— Или убил бы девочку, пытаясь это сделать, не сомневаюсь.

— Убил? — фыркнул Элхар. — Она всего лишь трущобная крыса.

— Думаешь, такой аргумент убедит Ученого Короля? — спросил Цитанек.

Телохранитель схватил Филина за плечи и рывком поставил на ноги.

— Что ты знаешь о Норке? — спросил он. Его едва сдерживаемая ярость пугала Филина. — И о Кисе с Мышкой? — Он встряхнул ребенка. — Отвечай мне!

Филин боялся ответить, что Норка, Мышка, Киса и остальные были просто его друзьями, членами детской секретной организации, которые помогали друг другу. Элхар дал ему пощечину.

— Мне нужен ответ, — сказал Элхар с ледяным спокойствием. И когда Филин снова не ответил, опять ударил его по лицу.

— Оставь его в покое! — Цитанек вскочил на ноги и кинулся на телохранителя. Элхар отшвырнул Филина в сторону с такой силой, что тот кубарем полетел на пол, а сам встал в боевую стойку.

Голос Исивы охладил их всех:

— Прекратите. Элхар! Цитанек! — Она повернулась к Филину. — Итак, мальчик, ты ведь ответишь на мои вопросы, правда? — Она пронзила его ястребиным взором. — Филин, мы знаем, что Киса знает тебя: она сказала Элхару, что скучает по тебе. Поэтому расскажи нам, что ты знаешь о Норке, Мышке и Кисе.

— Норка, Мышка, Киса, Осел, Хорек и Филин — эти прозвища дала нам Норка. Мы просто друзья. Мы живем в Трущобах. И мы помогаем друг другу.

— Кто главный? — продолжала выспрашивать Миледи Исива.

— Это была идея Норки, но на самом деле, нам не нужен главный. Мы выручаем друг друга, если кто-то в беде. Вы же понимаете, что значит друзья? — Филин уловил мелькнувшее на лице Цитанека выражение тоски.

— На кого вы работаете?

— Мы ни на кого не работаем. Киса и я просим милостыню, точнее, Киса просит, а я уже нет; Хорек бегает и передает сообщения. Осел помогает в таверне своему дяде. Родители Мышки — торговцы цветами, и она помогает им. Норка ворует. Мы всего лишь друзья — трущобные дети.

— Осел, — сказал Элхар. — Это тот, что в «Улыбке Троллопа»? А настоящее имя Хорька — Эфрин?

Сердце у Филина застыло, но он слабо кивнул.

Исива повернулась к Цитанеку:

— Сколько лет этой Норке?

Он уклончиво пожал плечами. Филин говорил, что ей шестнадцать, но на вид она была совсем девчонкой. Он мог легко ошибиться, а меньший возраст, возможно, рассеет некоторые из опасений Исивы.

— Тринадцать, может быть, четырнадцать.

Внимание Филина привлекло какое-то движение за дверью библиотеки. Там, молча, стояла Минцера. Когда их взгляды встретились, Филину показалось, что в ее глазах промелькнула улыбка. Исива повернулась к Элхару:

— Ну?

— Звучит правдоподобно, — ответил он, — но Цифа-то мертва.

— У Цифы были враги, — вставил Цитанек. — Вполне возможно, что Норка не имеет никакого отношения к ее убийству.

— Я не люблю совпадений, — жестко сказала Исива. — Но ты прав: это возможно. Филин!

— Да, Миледи?

— Ты ничего от нас не утаил?

— Ничего, Миледи, — солгал Филин, сохраняя внешнее спокойствие.

— Как ты думаешь, что сделали твои друзья, когда ты исчез?

— Наверняка, они волновались и задавали вопросы. Норка настойчива. Не удивлюсь, если она выяснила, что меня продали в Дом Гитивов. Они, вероятно, пытаются собрать деньги, чтобы меня выкупить.

Она, казалось, отнеслась к этому скептически, но сказала:

— Надо передать им, что ты не продаешься ни за какие деньги. Ты понимаешь?

— Да, я понимаю. — Он увидел правду в ее холодных глазах. Она никогда его не отпустит, никогда не продаст. А если он не сможет быть ей полезным, она проследит, чтобы он умер. Да, Филин понимал это.

Миледи слабо улыбнулась, будто то, что она прочла у него на лице, удовлетворило ее.

— Хорошо. Цитанек. — Ее голос снова стал жестким. — Если я узнаю, что солгал мне, ты не пострадаешь. Пострадает Филин. Я понятно изъясняюсь?

— Да, — прошептал Молодой Лорд.

— Отлично. Элхар, отправь сообщение в эту «Улыбку Троллопа». Я хочу, чтобы Норка и ее друзья знали, что я никогда не расстанусь с Филином.

— В Трущобах полыхает война Гильдии, Миледи. Стоит ли рисковать из-за этого послания?

— Нет. Я не хочу рисковать никем из моих телохранителей. — Она задумалась на минуту. — Пошли Дедемара.

Элхар поклонился, и когда она знаком отпустила его, вышел из библиотеки.

Миледи Исива разглядывала сидящих, прищурив яркие глаза. Наконец она повернулась к Минцере.

— Следи за мальчишкой. — велела она. — Цитанек, пойдем со мной.

И выплыла из комнаты в волнах дорогих шелков. Когда Миледи ушла, Минцера подошла к Филину и легонько ощупала покрасневшие рубцы на его лице.

— Тебя опять ждут синяки, Филин. Я пойду принесу льда.

Филин дернул плечом:

— Ни к чему. Я привык к побоям. Минцера, что она сделает с Цитанеком?

Управляющая пожала плечами:

— Будет угрожать, наверное.

Глаза Филина внезапно наполнились слезами, и он схватил Минцеру за руку.

— Что мне делать?

Она нежно разжала его пальцы.

— Делай то, что Миледи велит тебе, вам обоим. — Потом она встала и вышла.

Услышав, как ключ повернулся в замке, Филин закрыл лицо руками.

— Но это неправильно, — прошептал он.

В трактире «Улыбка Троллопа» толпился народ, но несмотря на это, было довольно тихо. Люди ели и пили, но вполне умеренно, и не было того разгульного веселья, которым наполняется таверна, полная посетителей. Мышка и ее родители сидели за столом, потягивая эль из кружек и отщипывая кусочки хлеба и сыра. Осел, которому снова было возвращено благое расположение дяди, обслуживал посетителей за стойкой бара, пока хозяин метался между кухней и залом. Взглянув на кислое лицо Аркида, Осел понял, что тот бормочет проклятья.

Дверь вдруг распахнулась, и ввалился белокурый иностранец. Он был бледен и очень запыхался. Одна рука у него была замотана тряпкой, насквозь пропитавшейся кровью, над бровью запеклась резаная рана. Но даже несмотря на то, что он был весь в крови и без формы, Осел узнал в нем Дедемара.

Дедемар подошел к бару. Когда Осел передавал ему кружку эля, которую тот заказал, Дедемар наклонился к нему и прижал его руку к столу.

— Осел, — сказал он тихо и хотя сохранял дружелюбное выражение лица, в тоне его звучала угроза. — Я знаю, что ты не такой тупой, каким притворяешься. У меня есть сообщение для тебя и для Норки, Хорька, Кисы и Мышки. Это от Миледи Исивы и касается Филина. Если я скажу тебе, передашь остальным?

Осел молчал, и его лицо абсолютно ничего не выражало. Тогда Дедемар до боли сжал его руку, как бы предупреждая: отвечай.

Осел кивнул.

— Очень хорошо. Миледи поручила мне передать вам, что Филин не продается — ни за какие деньги. Вы должны оставить все надежды, которые лелеете, освободить его из Дома Гитивов. Ты понял? Отвечай.

Осел снова кивнул.

— Хорошо, — сказал он. Все еще сжимая руку Осла, свободной рукой он взял пивную кружку, осушил ее и толкнул через всю стойку, чтобы снова наполнили. Когда Осел налил еще пива, Дедемар взял кружку и сел за столик рядом с дверью в кухню. Несколько минут он сидел, погрузившись в раздумья, потом вынул из кармана несколько предметов и положил их в кожаный кошель. Осел пытался рассмотреть, что он делает, но было слишком далеко. Когда Аркид в очередной раз выскочил из кухни, Дедемар остановил его. Они разговаривали, но слишком тихо, и Осел не мог их услышать. Потом Аркид направился в кухню, Дедемар последовал за ним.

Пока Осел выслушивал сообщение от Исивы Гитив в общем зале, его дядя Аркид, ворча, метался по кухне. Хорек нашел себе полезное занятие и резал на столе хлеб и сыр, а Киса пыталась забиться в дальний угол, подальше от хозяина таверны.

— Из-за этой войны Гильдии дела идут совсем плохо, — бормотал Аркид. — Таверна забита людьми, которые просто хотят укрыться от головорезов; они не голодны; они не пьют, а я не могу их выгнать. — Он покосился на Хорька. — Режь сыр потоньше, парень. Похоже, только боги могут сказать, когда нам удастся купить еще. — И он помчался в зал.