— Филина, — прошептал Дедемар.

— Но она сказала мне, — возразил Антаг, — что он ей нужен, чтобы соблазнять им Ридева Ажера, чтобы вырвать несколько концессий у шелковых кланов.

— Она лгала. Вас это удивляет?

Прежде чем Антаг успел ответить, Дедемар поднял руку.

— Но как я смогу вернуться? Я отсутствую без уважительной причины. Если я вернусь, начнутся неприятности.

Норка пожала плечами.

— Верховный Жрец Ветровеи простит тебя, если ты начнешь работать против Гитивов.

Дедемар молчал, а внимание Норки было приковано к Антагу, который не на шутку встревожился.

— Дедемар! — вскричал работорговец. — Ты хочешь искупить вину или умереть? Ты совсем с ума сошел? Исива Гитив сожрет тебя! — Дедемар не ответил, и Антаг повернулся к Норке: — Ты понимаешь, что ты делаешь? Или ты просто пешка хассе в руках твоих хозяев?

— А вас это волнует? — с вызовом ответила она.

Антаг позвонил в колокольчик.

— Не особенно. Но мне интересно. Если ты просто фигура на доске, то тебя не очень-то ценят, ибо послать сюда — это заведомо пожертвовать тобой. А если ты понимаешь, что делаешь, то либо очень глупа, либо отчаянно храбра, либо и то и другое. — Дверь открылась, и появились двое помощников Антага; один из них держал моток веревки. — Свяжите ее. — Потом Антаг повернулся к Храмовому Стражнику. — Если ты настолько глуп, чтобы вернуться к Гитивам, мой друг, то лучше прихвати для них подарок.

— Нет, — резко ответил Дедемар.

Но Антаг не обратил на него внимания. Он пододвинулся поближе и наблюдал, как его люди связывают Норку. Внезапно он застыл.

— Что это? — спросил он, показывая на заживающие ожоги на ее руке.

— Что, страшно? — поддразнила она его. — Это предательство и война Гильдии, интриги Домов Советников и их секреты.

— Антаг, отпусти ее, — настаивал Дедемар.

Работорговец пропустил его слова мимо ушей, молча разглядывая Норку. Она по его холодным глазам видела, что он что-то подсчитывает в уме.

— Какой из Домов? — спросил он наконец.

Она пожала плечами:

— Ажеры.

— А-а, хозяева Ибханы. Ты знала?

— Я догадалась, — ответила Норка. — Хозяева, но не защитники. Ибхана мертва, Мастер Антаг. Похоже, мы все — фигуры, которыми легко жертвуют.

— Кто ты такая?

Норка снова пожала плечами:

— Преданный друг. Подмастерье-вор.

— Орудие правосудия и спасительница моей жизни и чести, — сказал Дедемар, подходя к работорговцу. — Отпусти ее.

Антаг, не двигаясь, смотрел на него.

— Кто подливает масло в огонь войны Гильдии, Мастер Антаг, и зачем? Ибхана мертва, а Хижан не дурак, — тихо произнесла Норка.

— Кто сражается? — спросил работорговец, вновь ожив.

Он наклонился к Норке и ослабил узлы на веревках.

Норка вновь прокрутила в голове свой разговор с Хижаном. Это были не воры, и Хижан дал понять, что это была не просто еще одна стычка мелких торговцев наркотиками.

— Дом Ажеров контролирует торговлю шелком, так? — Работорговец утвердительно кивнул. — А что контролируют Гитивы?

— Кофе и ликер — официально.

— Наркотики, — прошептала Норка. — Значит, Гитивы поддерживают беспорядки в Трущобах. Но зачем?

Ей ответил Дедемар.

— У моего народа есть поговорка: «В хаосе все меняется».

Наконец узлы, удерживающие ее, поддались. Антаг выпрямился.

— Что, как ты думаешь, случится, если не удастся прекратить войну Гильдии?

Норка задумалась. Люди были напряжены: запасы на исходе, страсти кипели.

— Мятежи, — выдохнула она.

Она закрыла глаза от нахлынувших воспоминаний: дымящиеся пепелища, давка в толпе народа, звон оружия, град летящих камней, крики, ужас, смерть; потребовалось привлечь стражу, а потом и армию, чтобы жестокой силой восстановить порядок. Большинство сгоревших домов за последующие шесть лет разобрали или отстроили заново, но страх глубоко укоренился в душе Норки.

Работорговец и Храмовый Стражник наблюдали за лицом воровки. Когда Норка открыла глаза, в их глубине сверкала стальная решимость.

— В хаосе все меняется, — тихо повторила она. — Ученый Король не станет посылать армию на подавление мятежа, он пойдет сам.

— Предоставив отличную возможность своим врагам? Советники отговорят его от такого самоубийственного шага.

— Возможно, он не послушает их. Он уже однажды приходил в Трущобы, сразу после своей коронации, и произнес речь о том, что хочет быть Королем для всего народа. Это было очень трогательно.

— Безумие, — отмахнулся Антаг.

— Но какое чудесное безумие. Мы должны предотвратить этот мятеж.

— Ты сказала «мы», маленькая воровка? — рассмеялся работорговец. — У Дедемара, может быть, и есть совесть, а я от своей отделался много лет назад. И тебе ничего не должен.

— Вы продали моего друга Филина Гитивам, — обвиняюще сказала Норка. — Может, вы и не признаете свой долг, но он есть.

Антаг криво усмехнулся.

— Это моя торговля, Подмастерье. Может, это не так привлекательно, не так красиво, но, безусловно, мне было выгодно продать Филина покупателю, дающему самую высокую цену. Даже если бы у меня было хорошее настроение и я решил бы оказать тебе услугу, судьба Ученого Короля ничего для меня не значит. Даже меньше, чем ничего. Кетиран обсуждал с Советом вопрос о запрете на торговлю рабами. А с Гитивами я смогу договориться.

Норка рассмеялась.

— А то, что, обсуждается в Совете, становится достоянием общественности? Кто сказал вам, что Ученый Король выступал против рабства? А может быть, это было в их интересах, чтобы вы враждебно к нему относились? Ученый Король — идеалист, но он не глупец.

Работорговец молчал, а Дедемар медленно, насмешливо захлопал в ладоши.

— У тебя ленивые мозги, Антаг. Маленькая воровка заставляет тебя думать. — Он повернулся к Норке. — Если предотвращать мятеж должны «мы», то что нам делать?

Норка закусила губу, быстро соображая.

— Трущобы начнут бунтовать, если не будет еды. Нам надо сделать так, чтобы рынки Трущоб открылись, и люди не боялись пользоваться ими. — Она встретилась взглядом с Антагом. — Наверное, мы удержим все под контролем, если сможем организовать людей для поддержания порядка. Может быть, кто-то из ваших людей, Гильдия воров, конечно, и другие гильдии в Трущобах захотят помочь. Единственные, кому нужен мятеж, это Гитивы.

Антаг молча разглядывал ее.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Я соберу Мастеров всех Трущобных гильдий. По моему свистку они придут, хотя и неохотно. Но убеждать их, маленькая воровка, будешь сама.

— Знаешь, Норка, — сказал Антаг, когда дверь закрылась за последним Мастером, — никогда бы не поверил, что ты сможешь заставить нас действовать сообща.

— Похоже, для нас это единственный способ выжить, — ответила она.

— Нет. Это единственный способ выжить всем. Сильный переживет даже мятеж, а согласно общепризнанной морали Трущоб, слабый заслуживает смерти. Но с помощью каких-то хитрых доводов тебе удалось убедить нас действовать по закону — правда, по жестокому и беспощадному закону Трущоб, но все же! Никогда не думал, что обитатели Трущоб объединятся, чтобы открыть и патрулировать рынки и поддерживать комендантский час.

— Комендантский час! — воскликнула Норка, потом смачно выругалась. — Как, черт возьми, я попаду домой?

Работорговец хихикнул.

— Можешь остаться здесь.

— О, да, — сказала она весело и с сарказмом. — Но смогу ли я уйти, когда наступит утро?

Антаг поднял руки, будто возмущаясь:

— Милосердные боги не допустят, чтобы я так прогневал Воровскую Гильдию!

— Ты думаешь, они разозлятся? Мне кажется, Мастер Гильдии думает, что я перешла все границы.

— Мастер Гильдии, несомненно, так и думает, — согласился работорговец. — Но Хижан будет защищать тебя, даже если это будет далеко не в его личных интересах, а он опасный враг.

Их разговор прервал стук в дверь. В комнату заглянул один из людей Антага.