— Теперь нам всего лишь нужно, — сказал Стурм, — пробраться внутрь…

Гладкая серая мраморная стена, освещенная светом жезла, заколебалась, и в ней появилась деревянная дверь, да еще и с железными петлями и железным замком.

Танин поспешил подергать ее.

— Крепко заперта, — доложил он.

— Вот когда пригодился бы кендер, — со вздохом произнес Стурм.

— Кендер! Прикуси язык! — пробормотал с отвращением Дуган.

— Палин, попробуй жезлом, — приказал Танин, отходя в сторону.

Палин неуверенно коснулся ярко светящимся кристаллом замка. Замок не просто отомкнулся, а буквально расплавился, образовав у ног Палина лужицу жидкого металла.

— Друг, — заявил гном, проглотив слюну, — твой дядя, должно быть, был замечательным человеком. Это все, что я могу сказать.

— Интересно, что еще он может делать? — Палин глядел на жезл со смешанным чувством благоговения, гордости и отчаяния.

— Этим вопросом мы займемся позднее! Внутрь, — сказал Танин, распахнув дверь. — Стурм, входи первым. Палин за ним. Свети жезлом.

Дуган, я пойду сразу за тобой.

Они обнаружили, что столпились на узкой винтовой лестнице, уходящей вверх. Со всех сторон их окружали стены, и они ничего не видели, кроме исчезающих в темноте ступеней.

— Ты понимаешь, — произнес вдруг Палин, — что дверь обязательно…

— Он резко обернулся назад и осветил ровную стену.

— …исчезнет, — мрачно закончил Танин.

— Пути назад нет! — Стурм, поеживаясь, огляделся по сторонам. — Эта лестница может измениться! В любой момент нас сдавит стена!

— Вперед! — решительно приказал Танин. Пробегая по крутым ступенькам как можно быстрее, в любой момент ожидая, что ноги их ступят на что угодно — от раскаленных углей до качающегося моста, они забирались все выше и выше, до тех пор, пока, наконец, гном бежать больше не мог.

— Мне надо отдохнуть, друзья, — проговорил Дуган, тяжело переводя дыхание и опираясь на каменную стену, которая по необъяснимой причине оставалась каменной стеной.

— Внутри, кажется, ничего не изменяется, — воскликнул Палин, и сам уставший от непривычной нагрузки. Он с завистью поглядел на братьев. Их бронзовые мускулистые тела блестели в свете жезла. Ни тот ни другой даже не запыхались.

— Палин, посвети сюда! — приказал Танин, вглядываясь в темноту впереди.

Ноги у Палина болели так, что он сомневался, сможет ли пошевелить ими, однако заставил себя сделать еще шаг и посветил жезлом за поворотом лестницы.

— Там дверь! — тихо, но радостно произнес Стурм. — Мы добрались до верха!

— Интересно, что за ней, — угрюмо проговорил Танин.

Его прервало не что иное, как смех.

— Почему бы тебе не открыть и не посмотреть? — крикнул чей-то смеющийся голос из-за двери. — Она не заперта.

Братья переглянулись. Дуган нахмурился. Палин позабыл о боли во всем теле и, сделав усилие, сосредоточился на том, чтобы сбросить заклятие.

Лицо Танина напряглось, и мышцы на скулах надулись. Сжав копье, он протолкался мимо Дугана и Палина и встал рядом со Стурмом.

Оба воина осторожно положили руки на дверь.

— Раз, два, три, — шепотом сосчитал Стурм. По счету «три» он и Танин навалились на дверь, распахнули ее и вскочили внутрь, держа копья наготове. Палин вбежал следом, воздев руки, готовый произнести огненное заклятие. Он услышал, как за спиной завопил гном.

Встретили их раскаты веселого смеха.

— Вы когда-нибудь видели, — раздался смеющийся голосок, — такие милые ножки?

Туман ярости рассеялся, и Палин недоуменно захлопал глазами. Его окружали, вероятно, сотни женщин. Рядом с собой он услышал, как Стурм резко вдохнул воздух, и увидел, что Танин в смущении опустил копье.

Откуда-то с пола у его ног доносились ругательства Дугана, гном во время броска запнулся о ступеньку и грохнулся лицом об пол. Но Палин был слишком поражен, он глядел на окружавших их и не обращал внимания на гнома.

К Танину подошла невероятно роскошная темноволосая, темноглазая красавица. Нежно положив руку на копье, она отстранила его. Взгляд ее задержался на сильном теле молодого воина, большая часть которого — благодаря набедренной повязке — находилась на виду.

— Ну и ну, — проговорила молодая женщина знойным голосом, — вы не знали, что сегодня мой день рождения?

В просторном каменном зале снова зазвенел, будто множество колокольчиков, смех.

— Ты, это… отойди, — сурово приказал Танин, подняв копье и направив его на женщину.

— Конечно, — сказала она, подняв руки и в шутку изображая на лице ужас, — если ты именно этого хочешь.

Танин, не сводя глаз с темноволосой красавицы, отошел на шаг и стал рядом с Палином.

— Младший брат, — прошептал он, пот ручейками стекал по лбу и каплями висел на верхней губе, — эти женщины заколдованы? Находятся под каким-нибудь заклятием?

— Н-н-н-нет, — с трудом проговорил Палин, озираясь вокруг. — Они… кажется, нет. Я не ощущаю никакого колдовства, кроме силы Серого Камня. Здесь его воздействие намного сильнее, но это лишь от того, что мы рядом с ним.

— Друзья, — заговорил вдруг гном, поднимаясь на ноги, — мы в большой беде.

— Неужели? — недоверчиво переспросил Танин, держа копье перед собой, как и Стурм. — Объясни, что ты имеешь в виду! — проговорил он. — Что ты знаешь об этих женщинах? Они здесь явно не пленницы! Они духи умерших, вампиры? Что?

— Хуже того. — Дуган тяжело дышал, вытирал потное лицо бородой и дико озирался на хохочущих, указывающих на него пальцами женщин. — Друзья, подумайте! Вы первые, кто вошел в этот замок! Эти женщины, вероятно, целых два года не видели мужчины!

Окруженные сотнями восхищенных женщин, тянущих к ним руки, рвущихся потрогать и погладить их, растерянные и смущенные «спасители» были сражены ласками. Смеясь и поддразнивая, женщины проводили братьев и гнома из широкого зала в помещение меньшего размера, заполненное шелковыми занавесками и удобными, обтянутыми шелком диванами. Прежде чем мужчины могли полностью сообразить, что происходит, нежные ручки затолкали их на подушки, женщины стали предлагать вино, обильную пищу и сладости всех видов…

— Как мило, что вы проделали такой путь за тем, чтобы спасти нас, — мурлыкала одна из женщин, прислонившись к Стурму и поглаживая его руку.

Длинные светлые волосы падали на ее обнаженные плечи. В мягкие пряди был вплетен яркий цветок. Ее накидка, сделанная из какой-то серой материи, соблазнительно подчеркивался все женские прелести.

— Это наша обычная работа, — улыбаясь сказал Стурм. — Нас ведь собираются посвятить в Рыцари Соламнии, — как бы между прочим добавил он.

— Возможно, даже как раз за это.

— Правда? Расскажи мне еще.

Но блондинку рыцари нисколько не интересовали. Она даже не слушала Стурма, как это понял Палин, с растущим раздражением наблюдающий за братом. Молодой воин что-то плел, весьма непоследовательно, о Клятве и Мере, все время перебирая светлые шелковистые волосы и глядя в голубые глаза.

Палину сделалось не по себе. Юный маг почувствовал, как вскипает кровь; голова его гудела — неудивительное ощущение в окружении таких симпатичных, соблазнительных женщин. Однако он не чувствовал никакого влечения к ним. Они были странным образом отвратительны ему. Ощущал он лишь колдовскую силу, она горела у него внутри. Палин хотел сосредоточиться на потоке растущего могущества. Оттолкнув волоокую красавицу, пытавшуюся кормить его виноградом, юноша пробрался по подушкам поближе к Стурму, который самозабвенно наслаждался знаками внимания другой прелестницы.

— Стурм, что ты делаешь? Возможно, это ловушка, засада! — вполголоса заговорил Палин.

— Успокойся, младший брат, — сказал тихо Стурм, обняв блондинку. — Вот смотри, я тебя успокою. Скажи мне, — произнес он, целуя розовые губки красавицы, — это засада?

— Да. — Блондинка захихикала и устроилась поближе к нему. — Прямо сейчас ты подвергаешься нападению.