– О! – воскликнула, поворачиваясь к нему, Мейлин.

– Что такое?

– Как раз когда я направлялась к вам, помощница Джеймса, миссис Лян, попросила меня кое-что передать вам.

– Эти сведения еще не устарели?

– Нет, но… просто не верится, что я могла забыть. – Обычно память никогда не подводила Мейлин, но сегодня… Она забыла о просьбе миссис Лян, едва выйдя из башни Дрейка, полностью поглощенная мыслями о предстоящем свидании с Сэмом.

– Ну так, – ободряюще улыбнулся Сэм, – теперь вы вспомнили. Так скажите мне.

– Ей удалось связаться с Золотой Восьмеркой. В шесть вечера они с Джеймсом будут здесь.

– Золотая Восьмерка?

– Мастер фэншуй. – Но увидев, что это разъяснение помогло Сэму не больше, чем само имя Золотой Восьмерки, она пояснила: – Наверное, вы не знаете, что это входит в план работы. Мне казалось, что вы с Джеймсом уже обсудили эту проблему.

– Нет.

Сэм представления не имел о том, что она имеет в виду, а между тем он явно должен был быть в курсе дела. Последние месяцы он был занят строительством курорта на Бермудах и по факсу и телефону отдавал соответствующие распоряжения по подготовке строительства «нефритового дворца». Из разговоров с Тайлером и Джеймсом он кое-что узнал об особенностях строительства в Гонконге.

Неминуемая передача суверенитета территории Гонконга КНР не только не приостановила, но даже как-то подхлестнула строительный бум в городе. Согласно Договору, власти КНР обязались уважать права владельцев возведенных построек и продлить земельную аренду на пятьдесят лет. Поэтому было весьма предусмотрительным шагом оказаться владельцем здания, возведенного и введенного в эксплуатацию до 1997 года.

В Гонконге шестидневная рабочая неделя, но все строительные бригады работали по семь дней и не жаловались. Особенно в летние месяцы, когда каждая секунда светового времени была на вес золота. Но препятствием была погода – летом с моря дули муссоны, принося дождь и даже тайфуны. Бывали дни и даже недели, когда стройку приходилось останавливать.

Сэм хорошо знал все это еще до приезда в Гонконг, а за последние два дня узнал еще больше. Оказалось, что все здания, даже семидесятиэтажные, забирались в бамбуковые леса, на которые накидывалась зеленая сетка. Бамбуковые леса казались ему хрупкими и ненадежными, однако его уверили, что они очень прочны и что гонконгские строители обладают чувством равновесия цирковых акробатов.

А теперь, насколько понял Сэм, ему предстояло узнать кое-что новенькое.

– Увы, – признался он, – мне, конечно, следовало бы знать, кто такой мастер фэншуй, но я не знаю. Расскажете мне?

– Конечно. Я буду рада. – Мейлин была вежлива, но слегка нахмурилась, и в ее голосе сквозила неуверенность. – Китайцы верят, что природа – это живое существо, с которым человек должен поддерживать гармонические отношения.

Сэм внезапно понял, почему она так не уверена в себе, – очевидно, фэншуй было как-то связано с древними китайскими верованиями, восточной мистикой, а Мейлин опасалась, что он воспримет это как наивные предрассудки. Однако он спокойно и искренне признался ей:

– Наверное, я тоже в это верю. Мейлин недоверчиво улыбнулась.

– Но уж наверняка вы не верите в то, что космос населен духами и богами, демонами и драконами.

– Может быть, в этом тоже есть смысл, – мягко возразил Сэм. Когда он готовился к поездке в Гонконг, все его время отнимало чтение технической литературы, в особенности он сконцентрировался на решении задачи примирения величественной иллюзорности «Нефритового дворца» с законами тяготения и оптики. Теперь благодаря Мейлин он мог узнать что-то новое о самом Гонконге.

– Расскажите же мне о фэншуй.

– Хорошо. Попробую. Буквально слово «фэншуй» означает «ветер и вода», и цель этой дисциплины – установить наиболее гармоничные отношения между людьми и миром духов. Такая гармония – к счастью, к удаче. Мастера фэншуй учат, как отпугнуть злых духов и приманить добрых.

– И каким же образом?

– Он может советовать о датах свадьбы, о бизнесе, о том, на какую лошадь поставить. В основном, он дает довольно практичные советы, с тем, чтобы расположить вещи наиболее удобным и приятным для духов образом. Например, созерцание воды – это хорошее фэншуй. Если поблизости нет воды, то надо что-то предпринять, чтобы создать пруд. Вот почему в Гонконге так много аквариумов.

Сэм улыбнулся, заинтригованный этим сообщением, и подбодрил ее:

– А еще?

– Ну, считается, что духи движутся только по прямой, поэтому их можно не допустить в здание, установив двери косо, или поставив вращающиеся двери.

– Итак, фэншуй имеет отношение к строительству.

– Именно. И очень большое.

– Так расскажите мне подробнее.

Краткий очерк архитектурной истории Гонконга в связи с фэншуй Мейлин начала с отеля «Риджент», расположенного всего в четверти мили от того места, где они находились. А так как и «Риджент», и «Нефритовый дворец» стояли на полуострове Цзюлун, то Мейлин начала с объяснения его названия.

– В конце тринадцатого века сюда бежал, стараясь спастись от нашествия монголов, последний император династии Сун. Когда он увидел восемь холмов полуострова, каждый из которых считался обиталищем дракона, он пожелал назвать в их честь свой новый дом «Восемь драконов». Но он был еще мальчиком и забыл, что императоры – тоже драконы. Когда ему напомнили об этом, он изменил название на «Девять драконов», Цзюлун. Драконы очень почитаются в китайской мифологии и считаются в основном добрыми духами, а не злыми. Только не рекомендуется их злить. Тут-то мы и подходим к «Риджент» – консультант по фэншуй строго предупредил при строительстве, что нельзя забывать о драконах Цзюлуна. – Мейлин улыбнулась. – Вот почему все стены в вестибюле «Риджент» стеклянные, так что драконам видно, как им лететь к заливу купаться.

В «Нефритовом дворце» Мейлин Гуань тоже все стекла должны быть затенены зеленоватым оттенком нефрита – за исключением вестибюля, который должен был стать прозрачным. Теперь Сэм понял, почему она не затенила его.

– А Золотая Восьмерка дал такой же совет о нашем дворце?

– Нет. Стены атриума были прозрачными еще на набросках, – пожала плечами Мейлин. – У меня не будет проблем с блуждающими по вестибюлю драконами, так ведь?

Сэм улыбнулся.

– Абсолютно. Рады будем их видеть. Так что же, Золотая Восьмерка все-таки чем-то озабочен?

– Кажется, нет. Он считает, что на самом деле расположение очень благоприятное. Я думаю, что Джеймс просто хочет познакомить вас, ведь он будет время от времени наведываться на стройку, чтобы убедиться, что все в порядке.

Закончив со спецификой строительства в Цзюлуне, Мейлин махнула рукой в направлении залива Виктории и небоскребов Гонконга, туда, где находился Шанхайский банк.

– Что вы думаете о гонконгской космической станции двадцать первого века?

– Мне она нравится. А вам?

– Очень.

– Это был кошмар для фэншуй?

– Нет, только пришлось слегка наклонно установить лифты, но это было нетрудно. Настоящей проблемой были Стивен и Ститт, бронзовые львы. Они охраняли предыдущее здание банка, и поэтому, когда настало время перенести их на новое место, пришлось поставить два крана и поднять их одновременно, чтобы они не ревновали друг к другу.

– Я вчера их видел. Они, кажется, довольны своим новым домом.

Мейлин кивнула.

– И банк тоже процветает.

– А что с Банком Китая? – спросил Сэм, переводя взгляд на здание, которое не так давно было самым высоким в Азии. Построенное Пэем, это здание уверенно возносило вверх свои изящные пилоны.

– Да, только ему пришлось лезть из кожи, чтобы обеспечить строительству максимальную удачу. Хотя здание росло как бамбук, им пришлось поволноваться из-за точности углов. Вот почему церемония открытия совершилась восьмого августа восемьдесят восьмого года, в самый счастливый день столетия.

– Позвольте мне высказать догадку – это связано с тем, что восьмерка приносит счастье?