- Не бойся, не стоит. Администрация парка уже несколько лет не может ничего поделать с сатанистами, которые облюбовали это место для своих… перформансов! Они стоят друг друга. Одни могут лишь малевать шестерки, ловко скрываясь от парковой охраны, а другие… - он горько усмехнулся, - научились, каждый раз, отчищать их средствами для мытья унитазов.

В его голосе было столько затаенного бешенства, презрения и боли… Только глаза оставались спокойными. Темно-серебряными. Как небо перед грозой.

- Не бойся… - он улыбнулся, - они думают, что если натянут на свои дурные головы черный шелк и вымажут всю Барселону вонючими красками - так уже, что-то из себя представляют.

Кто - они? Сатанисты? Готы? Психи? Вампиры? Наркоманы? Кажется, он относился к опасности, исходящей от них, не особенно серьезно. И рядом с ним - в непосредственной близости - она тоже, ничего не боялась. И никого - кроме себя самой.

- Я не боюсь, - сказала Юлия, и это была правда, - расскажи мне, что было дальше?

- Видишь, что творится вокруг этого человека, даже теперь, когда он давно умер? Может, не нужно?

- Нужно. Теперь, точно нужно.

- Даже, если это окажется опасным?

- Меня при слове «опасность» скоро будет тошнить!

Внимательно посмотрев в ее решительное измученное лицо, дон Карлос мягко улыбнулся.

- Тогда пойдем дальше…

Спальня Гауди в доме Гуэлей изумила Юлию. В основном - неожиданностью. После всего увиденного в фантастическом парке-дворце. После всех этих великолепных интерьеров с роскошной отделкой: черное дерево, палисандр, черепаховый панцирь, слоновая кость, одна комната облицована эвкалиптом, другая - буком, резные потолки с накладными листьями из золота и серебра! Спальня великого архитектора выглядела действительно необычно. Если не сказать - дико. Беленые каменные стены. Простая, даже аскетичная кровать, застеленная грубым покрывалом. Тумбочка. Черное распятие на белой стене. И - все.

- Вот здесь он жил долгое время.

- Это - его комната?!

- Что тебя удивляет?

- Я думала…

- Ты думала, его жилище - дворец с золотым потолком, набитый сверху донизу изумрудными драконами и сапфировыми летучими мышами?

- Ну, что-то вроде этого…

- Антонио был красавец, - с оттенком затаенной гордости сообщил дон Карлос. - Рыжеволосый щеголь с ярко-голубыми глазами. С юности он обожал роскошь… лайковые перчатки, духи, шелковые цилиндры, вкусную еду… И женщин.

- Серьезно? - Юлия с недоверием разглядывала, почти убогую, обстановку комнаты.

- Это потом, он превратился в старика…

Презрение в голосе дона Карлоса было уже открытым. А еще там были боль, горечь и какая-то странная обида.

- …когда предал сам себя… стал питаться водой и вареными яйцами, утверждая, что это совершенство по форме. Ходил в лохмотьях, как бродяга, жил на стройке и… все это было потом. Когда он начал искупать грех, которого не совершал…

- Какой грех?

- Пойдем отсюда.

Они долго шли по извилистой крутой тропинке между соснами. И поднялись на самую вершину горы. И там, на самой высокой точке холма, увидели искусственное каменное возвышение с тремя крестами.

- Это называется «Голгофа»… Мало кто сегодня отдает себе отчет в значимости этого символа. Туристы используют эту наивысшую точку парка, как обзорную площадку.

Подойдя к возвышению, Юлия обернулась… и ахнула! Отсюда была видна вся Барселона. И море. И небо. И облака… И свет, струящийся вокруг них, или исходящий от них, или проходящий сквозь них, был ослепительным. Но все равно, хотелось смотреть на него, не отрываясь. Она могла бы пойти по этим облакам…

- Он обожал смотреть на облака… - говорил Карлос, опершись рукой о каменный крест, - лежал в траве часами, глядя в небо… А потом зарисовывал такие фигуры и образы, которые никогда не пришли бы в голову ни одному человеку. Он был гений, с самого рождения…

Юлия невольно засмотрелась на дона Карлоса. Голубой шелк рубашки бесподобно оттенял темно-золотистый оттенок его загара. Лазурный отсвет был в его глазах, и сейчас они казались тоже голубыми. Небесно-голубыми и мечтательными. И еще было очень похоже, что он говорит о себе.

- …он рассматривал деревья и цветы не для того, чтобы полюбоваться… а чтобы понять, каким образом сочленяются ветви в кроне, лепестки в соцветиях. А потом создавал своды зданий по образу и подобию самой природы… он мог часами наблюдать путь улитки, запоминая форму склизкого следа, остающегося после нее на траве…

Юлии стало страшно. Вдруг показалось, что она совершенно одна здесь, на вершине этой горы. Так далеко был сейчас ее увлеченный спутник.

- Ты рассказываешь об этом так, как будто знал его лично!

- В какой-то степени, так оно и есть, - говоря это, Карлос отвернулся, то ли с досадой, то ли с раздражением, - я ведь уже говорил тебе, что потратил годы на изучение всего, что связано с этим человеком…

- Да-да, я знаю…

От нетерпения Юлия притоптывала носком мокасин по желтой пыли тропинки. Он вдруг замолчал, снова о чем-то вспомнив. А ей не терпелось узнать, что будет дальше.

И нетерпение все росло с каждым часом, с каждой минутой. Словно все эти мистические и умозрительные вещи имели к ней, Юлии, непосредственное и очень важное отношение. Скорее всего, так было потому, что рассказывал о них, именно он. Дон Карлос. Человек… то есть - существо, магнетизм и власть которого над ней возрастали прямо пропорционально любопытству, возбужденному его рассказами.

- А теперь ты должна выполнить мою просьбу.

Дон Карлос, опершись спиной о розоватый, чешуйчатый ствол сосны, смотрел на нее требовательно и ожидающе.

- Как? - Юлия была не на шутку разочарована. - Это - все?! А дальше? Дальше?!!

Она не могла поверить в то, что чарующая сказка закончится вот так, на самом интересном месте, без продолжения и счастливого конца! И она не желала, чтобы затихал этот голос, уводящий в дебри подсознания и возносящий в миры тайных грез.

- Сначала - мое желание.

Юлия сделала два крохотных шага. И оказалась стоящей почти вплотную к нему. Ее взгляд быстро скользил вверх-вниз, со смуглой шеи на сомкнутые, чуть улыбающиеся губы и обратно, несколько раз. Он не двигался. Не произносил больше ни слова. Будто предоставил ей самой догадываться о сути этого желания. Самое смешное - она была сейчас, и не только сейчас - а уже давно - готова на все! Неужели, он не понимает?!

- И чего же ты хочешь? - с замиранием сердца спросила она.

- Я хочу, - он упрямо нахмурился, будто готовясь к ее сопротивлению, - хочу, чтобы ты отправилась со мной еще на одну небольшую экскурсию. В Собор Святого Семейства. Надеюсь, ты не станешь возражать?

Она и не собиралась. Просто удивилась. И сильно устала. Мотаться с температурой по горам, пусть, даже невозможно красивым, несколько часов подряд - это, как ни крути, экстремальное занятие. Тем более солнце, багрово-алое, словно истекающее кровью, быстро садилось за море.

- Но сейчас собор, наверное, уже закрыт?

- Только не для меня!

Заметив недоверчивое удивление на ее лице, он пояснил:

- За деньги можно все, - он ухмыльнулся, - не так ли?

- А! Ну да…

И она покорно потащилась к машине. Опять, через все эти волшебные галереи, сказочные тропинки и фантастические колоннады. Сквозь запах смолы и зелено-лиловый сумрак южного сентябрьского вечера.

- Ты ведь спросила не обо всем, о чем хотела, верно? - предположил дон Карлос, заводя машину.

- Н-нет.

Он ждал. И нужно было пользоваться моментом. Только, как об этом спросить, не показавшись сумасшедшей?! Впрочем, ладно. Он и так, не слишком высокого мнения о ее разуме.

- Скажи… пожалуйста. Кх-м… Скажи, ты что-нибудь знаешь о… о вампирах?

- О вампирах?

Мимо. Судя по тому, как он подчеркнул голосом свое изумление. Что ж, она бы тоже примерно так отреагировала, задай ей еще недавно кто-нибудь подобный вопрос.

- О вампирах? Ну, разумеется! Все, что знает о них мировая культура. Я даже читал Брэма Стокера, - доверительно сообщил дон Карлос, - в подлиннике! - гордо добавил он.