Это, наверное, и называется патио. Крошечный, и в то же время просторный, дышащий воздухом внутренний дворик. Квадратное пространство, вымощенное старинной поседевшей плиткой, окружено пышными лимонными и мандариновыми деревьями. Желтые и оранжевые спелые плоды свисали с веток, чуть не падая под тяжестью сока. И в центре всего этого великолепия, за единственным столиком в плетеном ротанговом кресле, сидел дон Карлос. Как змей-искуситель в раю.

Именно так он и улыбнулся, увидев Юлию, выглядывающую из-за плеча официанта. Тот, молча, откланялся и исчез в глубине ресторана. А дон Карлос отложил газету. Перед ним дымилась чашка кофе и, как ни странно, стоял бокал с коньяком.

Он, молча, сдержанным, величественным жестом предложил ей присесть.

- Буэнос диас, - произнес он нараспев, когда она уселась против него на краешек ротангового стула.

- Я тебя искала, - сказала Юлия без тени улыбки.

- Зачем?

Юлия крепко сжала кулаки, воткнув ногти в ладони.

- То есть… Я думал, ты больше не хочешь меня видеть.

Так оно и есть! - чуть не выпалила Юлия, невольно любуясь матовым блеском его кожи и линией подбородка.

- Как видишь - хочу.

Он позвонил в колокольчик. Она подумала, ей мерещится - в настоящий медный колокольчик, как в кино про старинную жизнь. Через минуту появилась симпатичная девушка. А еще через пару минут перед Юлией появился завтрак.

- Я не голодна, спасибо. Я уже поела.

- Тогда выпей чаю с медом, - он подвинул к ней фаянсовую пиалу с янтарно-желтой жидкостью, - ты, больна?

- Немного…

Он молчал. И ждал. А время не ждало. Нужно было делать то, зачем пришла.

- Я пришла извиниться.

- Это я должен извиняться.

- Нет, нет - я! Я не могу ездить по этому серпантину, особенно вниз… Может быть, у нас еще есть шанс узнать друг друга ближе?

Боже, какое пошлое, неумелое кокетство! Двойка тебе, Малеева - злорадно подумала Юлия. Но отступать некуда. К тому же, ее попытка, как ни странно, кажется, увенчалась успехом.

- А ты… этого хочешь? - он явно обрадовался.

- Да, - сказала Юлия, глядя в плошку с медом.

- И… это все, чего ты хочешь?

- Нет, - она все-таки подняла глаза, - я хочу, чтобы ты рассказал мне об этой истории про Апокалипсис.

- Что именно? - он, кажется, ничуть не удивился.

- Все.

- Зачем?

- Я тебе отвечу, когда расскажешь.

Она подумала - это правильный ответ. Не сообщать же ему с налету про вампиров и доноров?! Он тогда сразу вызовет санитаров и - все. Похоже, эта просьба его воодушевила.

- Ну, хорошо! Только потом, уже я буду спрашивать обо всем, что интересно мне! Договорились?

- Согласна.

- А ты не опасаешься, что я потребую слишком высокой оплаты?

Юлия решила, что сейчас самое время ему польстить.

- Очень опасаюсь, - произнесла она как можно более томно, - и тем не менее.

- Так ты, хочешь узнать о Гауди. Зачем?

- Так… хочу помочь одним людям… Хорошим людям.

Юлия перестала размешивать густой мед в чашке с зеленым чаем.

- Хорошим людям? - дон Карлос нахмурился, будто ему не удавалось понять до конца значение этого словосочетания.

- Да. Просто хорошим людям.

- Тогда ты должна будешь поехать со мной в Парк Гуэль.

- Я поеду с тобой куда угодно, - вырвалось невольно, - хоть на Северный полюс.

- Это несколько ближе, - засмеялся он так, что она согрелась от его смеха, - но для этого опять придется спускаться по серпантину…

- Я не буду, ничего есть! - убежденно пообещала она.

- Допивай свой чай, - приказал он. Обжигаясь и злясь на себя за это, она послушно допила все, что было в чашке. До капли.

- Как ты думаешь… - она остановилась на минуту перед открытой дверцей его машины, - вот это пророчество… про Апокалипсис… - она невольно передернулась, - все это может быть правдой?

- Абсолютно. Это и есть правда.

Она хотела спросить его - почему. Но он был так прост и уверен, что она передумала. Он, кажется, был убежден в этом так же, как в том, что они стоят сейчас друг напротив друга в конце шумной, залитой солнцем набережной.

- Но ведь собор достраивают? Говорят, к 2024 году, он будет готов, и тогда… Что же… тогда?

- Ха-ха-ха! Это все детские игрушки! Просто реклама - чтобы привлечь внимание туристических компаний и деньги… То, что они пытаются делать сейчас, имеет такое же отношение к Гауди, как я к русскому балету.

- Что это значит? - недоуменно спросила Юлия, невольно улыбнувшись, представив себе дона Карлоса в балетных трико.

- Это значит, - сказал он, - это значит, что у них нет настоящих чертежей.

- Которые сгорели или, пропали, когда он умер? Так ведь, кажется?

- Да. Именно, - он посмотрел на нее испытующе.

- Но тогда - никакой опасности нет?

- Нет, - согласился он, - если настоящие чертежи не будут обнаружены.

Ну, вот, она и выяснила то, что хотела. Вот так вот, значит. И весь этот бред в квартире сеньора Мигеля все-таки был правдой?!

- А если… будут?

Она затаила дыхание. Замерла, почему-то боясь посмотреть ему в лицо. И смотрела на солнце, стоящее в зените.

- О! Тогда сбудется твое желание. Этот преступный мир, погрязший во лжи и предательстве, полетит, наконец, в тартарары! Тогда найдется - как ты говорила - человек, который сможет грамотно его уничтожить…

- А что если этот человек… захочет уничтожить не мир а… а чертежи?

Она сказала какое-то жуткое ругательство? Или произнесла фразу на древне-бирманском наречии?

- Уверяю тебя… - его бархатный голос стал таким тихим и мягким, что напоминал змеиное шипение, - уверяю тебя, во всем мире не найдется человека, способного на такой шаг… У кого хватит смелости?! Ха-ха! Это выбор, требующий личного мужества, не присущего жалкому людскому роду… А если бы было иначе - так и чертежей бы уже давно не было.

- А может быть, это будет не обыкновенный человек… - задумчиво произнесла она.

- Не обыкновенный? - дон Карлос впился в Юлию взглядом. - Не обыкновенный?! Что ты имеешь в виду?

- Ну, не знаю… - она смутилась до крайней степени этой неожиданной заинтересованностью, - человек, обладающий этим… личным мужеством…

- Такого нет, - убежденно сказал дон Карлос.

Почему ее так взбесило это сопротивление? И вообще - что за тон?! Будто она ему сто миллионов задолжала… В конце концов, они говорят об умозрительных вещах, а не торгуются о какой-то выгодной сделке! Откуда эта безапелляционная, оскорбительная уверенность - будто он давно просканировал всех людей, живущих на земле, и даже тех, кто еще не родился?

И еще - откуда вдруг это сильнейшее желание, чтобы последнее слово непременно осталось за ней?

- Ну, тогда просто человек, которому нравится этот мир таким, каков он есть… Или - такого тоже не бывает?

Он резко, чуть ли не грубо захлопнул за ней дверцу роскошного авто.

Юлия сама не заметила, как уснула в комфортабельном салоне, вкусно пахнущем кожей и горьковатым «древесным» парфюмом. Она пригрелась, разомлела от меда и чая. И таблетка анальгина, выпитая за завтраком, наверное, начала действовать.

Ей даже приснился сон, сладкий и уютный. Будто бы она долго блуждала в холодном, темном лесу и наконец, нашла домик с печкой и мягкой постелью.

…Это смешно. Но она была в сказке.

Разноцветные яркие драконы. Огромные улитки, сидящие на фантастических цветах в мозаике из битого стекла. Змея, обвившаяся вокруг католического креста. И пряничные домики - как декорация из мультфильма про Гензель и Гретель. И, самое главное, все это вызывало именно то детское чувство восприятия мира - когда все красиво, весело, необыкновенно и - жутко!

Дон Карлос был здесь как дома. Он, словно тайный хозяин всего этого зачарованного парка, водил ее по своим владениям. И рассказывал. Так, что Юлия слушала, регулярно замирая сердцем, словно ребенок, внимающий волшебнику. Потому ли, что информация была действительно исключительной? Или просто потому, что выдавал ее он? Своим мягким бархатным голосом. Искусно деля на порции, призванные максимально усилить любопытство.