– Все, – тихо сказала Санта. – Еще максимум пять минут, и все. Живая я им не дамся. Муж с детьми в Европе. У девочки явные способности… Запоминай…

Она растаяла в руках Лисы, едва успев назвать адрес и телефон. Была, и не стало, но в последнее мгновение перед тем, как стать воспоминанием, Санта "показала" Лисе горящий Буэнос-Айрес, мечущихся по улице людей, и себя сому, лежащую в луже крови на асфальте. Мгновенное отображение, как несколько вырванных из контекста кадров кинохроники, которую никогда не покажут по телевидению. Впрочем, это действительно была съемка, которую вели спецслужбы с полицейского вертолета, зависшего над объятой пламенем и безумием улицей, электронная запись, которую последним, скорее всего, уже неосознанным усилием считал с носителя умирающий мозг Валерии де Кункейро. Горящие дома и автомобили, перевернутый автобус, молодая черноволосая женщина с неестественно подвернутой ногой, агонизирующая на асфальте проезжей части, и боец спецназа, направляющий ей в лицо ствол штурмовой винтовки. Все.

Опустошенная, не имеющая сил даже на то, чтобы плакать, Лиса медленно вернулась к Твину, терпеливо ожидавшему ее на прежнем месте.

– В Байресе разгромлена группа Санты, – сказала она тихо.

– Мне очень жаль, – так же тихо ответил Твин, генерал-майор Лагутин из второго главного управления КГБ СССР, "скрытник", продержавшийся гораздо дольше всех остальных, двадцать два года.

Лиса проснулась рывком – сразу, вдруг, как привыкла это делать за четверть века непрерывного пребывания под прессом опасности. Вообще, двадцать пять лет подполья были жестокой школой, но она все еще была жива, и это кое-что значило.

– Сколько? – спросила она, открывая глаза во тьму, и зная наперед, что находится в подвале не одна.

– Почти семь дней, – ответила откуда-то из угла Дама Пик, и Лиса "увидела", как женщина выбирается из-под одеяла и протирает со сна глаза. – Будешь вставать, или еще полежишь?

"Как вампиры, – подумала Лиса со злой усмешкой, обводя взглядом заставленный старой мебелью и картонными коробками с ненужными вещами подвал. – Как проклятые вампиры, в подземелье, в гробу… Только свой гроб каждый из нас носит в себе".

Она подняла перед собой вялые, онемевшие руки и стала сгибать их в локтях, одновременно проворачивая в запястьях. Сгибы локтей – особенно левый – ныли от многочисленных инъекций, но это было меньшее зло, чем обезвоживание или истощение организма.

– Что наверху? – спросила Лиса, просовывая чуть согревшиеся руки под одеяло и снимая с себя памперс.

– Ночь, – Дама Пик была уже рядом. – Тебе помочь?

– Не надо, – Лиса отбросила в сторону полный памперс и, откинув тяжелое ватное одеяло, села на кровати, спустив ноги на цементный пол. Ноги тоже были вялые, но и это было всего лишь временное неудобство, а вот холодный, как лед, цемент был неприятностью, чреватой осложнениями. Она нагнулась и, нашла глазами шлепанцы на толстой резиновой подошве, и с наслаждением вдела в них свои сразу замершие ступни.

– Кто наверху?

– Бык и Алекс, – сразу же ответила Дама Пик, подавая ей джинсы и свитер.

– Спят? – сил, чтобы "дотянуться" до них самой, у нее сейчас не было.

– Да, наверное. Час тридцать ночи.

– В округе тихо? – первым делом она всунулась в свитер, и только после этого начала натягивать штаны. Прямо так, без трусов. На голое тело.

– Не волнуйся, – успокоила ее Дама Пик. – Если бы что-то было не так, мы бы тебя сразу же разбудили. Пойдем наверх, у меня там супчик гороховый на копченых ребрышках, пальчики оближешь!

– Великолепно, – улыбнулась Лиса, зная, что Дама Пик видит в темноте не хуже нее. – Суп, чай, картошка с мясом…

– Ведьма! – хихикнула Дама Пик.

– И коньяка я тоже выпью, – закончила свою мысль Лиса. – Но сначала разбуди Алекса. Он мне нужен прямо сейчас. Я буду ждать вас на кухне.

– Как скажешь, – Дама Пик пожала плечами и направилась к лестнице. – Ты начальник, я дурак. Я начальник, ты дурак.

На самом деле она ничему не удивлялась и ничем не возмущалась. С Лисой она работала уже восемь лет и к стилю своего командира и подруги успела привыкнуть.

Лиса постояла секунду, глядя в спину Даме Пик, и медленно пошла следом, чувствуя, как возвращается жизнь в окостеневшее тело.

– Какие у тебя документы? – спросила она, когда на лестнице остались лишь ноги подруги, да и те только до икр.

– Анна Ковалева, – ответила сверху Дама Пик. – Сорок четыре, инвалид детства второй группы.

– Понятно, – Лиса поднялась по лестнице и, оказавшись в просторном погруженном во мрак помещении, захлопнула за собой люк в подвал. На улице, судя по шуму за слепыми, черными окнами, шел дождь, небо было обложено тучами, и сюда, на кухню, не проникало ни единого лучика света.

Лиса подошла к стенному шкафу, открыла дверцу и достала оттуда бутылку коньяка. Рассмотреть этикетку она, естественно, не смогла, даже ее глаза на такое в полной темноте были не способны, но, судя по запаху, коньяк был дагестанский. Захватив по дороге стакан, она вернулась к столу, открыла бутылку и налила себе "на треть". Потом, подтянула ближе пачку сигарет и зажигалку, которые углядела еще раньше, медленно, с удовольствием закурила и, только после этого, отпила немного из стакана. Запах ее не обманул, коньяк и, в самом деле, оказался дагестанским и пился на редкость легко. И, хотя уже с первого глотка у нее немного поплыла голова, за те пять-шесть минут, которые потребовались Даме Пик, чтобы разбудить и привести к ней Алекса, Лиса успела выпить всю порцию.

– Привет, Алекс, – сказала она вошедшему на кухню парню, который, если бы Дама Пик не придерживала его за плечо, наверняка, уже на что-нибудь налетел, потому что ночным зрением не обладал.

– Здравствуй, – сказал он неуверенно, пытаясь на слух определить, где она сидит. – С возвращением! А свет включать совсем нельзя?

– Можно, – сказала Лиса, прислушиваясь к округе. – Включи, Пика, если не трудно.

– Раз плюнуть, – щелкнул выключатель, находившийся метрах в полутора от Дамы Пик, и Лиса прикрыла веки, по памяти вынув из пространства бутылку и наливая себе еще. – Будете?

– Я пас, – сразу же сказал Алекс. – Я от алкоголя сумасшедший становлюсь.

– А я нет, – усмехнулась Дама Пик, подходя к столу. – Сейчас, вот только суп на огонь поставлю и присоединюсь.

Лиса открыла глаза и посмотрела на Алекса, который все еще промаргивался, потихоньку продвигаясь к столу.

– У меня к тебе пара поручений, Алекс.

– Ну это я уже понял, – он все-таки смог наконец полностью открыть глаза. – Чего бы ты меня будила среди ночи? Слушаю тебя и, как всегда, повинуюсь.

– Значит так, – Лиса сделала еще один глоток и посмотрела на тлеющую в пальцах сигарету. – Первое, мне нужны чистые документы Евросоюза. Бланки у нас есть, следовательно, как ты, вероятно, догадываешься, мне нужна биография.

– До какой степени "чистая"? – по деловому спросил Алекс, уже, вероятно, проигрывая в уме, как и где, будет искать данные для легенды.

– Максимально, – Лиса все-таки затянулась и посмотрела на Даму Пик, готовившую для нее то ли очень поздний ужин, то ли слишком ранний завтрак.

– Параметры?

– Я, – она сделала еще один глоток и на секунду заколебалась в правильности принятого решения.

– Ладно, – сказала она после паузы. – Со мной так, двадцать пять – тридцать лет, немецкий или испанский языки, можно и французский, но как крайний случай.

– Хорошо, – кивнул Алекс. – Рисовать будешь сама?

– Да.

– Тогда, часикам к семи утра будет тебе биография, – он потянулся через стол, вытащил из пачки сигарету и тоже закурил, добыв искру, что называется, "щелчком пальцев". – Что-то еще?

– Надо просмотреть данные на больных, находящихся в кататоническом или коматозном[14] состоянии, – сказала Лиса. – Или что-то в этом роде. Каталепсия, например.