
- И что же было дальше?
- А дальше… - он небрежно пожал плечами под голубым шелком очередной роскошной рубашки. - Дальше было то, что написано во всех путеводителях. Ни один ребенок, родившийся в этой семье, не выживал, несмотря на все мольбы, посты и пожертвования, что воздавала Антония Господу Богу. Антонио тоже не должен был выжить - его даже окрестили на следующий же день после родов, на всякий случай… Пройдемся?
Он встал. Юлия с неохотой поднялась тоже и пошла вслед за ним. В глубину парка, манящего и пугающего фантастическими постройками.
- Смотри! - дон Карлос величественно вытянул руку. - Как тебе это?!
Впереди виднелась колоннада из терракотовой мозаики, с одной стороны стена, с другой - ряд колонн. Ни одна из них не повторяла другую. У Юлии резко закружилась голова. Черт, в таком состоянии нужно спать, а не бродить по паркам! Земля под ногами неприятно поехала… пришлось схватиться за локоть дона Карлоса. Он обернулся, глядя на нее с тревогой, которая быстро обернулась горделивой улыбкой.
- Какой эффект, не правда ли? Это создал гений! Только теперь стало понятно - с ней все нормально.
Почти. Просто колонны и стена стояли вовсе не перпендикулярно земле. Они были наклонены под таким углом, что создавалась иллюзия, какая бывает, когда смотришь на что-то после бутылки водки. Или в предобморочном состоянии.
- Да, действительно… - пробормотала Юлия, облегченно вздыхая, - оригинальное решение.
- Гауди был одержим идеей идеальной опоры, а идеальная опора - это опора наклонная…
Но тут случилось нечто, заставившее ее теперь уже крепко вцепиться пальцами в рукав дона Карлоса. В глубине колоннады, на другом ее конце, она заметила три высоких силуэта в черных капюшонах. Юлия глухо вскрикнула и остановилась. Именно в этот момент, черные фигуры, заметив их, отскочили от стены и поспешно удалились, скрывшись в густой зелени на извилистых тропинках парка.
- Что с тобой? - удивился ее спутник.
- Ты видел?! Ты видел их?!
- Их?
- Черных людей… Они убежали вон туда - ты их видел?
- Успокойся. Это всего лишь готы… Ничего особенного.
Он сказал это так уверенно, что Юлия действительно почти успокоилась. А что еще оставалось делать? Не рассказывать же ему о том безумии, в котором она оказалась тогда ночью, влекомая одиночеством и собственной дуростью? Она даже позволила ему провести себя сквозь всю эту, словно шатающуюся постройку, призванную сводить с ума, к тому месту, откуда убежали эти… готы. И лучше бы не позволяла.
На камнях стены, разрушая целостность и необычную гармонию сказочного пространства, чернели, нарисованные краской для граффити, три огромные, в человеческий рост, искривленные шестерки.
- Боже… - прошептала Юлия в ужасе, - а это что такое?
- Это?! - голос Карлоса дрожал от гнева. - Это человеческая тупость.
- Что-что?
- Los monstruos poco desarrollados… Los cretinos Estupidos… Las Bestias [22] .
Он переводил яростный взгляд со стены, изуродованной «числом зверя», на начало тропинки, где скрылись люди в капюшонах. И что-то подсказывало Юлии, что им несказанно повезет, если он не бросится сейчас же в погоню.
Им повезло. Карлос вновь повернулся к Юлии. Взял в ладони ее руки, совершенно ледяные, несмотря на влажную жаркую духоту, царящую в парке.
