Это подробное описание позволило Джеффри подготовиться к неминуемому финалу и догадаться, что все началось не два дня назад. После того, как за Ив началась слежка, он стал расспрашивать ее, что она делала в городе. Она только однажды сообщила об ужине с Алисон, и хотя Ив регулярно посещала «Жемчужную луну», она якобы лишь единожды ужинала с Джулианой. Джеффри склонялся сначала к мысли, что расхождение между ее рассказом и докладом Джона объясняется тем, что она лгала, пытаясь скрыть от него излишнюю близость с двумя женщинами, особенно с этой американской летчицей. Но теперь, когда цветистое повествование Джона приближалось к развязке, он понял, что лгали отчеты.

Когда прозвучало имя человека, для встречи с которым его жена прибегала к такому маскараду, сэр Джеффри Ллойд-Аштон полностью взял себя в руки. Он даже нашел в себе силы улыбнуться.

– Ну, старина, – его ухмылка превратилась в радостную улыбку, – боюсь, что вы стали невинными жертвами пари, заключенного между мужем и женой.

– Пари?

– Хотя моя принцесса и не китаянка, она обожает пари. Она поспорила, что может спрятаться в Гонконге и, даже если за ней будут следить самые лучшие детективы, сможет ускользнуть от них. Я не верил, что это возможно, но решил посмешить ее. Она ведь неплохо проделала это?

– Просто великолепно, – пробормотал Джон У, подтверждая догадку Джеффри, что хотя неверность Ив открылась только в этот понедельник, она уже давно обманывала его.

Джеффри рассмеялся.

– Да, она здорово повеселилась. Она дважды была в аэропорту, и ни одна душа не заметила ее в Храме десяти тысяч Будд, и даже несколько раз с Тайлером, который тоже принял участие в пари. Но не волнуйтесь, друг мой! Я вас не выдам. Я по-прежнему считаю, что ваши люди – лучшие в Гонконге. Я никому не скажу, как моя избалованная неженка провела их. Но придется купить ей обещанное ожерелье с алмазами и изумрудами. – Джеффри махнул рукой, давая понять, что дело окончено. – Ну, разве она не заслужила его?

– Можете не платить мне, сэр Джеффри!

– Чушь! – Джеффри вытащил свою чековую книжку и выписал чек на колоссальную сумму. Передав его Джону, он сказал: – Спасибо, Джон. Это приключение было очень занимательным для леди Ллойд-Аштон и, таким образом, и для меня. Конечно, я ее балую, но кто бы ее не баловал? Так что теперь прошу меня извинить, но я собираюсь позвонить моей законспирированной жене и сообщить ей, что игра окончена – и что я еду в Замок с ее ожерельем.

Но едва Джон У покинул кабинет, всю веселость с Джеффри как ветром сдуло. Он быстро открыл шкаф с аппаратурой, обшарил весь дом и наконец нашел ее. Ив стояла у окна, глядя вниз на крыши домов города.

«Неужели она смотрит на дом, где встречалась с Тайлером Воном? – подумал Джеффри. – На блудилище, где она совершала непростительное предательство?

Какую ошибку ты совершила, моя принцесса!»

И впервые за весь день на губах Джеффри появилась настоящая улыбка. О, какую радость доставят ему ее страдания! При некоторой изобретательности он сможет даже устроить так, что она увидит, как умирает Тайлер. Или еще лучше – намного лучше! – он заставит Ив своими бледными, тонкими пальчиками нажать спусковой крючок, что отправит пулю в сердце ее любовника.

Эта картина наполнила сердце Джеффри невероятной радостью. О, скоро, очень скоро он вернется в Замок и заставит Ив очнуться от ее предательских мечтаний, он покажет ей такую страсть, что у нее не возникнет и мысли, что он знает правду.

«Очень жаль, – подумал Джеффри, – что Ив придется умереть. Гораздо приятней было бы видеть, как она мучается после смерти Тайлера». Он совершенно случайно обнаружил, как занимательно может быть такое страдание.

Но Ив придется умереть. Так что придется ей пострадать заранее. Ну, это совсем просто – не так уж мало времени впереди, чтобы заставить ее помучиться. Джеффри был уверен, что его безнадежно сентиментальная жена никогда не нарушит данного той китайской девчонке обещания. Он всегда презирал ее за это сострадание.

Но теперь он сможет этим даже развлечься.

Больное сердце Лили Кай давало ему возможность целых шесть недель мстить своей неверной жене. Целых шесть недель пыток и мучений! И если он все сделает правильно, то несмотря на свою боль, Ив постоянно будет ощущать проблеск надежды – иллюзию возможности бегства – вплоть до самого конца.

«Тебе придется заплатить за свою неверность, моя принцесса… моя роза. О, как дорого ты заплатишь!»

Отель «Ветра торговли»

Среда, 27 октября 1993 г.

– Вы хромаете!

Алисон улыбнулась Мейлин.

– Ничего страшного. – Она показала рукой на кушетку в гостиной, где они обычно болтали и ужинали, заказав еду в номер. – Я решила проваляться на кушетке весь вечер.

– Начиная с какого времени? – поддразнила ее Мейлин, когда та проковыляла мимо кушетки в кухню.

– Но ведь нужно же приготовить чай?

– Я сама приготовлю, садитесь.

– Минуточку. Сначала я хочу кое-что показать вам в моей спальне.

Она повернулась и жестом попросила Мейлин следовать за ней. Алисон старалась не хромать, но безуспешно.

На кровати лежало ее новое вечернее платье – изумительное творение портновского искусства. На груди были вышиты серебряными и изумрудными нитями изящные бабочки, а летящая юбка украшена серебряными бисеринками, сверкающими, как звезды на нефритово-зеленом небе.

– Вы помните платье, что было на мне на вечере в Замке? – спросила Алисон, молясь про себя, чтобы Мейлин не посмотрела украдкой в сторону гардероба, где висело изрезанное на клочки радужное платье. И она не посмотрела! Мейлин просто кивнула, не отрывая глаз от лежащего на кровати платья. – Оно сделано гонконгским модельером всего за два месяца. Я смогу появиться в нем на новогоднем приеме по случаю открытия «Нефритового дворца».

Мозг Мейлин лихорадочно работал: неужели ее мать обратилась к Алисон? Неужели Джулиане так хотелось увидеть дочь своего возлюбленного, что она организовала случайное знакомство? Глядя на изумрудно-серебристую бабочку на груди, она как бы невзначай спросила:

– Как вам удалось ее найти?

– Это Ив устроила. А вы, Мейлин? В чем вы собираетесь появиться на этом празднике?

– В черном атласном платье, – прошептала Мейлин. – От «Шанель».

– Я не сомневаюсь, что это будет потрясающе. Но почему бы вам не обратиться в бутик «Жемчужная луна» и не сделать что-то другое? Время еще есть, и мне кажется, это было бы просто превосходно – иметь на себе вещь, изготовленную тут же, в Гонконге. Мне кажется, модельер бутика была бы рада помочь вам. – Тут Мейлин наконец подняла глаза на Алисон, и по выражению ее лица та поняла, что ее догадка была правильной:

– Джулиана Гуань – ваша мать?

– Она сказала вам?

Алисон хотела солгать; ей показалось, что Мейлин так надеется на это. Но она решила сказать правду.

– Не прямо, нет. Но я поняла это уже в момент первой встречи. Мне показалось, что она пытается найти вас, установить с вами контакт через меня. Я помню, что вы говорили о ваших отношениях. Неужели вы не хотите снова увидеть ее, Мейлин? Я уверена, что она хочет увидеться с вами.

– Но я этого не знаю, Алисон, – быстро возразила Мэйлин. – Вы сами сказали, Джулиана не призналась в том, что она мне мать.

– Но я же вижу это, Мейлин! Она вся напрягается, когда я упоминаю ваше имя, и очень интересуется вами. Мне кажется, мы могли бы собраться на чашку чая втроем или, если хотите, вы вдвоем, это даже лучше. Просто чай в «Пининсуле»… разве это плохо.

Глаза Алисон ярко сияли в предвкушении воссоединения матери и дочери, и было ясно, что она представления не имеет о том, что произошло в этом отеле почти двадцать восемь лет назад.

Мейлин отвела взор от сияющих глаз сестры и опустила глаза на платье, сшитое матерью. Она рассеянно коснулась рукой одной из серебристых блесток, Алисон тоже коснулась другой блестки… и по мере того, как сестры болтали, их руки постепенно сближались, путешествуя от звезды к звезде по шелковому нефритовому небу.