Полагаю, посол Ее Величества Роджер Харт так и не понял, кто же я такой. Во время нашего пребывания в его резиденции он не раз видел, как я выхожу из комнаты принцессы, где мы с ней беседовали наедине. Принцесса требовала включать меня в списки приглашенных на приемы. И в итоге я сидел за одним столом с представителем Ее Величества в Анголе, его женой и принцессой и вел светскую беседу.

Но самое забавное, при воспоминании о чем принцессу охватывал приступ хохота — что когда ужин подходил к концу и она говорила, что устала и хочет пойти спать, то вместе с ней вставал и я. И мы вместе удалялись. За дверями мы начинали безудержно хохотать, вспоминая удивленные лица оставшихся за столом. Она терпеть не могла условностей, хотя и считала посла и его жену хорошими людьми.

За время нашего пребывания в Анголе был устроен только один официальный ужин. В остальных случаях я подавал еду в ее комнату. Каждый вечер принцесса надевала махровый халат поверх купальника и шла по коридорам резиденции через кухню и в сад к бассейну. Я сидел на краю, свесив ноги в воду, и отсчитывал, сколько дорожек проплывет принцесса. Она проплывала кролем двадцать раз туда и обратно, прежде чем остановиться и отдохнуть.

Она стояла там, где было неглубоко, откидывала со лба мокрые волосы и спрашивала, облокотившись на край бассейна:

— Ну как тебе сегодняшний день?

Мы обсуждали происшествия дня, разговаривали о том, куда отправимся завтра, и она делилась со мной своими мыслями и переживаниями. Отдохнув, она проплывала еще двадцать раз туда и обратно под ночным небом.

Лорд Аттенборо выпустил свой новый фильм «В любви и на войне». Премьера состоялась в феврале в Лондоне. Перед самим фильмом должны были показать десятиминутныи документальный фильм для сбора средств в поддержку кампании Британского Красного Креста, направленной на запрет противопехотных мин.

В этот раз принцесса не возражала, чтобы ее окружали журналисты, потому что считала, что это поможет ее делу. Более того, к ее рубашке прикрепили микрофон, а сзади на пояс повесили передатчик. Журналисты услышали тогда больше, чем рассчитывали. Забыв о том, что на ней микрофон, принцесса позвала меня поболтать вдали от камер за зданием. Она хотела обсудить личные вопросы, поговорить о том, кому она позвонит, когда мы вернемся в резиденцию. Затем мы обсудили журналистов и операторов, разные смешные случаи. Она весело смеялась. И вдруг мой взгляд остановился на ее микрофоне. До нас одновременно дошло, что случилось. Улыбка сползла с ее лица, ее сменило выражение ужаса.

— Проверь! — приказала она.

Естественно, красная лампочка на передатчике горела. Звукооператоры слышали наш разговор.

В фургон мы вернулись с видом нашаливших школьников. Принцесса старательно поджимала губы, чтобы не рассмеяться. Я до сих пор не знаю, использовали ли телевизионщики нашу болтовню. Мы так и не решились спросить их об этом.

Поездка в Анголу была выматывающей и физически и эмоционально. Но все, кто в ней участвовал, вернулись домой довольные. Все понимали, что нам удалось привлечь внимание общественности к очень важному вопросу. В конце поездки принцесса, проявив свою обычную щедрость, отблагодарила всех, кто помогал ей в этой поездке. Все служащие в посольстве Британии — водители, повара, горничные, секретари и сам посол получили в подарок бумажники и еженедельники в кожаных переплетах с выгравированной на них буквой D и короной, а также ее фотографии с автографами. По возвращении в Кенсингтонском дворце меня тоже ждал подарок: мраморный бюст африканки, который принцессе подарили в Анголе.

Однако щедрость принцессы в результате довела меня до громкого судебного процесса. Дело в том, что обычные люди, в том числе полицейские, не представляют, сколько всего члены королевской фамилии дарят своим слугам. В это не могут поверить те, кто не знает о дворцовой жизни. В сентябре за год до поездки в Анголу мой сын Александр поступил в лондонскую школу Оратори, что рядом со стадионом Челси. Принцесса спросила, как продвигается его учеба. Я заметил, что им очень много задают.

— Значит, мальчик все время проводит в своей комнате, склонившись над книгами? — спросила она.

— Нет, он сидит за столом на кухне, — сказал я. Принцесса ужаснулась, когда поняла, что у моего сына нет своего письменного стола. Кухонный стол — для семейных обедов, а для учебы и работы существуют письменные.

— У меня есть для него подходящий стол, — сказала она. В 1981 году на свадьбу принца и принцессы Уэльских жители Абердина подарили им от имени города конторку, но сами они ей никогда не пользовались. Конторка все эти годы стояла никому не нужная, и теперь принцесса решила найти ей применение. Мы с моим братом Грэмом пошли в кладовую на первом этаже Кенсингтонского дворца, вытащили конторку и погрузили ее в мой «Воксхолл-астра». Эта конторка была одной из тех вещей, в краже которых меня обвиняли на суде.

В последний год своей жизни принцесса старалась избавиться от всех предметов, напоминающих о ее несчастном браке. Она уже давно избавилась от ковров и фарфора с гербом принца Уэльского. Но теперь обстоятельства изменились. Тогда как отчасти она все еще любила принца Чарльза, она решила избавиться от предметов, с которыми были связаны самые сентиментальные воспоминания, таким образом избавляясь от своего прошлого. Ее подлинное счастье было теперь связано не с принцем. И наконец она убедила себя забыть принца Чарльза и жить дальше. В ее решении избавляться от вещей, напоминающих о нем, не было никакой враждебности. Ее отношения с принцем Чарльзом еще никогда не были такими мирными, как теперь. Просто принцесса решила избавиться от своего прошлого, а потому на июнь 1997 года был назначен аукцион, на котором выставлялась одежда принцессы. Огромное облегчение приносила принцессе мысль о том, что вместе со своими старыми вещами она расстается со старой жизнью. Для нее это было очень важно, потому что так она лучше чувствовала, насколько изменилась за эти годы. Во время острых приступов булимии она всегда жаловалась, что ее начинает преследовать прошлое. Но теперь она победила. Она стала другой, нашла цель в жизни. Она сумела выжить. Она стала сильной. Теперь она знает, куда идти и какая светлая новая жизнь ее ждет.

— В новой жизни нам все это не понадобится, — говорила принцесса в гостиной своих детей. Она вытряхивала из ящиков старую одежду, безделушки, диски, книги, кассеты, ненужные подарки. Принцесса занималась этим либо поздно вечером на неделе, либо в воскресенье днем.

Мне она подарила часы «Картье». Их купил принц Чарльз, но принцесса посчитала, что их перламутровый циферблат и корпус из оранжевого и черного мрамора «отвратительны».

В центре комнаты сваливали все вещи, которые принцесса сочла ненужными, и она приглашала прислугу выбирать кто что хочет. Лили Пиччио, горничная-филиппинка, не могла поверить своему счастью и постаралась унести, сколько сможет, в свою скромную квартирку, где жила с сестрой. Ароматерапевт Айлин Малоун — мать известного парфюмера и эксперта в области средств по уходу за кожей Джо Малоуна — получила настенные часы, которые принцу и принцессе подарили на свадьбу. «Они всегда будут напоминать тебе обо мне», — сказала ей принцесса. Медиум принцессы Рита Роджертс получила чудесное ожерелье из золота высокой пробы в форме переплетающихся сердец фирмы «Ван Клиф энд Арпелз», стоимостью как минимум 8000 фунтов. Журналистка из газеты «Вашингтон Пост» Кэтрин Грэм на свое восьмидесятилетие получила от принцессы серебряную шкатулку от «Аспри», с выгравированной буквой К на крышке и надписью внутри: «С восхищением и любовью от Дианы». Даже эксперт фирмы «Кристис» Мередит Этерингтон-Смит испытала на себе щедрость принцессы. Решив отблагодарить ее за устройство того аукциона в июне 1997-го и зная ее любовь к морским звездам, принцесса заказала в ювелирной фирме «Гаррард» морскую звезду из цельного золота, усеянную бриллиантами. С нижней стороны выгравировали надпись: «С горячей любовью от Дианы».